В Украине 18 мая – День памяти жертв геноцида крымскотатарского народа. По решению Государственного комитета обороны СССР в ходе спецоперации НКВД-НКГБ 18-20 мая 1944 года из Крыма в Среднюю Азию, Сибирь и Урал были депортированы все крымские татары, по официальным данным – 194111 человек. Результатом общенародной акции «Унутма» («Помни»), проведенной в 2004-2011 годах в Крыму, стал сбор около 950 воспоминаний очевидцев совершенного над крымскими татарами геноцида. К 73-й годовщине депортации Крым.Реалии, совместно со Специальной комиссией Курултая по изучению геноцида крымскотатарского народа и преодолению его последствий, публикуют уникальные свидетельства из этих исторических архивов.
Я, Айше Маметова, крымская татарка, родилась 28 февраля 1933 года в деревне Дерекой Ялтинского района Крымской АССР.
На момент депортации в состав семьи входили: мать Диляра Арифова (1907 г.р.), я, Айше Арифова (1933 г.р.), брат Талят Арифов (1937 г.р.), бабушка Хатидже Ганиева (1892 г.р.), а также с нами были высланы племянник бабушки Хатидже (он приехал на лечение из Узбекистана, куда были раскулачены в 30-е годы его родители) и сестра бабушки Зекие.
Дом и сейчас стоит в том же виде, как и 65 лет тому назад, только живут в нем три или четыре русскоязычные семьи
Перед депортацией моя семья жила в Мисхоре у бабушки по адресу: улица Крымская, дом 18. Дом бабушки Хатидже был большой, двухэтажный. Во дворе располагались хозяйственные постройки и фруктовые деревья. Дом и сейчас стоит в том же виде, как и 65 лет тому назад, только живут в нем три или четыре русскоязычные семьи.
Диляра и Мустафа Арифовы, родители Айше, у дома бабушки Хатидже. Мисхор, довоенное фото
Моя мама, окончив Ялтинское педагогическое училище, работала в Дерекойской школе (в 1945 году село Дерекой было переименовано в Ущельное, сейчас это практически центр Ялты – КР). В Мисхор нас забрала бабушка после гибели нашего отца. Здесь мама устроилась в Кореизскую школу учительницей младших классов. В этой же школе училась и я.
В Красную Армию был мобилизован мой отец Мустафа Арифов (1904 г.р.). Он воевал в составе 51-ой армии. Во время отступления от Перекопа в Севастополь отец попал в плен, в 1942 году он был расстрелян немцами.
В Красную Армию был мобилизован мой дядя по отцу Кязим Арифов (1906 г.р.), пропал без вести.
В Красную Армию был мобилизован дядя по матери Кемал Ганиев. В 1939 году воевал в Финской войне, а затем – и в Отечественной, демобилизован в 1946 году.
На месте спецпоселения швейная машинка избавила нас от голодной смерти: мама хорошо кроила и шила, этим и спасла нам жизнь
18 мая 1944 года, под утро, мы проснулись от резкого стука в дверь. В комнату вошли два вооруженных солдата и приказали срочно собираться. Мама растерялась, что-то им говорила. Скоро в комнате появилась директор Кореизской школы, она пыталась успокоить маму, помогла собрать вещи, настояла и всунула в мешок мамину швейную машинку. Потом на месте спецпоселения швейная машинка избавила нас от голодной смерти: мама хорошо кроила и шила, этим и спасла нам жизнь.
Всех жителей Мисхора собрали на даче Токмакова (деревянная двухэтажная дача сибирского купца и мецената И.Ф. Токмакова – КР). Держали там до самого вечера. Мне удалось за это время сбегать к дому бабушки. По улицам бродили коровы, они мычали, а из вымени лилось молоко – они уже были бесхозные. Козы, овцы разбрелись кто куда. Выли собаки. Животные чувствовали, что творится что-то странное. И вот я, наконец, подошла к нашим воротам, а во дворе уже шныряли наши русские соседи. Они торопились, в руках у каждого были наши вещи. Кто что схватил – то и растаскивали. Увидев это, я не зашла во двор. Постояв несколько минут у калитки, понаблюдав за всем, что там происходит, развернулась и ушла.
И вот я, наконец, подошла к нашим воротам, а во дворе уже шныряли наши русские соседи. Они торопились, в руках у каждого были наши вещи
Вечером нас погрузили в грузовые машины. Я, 11-летний ребенок, впервые села в машину. Помню, как обрадовалась, что прокачусь на машине, но радость моя быстро улетучилась. Нас повезли по Ай-Петринской извилистой дороге. Всю дорогу меня мутило и рвало, пока нас не привезли на станцию Сюрень.
Здесь нас уже ждал товарный поезд. Всех очень быстро загрузили в вагоны и поезд тронулся. За все время пути я не помню, чтобы нас кормили. Люди страдали от антисанитарии, жажды и голода. В пути мы мучились 20 дней.
6 июня нас привезли в город Янгиюль УзССР, поместили в бараках, всех взяли на учет.
В грузовике, который нас вез на станцию, не хватило места для бабушкиной сестры Афизе и маминой сестры Адиле. Поэтому они попали в г. Асака Андижанской области. Они нашлись только через три месяца, благодаря тете Эмине, семья которой была раскулачена в 30-е годы и отправлена в Узбекистан.
В Янгиюле моя мама устроилась работать учительницей в школу, но ее очень быстро уволили, так как крымским татарам работать учителями запрещалось.
Люди умирали семьями от голода, кишечно-инфекционных заболеваний: малярии и дизентерии
Люди умирали семьями от голода, кишечно-инфекционных заболеваний: малярии и дизентерии. Вся наша семья болела и малярией, и дизентерией. От дизентерии умерла бабушкина сестра Зекие в возрасте 45 или 46 лет. От малярии давали таблетки хинина – вот и все лечение.
Мама устроилась на кирпичный завод учетчицей. Мы с братом пошли в школу-семилетку №6 им. Кирова. Позже, не помню в каком году, маму все-таки взяли в школу учителем.
После окончания школы я поступила в медицинское училище.
В 1953 году я вышла замуж. Мой муж Фикрет Маметов (1924 г.р.) находился в партизанском отряде, состоял в подпольной организации Южного (Ялтинского) соединения крымских партизан, а также воевал в действующей армии до 1945 года.
В 1967 году, когда вышел Указ Президиума Верховного Совета СССР «О гражданах татарской национальности, проживавших в Крыму», мы со своей семьей жили в Нальчике. На следующий же день мой муж и его отец Нури Осман (он участвовал в Финской войне в звании старшего лейтенанта и воевал в Великой Отечественной войне, за что награжден орденами и медалями) были в Симферополе.
Они купили первый попавшийся дом, и 26 сентября отец прописался по адресу: Симферополь, улица Проездная, дом 7. Но через несколько дней, 28 сентября, его вызвали в паспортный стол и выписали, сказав, что прописали по ошибке. 21 октября 1967 года прописку восстановили.
Наша семья прописалась в доме отца 16 июля 1968 года. Мы вернулись к себе на Родину.
В Симферополе я до пенсии работала медицинской сестрой, муж – начальником мастерских. Вместе воспитали четырех детей.
(Воспоминание датировано 15 января 2010 года)
Подготовил к публикации Эльведин Чубаров, крымский историк, заместитель председателя Специальной комиссии Курултая по изучению геноцида крымскотатарского народа и преодолению его последствий