Уже в понедельник, 29 января, Министерство финансов США может передать в Конгресс документ, который пресса прозвала «Кремлевским досье» – перечень российских олигархов и людей из окружения президента России Владимира Путина. На что повлияет этот шаг, заставит ли Кремль идти на уступки? Об этом Радіо Свобода рассказал Дэниел Фрид – человек, который координировал санкционную политику в администрации предыдущего президента США Барака Обамы.
– Господин Фрид, в прессе называют разные цифры, мол, в новом «черном списке», который, по словам посла США в России Джона Гантсмана, должны обнародовать 29 января, – будет от 300 до 400 фигурантов. А что вам известно, о каком количестве идет речь?
– Отчет, как мы его называем, «Кремлевский отчет», должен появиться в понедельник, 29 января. Администрация может выдержать, а может и не выдержать этот последний срок. Думаю, они будут пытаться успеть, но не могу гарантировать – я уже не в правительстве. Отвечая на ваш конкретный вопрос, я не знаю о количестве. Здесь несколько вариантов, которые рассматриваются. Закон сам по себе предполагает, что список может быть частично или полностью засекречен. Думаю, администрация до сих пор решает – сделать его открытым или секретным. Слышал разные цифры, но думаю, что количество не критично. Важно, чтобы он заслуживал доверия, то есть, чтобы правильных людей включили.
– Я слышал, многие из российских олигархов делает сейчас все возможное и невозможное, лишь бы не быть в этом списке ...
Многие состоятельные россияне использовали лоббистов и представителей в Вашингтоне, чтобы узнать больше, что делает администрация
– Вы, безусловно, правы, что многие состоятельные россияне использовали лоббистов и представителей в Вашингтоне, чтобы узнать больше, что делает администрация, и попытаться получить определенные разъяснения. Убежден: они заинтересованы в том, чтобы не быть в списке. Думаю, администрация понимает, что закон не имеет целью просто наказать богатых россиян. Он должен наказать (скажу своими словами, не на языке закона) Путинскую властную структуру, его круг влияния, людей, которые являются его агентами, держат его деньги, занимают ключевые позиции при нем. Посмотрим теперь, как поступит администрация, когда увидим фамилии в докладе.
– Вы сами говорите, что этот перечень фактически не является новыми санкциями. Что же он тогда изменит? Его фигуранты станут «токсичными персонами»?
Этот перечень не будет иметь юридических последствий, но выглядит как список фигурантов будущих потенциальных санкций
– Не то чтобы «токсичными» ... Но будут под присмотром, это точно. Этот перечень не будет иметь юридических последствий, но выглядит как список фигурантов будущих потенциальных санкций. И это точно означает, что бизнес и банки держаться на расстоянии от людей, которых в нем назовут. Потому что это достаточно очевидно: рано или поздно, если Россия продолжит свою агрессивную деятельность ... например, если Россия попытается вмешаться в промежуточные американские выборы в ноябре этого года, – Конгресс или администрация переместят фамилии из этого списка в уже собственно санкционный список. Думаю, это понятно. Поэтому не удивляйтесь, что люди не хотят быть в этом списке.
– Много было разговоров, что сейчас впервые в «черный список» включат не только российскую политическую и бизнес-элиту, но и членов их семей. Вы поддерживаете такой подход?
– Не хочется наказывать членов семей только потому, что они входят в семье. Это все исказит. Но люди ответственны за свои действия. И если ребенок коррумпированного бизнесмена получает серьезную позицию только потому, что к этому причастен ее отец, коррумпированный бизнесмен, – это может быть основанием, чтобы поместить этого человека в список. Вот вам пример (не знаю, слышали об этом или нет), но есть так называемый «глобальный список Магнитского» (global Magnitsky list) – новый закон, имеющий целью преследование людей по всему миру за масштабную коррупцию. И в этом списке есть русский, сын ведущего российского чиновника. И здесь есть определенная аналогия. Сына какого-то человека включили из-за его собственной вовлеченности в коррупционную деятельность его отца.
– Главный вопрос – насколько этот новый шаг будет чувствительным для Кремля, насколько заставит его идти на уступки...
