«Это было психологическое насилие». Почему погибла Ирина Славина

В российском Нижнем Новгороде проводится общественное расследование причин гибели главного редактора издания "Коза Пресс" Ирины Славиной, которая 2 октября сожгла себя около здания управления внутренних дел. В своей смерти она попросила винить "Российскую Федерацию".

Накануне у нее дома прошел обыск по уголовному делу, по которому Ирина проходила в качестве свидетеля. В Следственный комитет уже поданы заявления о преступлении – по факту доведения до ее самоубийства. Одновременно опрошенные корреспондентами Север.Реалии эксперты призывают не сводить поступок Славиной к акту отчаяния неуравновешенного или психически нездорового человека.

Акция памяти в Санкт-Петербурге

В день гибели Ирины Славиной нижегородский Следственный комитет объявил о начале доследственной проверки и назначении посмертной психолого-психиатрической экспертизы. При этом в официальном пресс-релизе подчеркивается, что предположение о взаимосвязи смерти Славиной и прошедших у нее накануне обысков "не имеет под собой никаких оснований": "Она была свидетелем и не являлась ни подозреваемой, ни обвиняемой в рамках расследования уголовного дела, по которому проводились указанные следственные действия". Зачем надо было приходить к свидетелю в 6:00, пресс-релиз не уточняет.

Доследственная проверка уже идет, подтвердила корреспонденту Север.Реалии старший помощник руководителя нижегородского Следственного комитета по взаимодействию по СМИ полковник юстиции Юлия Склярова, закон отводит на ее проведение десять суток, которые по ходатайству следствия могут быть продлены до тридцати. Определенного времени потребует и назначенная психолого-психиатрическая экспертиза, отметила Склярова. Где она будет проводиться, информации нет.

Цветы на месте гибели Славиной

В причинах гибели журналистки пытаются разобраться и общественники. "Гулагу.Нет" собирается направить краткий доклад о произошедшем в Европейский комитет против пыток при Совете Европы, сообщил редакции Север.Реалии основатель проекта Владимир Осечкин. Одновременно в Нижнем Новгороде проводит свою проверку местная некоммерческая организация "Комитет против пыток" (КПП).

Как пояснил пресс-секретарь НКО ​Иван Жильцов, юристы работают по классической методике общественного расследования, которая применяется при проверке информации о пытках в полиции, избиениях в колониях и так далее. Сейчас они опрашивают родных и близких, коллег и друзей погибшей, изучают личную переписку, анализируют уголовные и административные дела, в которых фигурировала Славина. Если проверка даст основания, Комитет будет требовать возбуждения уголовного дела по факту доведения до самоубийства, но пока говорить об этом рано, считают в КПП.

С обывательской точки зрения, в эмоциональной плоскости, действительно "многие говорят, что достали, что называется, заклевали, захейтили, и у человека что-то сломалось", говорит Жильцов. Но в юридической плоскости доказать, что есть состав преступления по статье 110 УК России, гораздо сложнее:

– Это точно должно происходить в течение длительного времени, это должен быть объект и субъект. Очень много сложных нюансов. И даже сама фраза Ирины – "В моей смерти прошу винить Российскую Федерацию" говорит, что она обвинила всю Россию, а это не может быть субъектом. Россия, согласно УПК, не может быть фигурантом уголовного дела о доведении до самоубийства. Должны быть конкретные люди, конкретные действия, неоднократность и так далее, – поясняет Жильцов.

На следующий день после гибели матери, 3 октября дочь Ирины Славиной Маргарита Некрасова вышла на пикет с плакатом: "Пока моя мама горела заживо, вы молчали".

Дочь Ирины Славиной Маргарита на пикете

"Надеюсь, мы увидим фамилии"

Ирина Славина своими публикациями раздражала многих. И часто от этого страдала. В 2017 году неизвестные резали ножом колеса ее автомобиля. В марте 2019 года суд оштрафовал ее на 20 тысяч рублей, признав виновной в организации несогласованного шествия памяти Бориса Немцова: 24 февраля Славина прошла по Большой Покровской улице в центре города с портретом политика, вместе с ней шли еще несколько десятков человек. Летом 2019 года ее признали виновной в участии в деятельности нежелательной организации за репосты новостей о лекциях "Открытой России" и оштрафовали на 5 тысяч рублей. В октябре 2019 года Славину оштрафовали уже на 70 тысяч за "неуважение к власти и обществу" после того, как она в своем Фейсбуке в шутку предложила переименовать город Шахунья, поменяв несколько букв в его названии местами. Тогда Славину возмутила установка в Шахунье мемориальной доски памяти Сталина к 140-летию со дня его рождения.

