18-20 мая 1944 года в ходе спецоперации НКВД-НКГБ из Крыма в Среднюю Азию, Сибирь и Урал были депортированы все крымские татары (по официальным данным – 194 111 человек). В 2004-2011 годах Специальная комиссия Курултая проводила общенародную акцию «Унутма» («Помни»), во время которой собрала около 950 воспоминаний очевидцев депортации. Крым.Реалии публикуют свидетельства из этих архивов.
Я, Фикрет Смайлов, крымский татарин, родился 24 февраля 1940 года в деревне Саурчи Ичкинского района (с 1945 года Заветное Советского района – КР) Крымской АССР.
В период Второй мировой войны я и вся моя семья – родители, братья, сестра – жили в деревне Байрач (ныне исчезнувшее село в Кировском районе – КР), оккупированной немцами и их союзниками – румынами, и почувствовали себя в полной мере униженными и бесправными.
Справка о факте насильственного перемещения семьи Смайловых в Германию и последующей депортации в Узбекистан
В это время на территории, где мы проживали, активизировали свои действия партизанские отряды, которые поддерживались мирными жителями большинства сел и деревень. В связи с этим всех жителей деревни оккупанты выселили в другие места, а часть жителей угнали в Германию, в том числе и мою семью (о чем свидетельствует архивная справка). В Германии мы находились с февраля 1943 года в концлагере у деревни Деликсен.
В декабре 1945 года по репатриации из Германии вместе с семьей мы насильственно были высланы в Среднюю Азию, где уже с 18 мая 1944 года находился весь крымскотатарский народ. При передаче из зоны оккупации союзных войск нас уверяли и в открытой форме лгали, что мы едем к себе на родину, в Крым.
В телячьих вагонах более трех месяцев через всю территорию СССР нас привезли в город Ташкент, а оттуда на спецпоселение по месту постоянного жительства – в город Бухару.
БОЛЬШЕ ПО ТЕМЕ: «Сопротивляться властям было нецелесообразно – могли расстрелять»Когда нас везли в телячьих вагонах, по дороге было несколько случаев смерти стариков и больных, которых даже не дали похоронить: тела их оставляли в чистом поле у железнодорожного полотна. В пути отсутствовали элементарные санитарные условия, не говоря о медицинской помощи, а питание и вода вовсе не отвечали гигиеническим требованиям. Люди были представлены сами себе, и выживали более крепкие.
Приближалась зима, а здание, где нас поселили, было без окон и дверей, с потолка постоянно сыпался песок, крыша протекала
В Бухаре нас поселили в районе шелкомотальной фабрики, где уже с 1944 года жили наши земляки – крымские татары. Приближалась зима, а здание, где нас поселили, было без окон и дверей, с потолка постоянно сыпался песок, крыша протекала, об электричестве не было и речи. Воду носили с колодцев, дом обогревали кизяками. Наше жилье находилось на окраине Бухары, и ночами шакалы подходили прямо к домам. Были случаи их нападения на людей и домашних животных.
БОЛЬШЕ ПО ТЕМЕ: «Поселили нас в старом заброшенном сарае без окон и дверей»Коменданты в одном лице были и судьями, и Богом, творили беззаконие над своим контингентом
Родители, отец и мать сразу же на следующий день вышли на работу на шелкомотальную фабрику. Двое сестер были направлены в ФЗУ при той же фабрике. Так как заводу постоянно не хватало рабочих рук, а местное население не очень охотно шло на эту вредную и низкооплачиваемую работу, рабочие работали в 3 смены. Любые прогулы и невыполненные нормы выработки строго наказывались как администрацией фабрики, так и спецкомендатурой. Без разрешения коменданта ни один спецпоселенец не мог сменить место работы или жилья. Контролировалась вся личная жизнь и каждый шаг. Коменданты в одном лице были и судьями, и Богом, творили беззаконие над своим контингентом.
БОЛЬШЕ ПО ТЕМЕ: «Комендант нас разгонял и допрашивал, о чем мы говорили»Чтобы навсегда уничтожить память народа, в паспортах в графе «национальность» исчезла запись «крымский татарин», а мы стали без рода «татарами».
Свидетельство о рождении Фикрета Смайлова
Это равносильно тому, что в графе «национальность» всем полякам, белорусам, русским, украинцам и другим народам писали бы национальность «славяне».
Когда вспоминаешь эпизоды той нашей «жизни», кровью обливается душа и начинаются кошмары в голове. Вся наша семья переболела малярией и кишечными болезнями из-за отсутствия нормальной пищи, воды и медицинского обслуживания, лекарственных средств.
С 1958 года по 1963 год я учился в Самаркандском сельскохозяйственном институте и по его окончании был направлен на работу в Бухару.
Постоянно чувствовал себя «благодаря» усилиям официальной власти и спецорганов изгоем среди «равных» национальностей.
(Воспоминание от 12 октября 2009 года)
К публикации подготовил Эльведин Чубаров, крымский историк, заместитель председателя Специальной комиссии Курултая по изучению геноцида крымскотатарского народа и преодолению его последствий