Есть основания, почему российская элита, сплоченная вокруг Кремля, нервничает по поводу того, что их разоблачат
– Путинский режим показывает огромную чувствительность, когда расследователи идут за денежными потоками. Те же «панамские бумаги» задели Кремль за живое именно по этой причине. Думаю, есть основания, почему российская элита, сплоченная вокруг Кремля, нервничает по поводу того, что их разоблачат. Потому что есть доказательства (и об этом уже открыто пишут), что они украли миллионы, даже миллиарды рублей у россиян, у людей и спрятали их в офшорах. И разоблачения сбивают их с толку. Оппозиция в России под бешеным давлением, но одним из самых сильных аргументов, с которым они пытаются прийти к людям, как раз является разговор о коррумпированности режима. И когда это демонстрируют – думаю, это задевает за живое и действительно становится новостью.
– Американская администрация длительное время согласовывала свою санкционную политику в отношении России с Евросоюзом, санкции принимали практически одновременно. По вашему мнению, насколько сейчас уместно привязываться к действиям европейцев – или Америка действовать самостоятельно?
– В целом это хорошая идея – работать вместе с нашими союзниками по санкциям. Мы приняли такое решение в администрации Обамы. Применить санкции против России (из-за ее агрессии в отношении Украины) вместе с Европой и «Группой семи». Это было хорошее решение. Мы работали с Европой, и наши санкции не были идентичными, но очень похожими. Мы до этого никогда так синхронно не вводили санкции, и это был определенный прецедент. Хорошо, но это сейчас не означает, что все без исключения санкции должны быть подготовлены вместе с Европой и скоординированы. Россияне вмешались в наши выборы, поэтому это честно, что мы как страна делаем определенные шаги по России. Скажем, если бы я был до сих пор в должности, то должен был еще год назад начать переговоры с Брюсселем. Начать создавать, скажем так, «трансатлантический консенсус», искать общий ответ, включая санкции за российское вмешательство в выборы, по обе стороны Атлантики. И конечно же, я бы добился большей координации.
– Господин Фрид, тогда последний вопрос. Вы же прекрасно понимаете, какими будут заявления из Москвы, только «черные списки» появятся, – мол, «ничего страшного, переживем». И у людей в Украине это часто вызывает впечатление, что, мол, санкции не эффективны, ведь их так долго вводят, а изменений в политике Москвы нет, на Донбассе война ... Что Вы можете ответить скептикам?
Конечно, они отрицают тот факт, что санкции против России являются эффективными. Но почему мы должны им верить?
– Русские действительно будут это говорить, почему бы нет. Конечно, они отрицают тот факт, что санкции против России являются эффективными. Но почему мы должны им верить? Думаю, украинцы не должны так говорить о санкциях. Потому что они сделали две важные вещи, но не сделали третью. То, что сделано, – они помогли сдержать российскую агрессию против Украины. Они показали, что Украина не в одиночестве.
Украинцы могут сказать: вам надо сделать значительно больше, чем просто санкции. Я принимаю этот аргумент, но мы хотя бы это сделали. Это был наибольший элемент нашей политики во времена администрации Обамы в ответ на российскую агрессию против Украины. Это то, что мы сделали, и это помогло сдержать российскую агрессию, помогло россиянам понять, что возвращение Донбасса и восстановление украинского суверенитета над Донбассом – это общая позиция для решения проблемы, которую они создали на востоке Украины.
Эффект от санкций накапливается со временем. Мы знаем это еще с советских времен
Украинцы сейчас могут думать, мол, минские договоренности нечеткие. Я принимаю эту мысль, потому что в них до сих пор закреплены определенные двусмысленные положения. Впрочем, даже если бы минские договоренности были просто замечательными, они все равно не подтолкнули бы Россию к урегулированию. А санкциипомогли, потому что показали россиянам: мы настроены серьезно.
Эффект от санкций накапливается со временем. Мы знаем это еще с советских времен. Мы оказывали давление на Советский Союз много лет – еще администрация Рейгана (президента США 1981-1989 годов Рональда Рейгана – ред.) это начала. И тогда «советы» тоже говорили: «А мы не обращаем внимания», «а нет никакой разницы». И видите, как в конце концов все это повернулось ... Хотел бы, чтобы об этом помнили.