Нижегородский предприниматель Михаил Иосилевич, по уголовному делу которого проводился обыск у Славиной, уже назвал ряд имен на следующий день после гибели журналистки.

"Начиная от полковника Трифонова "в период расцвета" которого, на машине Ирины резали шины, продолжая "Шахуйней", "шарфом-снудом" при прогулке по Покровке – и наконец (самый критический последний удар) это судья Ползунов А.О., разрешивший обыски, прокуратура, следователь СК Шлыков А.И. (возбудивший дело), менты Чикичев и пр., весь сентябрь искавшие несуществующую "Открытую Россию" в НН и нынешний руководитель Центра "Э", которого нигде не называют, но он причастен, а также [неизвестные мне пока лица] проводившие обыск непосредственно у Ирины – все они виновны в разной степени", – написал Иосилевич.

В интервью редакции Север.Реалии он уточнил, что его уголовное дело, по которому проходила свидетелем Славина, связано с участием в деятельности нежелательной иностранной организации ("Открытая Россия"). При этом сама "деятельность", которую вменяют Иосилевичу, никак с "Открытой Россией" не связана – он предоставлял помещение для лекций и обучающих семинаров, которые проводило движение "Голос" для наблюдателей на выборах. "Церковь летающего макаронного монстра", которую представляет Иосилевич в Нижнем Новгороде, с делом никак не связана.

Михаил Иосилевич

– Сейчас нижегородский "Комитет против пыток" проводит общественное расследование, где они, как я надеюсь, изучат каждый эпизод давления на Ирину как на редактора почти единственного независимого нижегородского СМИ. Установят причастных по каждому эпизоду. Надеюсь, мы там увидим, какие фамилии будут повторяться из эпизода в эпизод. Тогда мы сможем понять, кто больше всех виновен. Интересуют больше не исполнители, а заказчики давления на Ирину. Они, к сожалению, пока неизвестны. На нее давили с разных сторон, разные люди. Задача общества сейчас всех их найти, опросить и узнать, кто ими командовал. Потому что все эти полицейские, прокурорские, следственно-комитетские должности ничего не делают по своей инициативе, не имеют каких-то своих собственных желаний, а все получают в виде заданий – официальных или неофициальных. Мне кажется, это сложно будет установить, но возможно. Копнуть глубже – узнать, кто за этим всем стоял.

По словам Иосилевича, он подозреваемый по уголовному делу и находится под подпиской о невыезде. Он считает, что привлечь виновных в гибели Ирины к ответственности все же можно, потому что "силовики никогда за друг друга не стоят, жрут друг друга со злостью и особой жестокостью, и даже с большей жестокостью, чем они жрут несогласных и независимые СМИ".

– Ирина сама себя сожгла, а силовики, например, из окон выпадают регулярно. К своим жестокость особенно сильная. Так что, по-моему, никаких проблем с тем, расследование невозможно, нет. Все возможно, – убежден Иосилевич.

"Она восприняла это как унижение"

Сразу после гибели Славиной в соцсетях и российских провластных СМИ заговорили о ее психическом нездоровье и депрессии, которую, видимо, проглядели близкие. Многие вспомнили ее прошлогодний пост, где Ирина в предположительном ключе писала о самосожжении возле какого-нибудь силового учреждения: "Думаю, лучше умереть так, чем как моя бабушка от рака в 52 года". Знакомые журналистки упоминали ее усталость от постоянного давления силовиков.

Причины самоубийства совершенно необязательно связаны с психическим здоровьем человека, считает психиатр, доктор медицинских наук, профессор кафедры психиатрии и наркологии Первого МГМУ имени И.М. Сеченова Юрий Сиволап.

Юрий Сиволап

– Нормальный человек может пойти на самоубийство, если он не видит другого выхода. Например, это утрата чести для самурая – классический пример, – пояснил Сиволап в интервью Север.Реалии. – Вообще, человек под гнетом невыносимых, как ему кажется, жизненных обстоятельств, невзгод может принять решение уйти из жизни. Да, конечно, какая-то часть суицидов приходится на психические расстройства, в первую очередь депрессию, при которой смерть представляется избавлением от тяжелого психического страдания. Но что касается случая с Ириной Славиной – все сведения, которые доступны в СМИ, не содержат указания на то, что это было психическое расстройство. Более того, мне кажется, что после ее трагической гибели любые спекуляции насчет ее психического здоровья не очень этичны. Потому что любые рассуждения о том, что она, наверное, была нездорова и поэтому покончила с собой, – с моей точки зрения, принижают и обесценивают ее.

– Как вы думаете, это был сознательный поступок или импульсивное, сиюминутное решение?

– Не берусь судить, поскольку я не был знаком с Ириной и не знаю, в каком она была состоянии, но очень часто самоубийство – это импульсивный акт, это внезапное решение. Это нарушение контроля поведения. Когда человек обдумывает самоубийство, в нем всегда борются мотивы, ему всегда хочется быть удержанным. По крайней мере, многие хотят быть удержанными. Вот почему люди, которые склонны к суициду, звонят на телефоны доверия, они говорят с психологами, и если даже у них есть очень сильное желание уйти из жизни, сам факт, что они звонят, говорит о том, что они хотят, чтобы их удержали от рокового шага, потому что ну не хочется умирать. И возможно, у Ирины тоже была такая борьба мотивов, она тоже боролась с желанием покончить с собой, но, видимо, не смогла совладать.

– Можно ли в данном случае говорить о доведении до самоубийства?

– Безусловно. Конечно. Насколько я знаю обстоятельства произошедшего – провинциальный журналист с ограниченными средствами к существованию… Она была свидетелем по делу, но к ней вломилось рано утром большое количество полицейских. Это было психологическое насилие. На рассвете человек беспомощен. Ну и вообще человек, который не является преступником, тяжело переживает, когда к нему в дом врываются чужие люди. У нее отобрали то, что дает ей средства к существованию, ее рабочий инструмент – у нее отобрали ее ноутбук. И конечно, она это восприняла, как мне кажется, как унижение, как насилие над собой, она почувствовала свое бессилие. Она довольно давно подвергалась травле и ощущала определенный психологический, и не только психологический, пресс со стороны силовых органов. Поэтому, конечно, здесь мощное доведение до самоубийства, безусловно.

– То есть обыск действительно мог стать той самой последней каплей?

– Ну разумеется. Чего ради приходить к человеку на рассвете, если он свидетель? Он не преступник, он не убийца, женщина, журналист… Ну что это?

– Следственный комитет уже объявил, что назначена посмертная психолого-психиатрическая экспертиза. Как вы думаете, что она даст и будет ли она честной и объективной?

– По-разному бывает, смотря где будут проводить. Если в институте им. Сербского, это наше ведущее учреждение по вопросам судебно-психиатрической экспертизы, то там можно надеяться на то, что экспертиза может быть объективной и непредвзятой. Но на мой взгляд, сейчас любая посмертная психолого-психиатрическая экспертиза – это способ переноса вины на нее, что вот она была психически нездорова и потому покончила с собой, что никто, кроме ее болезни, в этом не виноват. Нет. Она не производит впечатления психически больной, она не производит впечатление человека с такой формой депрессии, которая ассоциируется с высоким суицидальным риском (подчеркиваю, что это – исключительно мое субъективное мнение, которое может быть ошибочным).

– То есть в чистом виде самопожертвование?

– Думаю, да. Поэтому у меня, как у многих людей, сразу возникла ассоциация с Яном Палахом, пражским студентом, который сжег себя в 1969 году именно в знак протеста против советской оккупации его страны.

Мемориал на месте гибели Ирины Славиной

Губернатор Нижегородской области Глеб Никитин прокомментировал гибель Славиной 4 октября в инстаграме. "Я искренне скорблю вместе с теми, кто не может смириться с уходом Ирины и с той страшной формой ухода, которую она выбрала. Осознаю, что любые слова сейчас будут восприняты по-разному. Но важно не это, а то, какие уроки и выводы будут сделаны", – написал он.

"Безусловно, это трагическое происшествие, – отреагировал на гибель Ирины Кремль устами пресс-секретаря президента Дмитрия Пескова. – Мы соболезнуем родным. Мы не располагаем деталями, но обращаем внимание на реакцию губернатора (Нижегородской области) Никитина, который сказал, что обязательно разберется в произошедшем. Нет причин сомневаться, что губернатор разберется и выяснит причины, которые стали поводом для самоубийства".

Прощение с Ириной Славиной состоится во вторник, 6 октября, с 11:00 до 14:00 в Доме ученых на Октябрьской, 25. Как сообщает российский информресурс "КоммерсантЪ-НН", родственники просят не приносить на церемонию искусственные цветы.