«Пора начинать – либо умрем рабами». Как участник поджога здания ФСБ помогает борцам с войной в России?

Россиянин из Москвы Иван Асташин не понаслышке знает, что такое правозащитная деятельность, российская тюрьма, обвинение в терроризме и поджоги. В юности он был близок к лимоновцам и был задержан в свое время по резонансному делу "Автономной боевой террористической организации". Группу молодых людей арестовали за якобы серию поджогов и обвинили в террористической деятельности.

На рубеже 2000-х и 2010-х годов эта история широко обсуждалась в российских СМИ, споры вызывала оправданность квалификации поджогов как терактов. В 2012 году Иван Асташин был осужден за поджог окружного управления ФСБ, он более девяти лет провел за решеткой.

Как пишет Радио Свобода, освободившись, Асташин работал в комитете "За гражданские права" Андрея Бабушкина, занялся защитой прав заключенных. В феврале 2022 года Асташин присоединился к протестам против вторжения в Украину – и вскоре был вынужден покинуть Россию.

Сейчас Иван Асташин участвует в инициативе "Зона солидарности", которая помогает арестованным за радикальный антивоенный протест.

– Как появилась "Зона солидарности"?

– Когда началась полномасштабная война, массовые протесты происходили во многих городах России, против их участников стали появляться уголовные дела. Как привычные дела – о насилии в отношении полицейских на митингах (полицейские сами применяют насилие, и ничего им за это не бывает), – так и новые для российских реалий.

Была Анастасия Левашова, которая кинула "коктейль Молотова" в сторону полицейских. Дело против Антона Жучкова и Владимира Сергеева: их задержали 6 марта 2022 года в районе Пушкинской площади в Москве на подходе к антивоенной акции. В рюкзаке у Сергеева обнаружили "коктейль Молотова". Полицейские не знали план ребят, поэтому они его отчасти реализовали… Жучков и Сергеев планировали публичное самоубийство на антивоенной акции в знак протеста – такие отчаянные ребята. Во время задержания они употребили летальные дозы метадона. Полицейские этого не заметили: посадили в автозак, там избили, по дороге в отдел полицейские поняли, что задержанным очень плохо, и повезли их в больницу. В реанимации института Склифосовского удалось их спасти.

Из реанимации Жучкова и Сергеева отправили в СИЗО: возбудили дело о приготовлении к хулиганству. По версии следствия, они собирались поджечь пустые автозаки. При задержании Сергеев говорил, что "хотели поджечь пару автозаков", подчеркивая, что именно пустые машины. Сначала мы хотели узнать адрес, куда можно писать в СИЗО Жучкову и Сергееву, обратились в "ОВД-Инфо". Параллельно узнали, что "ОВД-Инфо" защищать их не будет, так как речь не идет о мирном протесте.

Мы поняли, что из существующих правозащитных организаций такие дела никто не готов брать. Мы решили заняться делом Жучкова и Сергеева: опубликовали адрес для писем, нашли им адвоката. Чуть позже стали появляться дела о поджогах военкоматов, и мы решили, что таким людям надо тоже помогать. К сентябрю 2022 года запустили соцсети "Зоны солидарности", начали расширять деятельность.

– Я правильно понимаю, что за время войны отношение того же "ОВД-Инфо", "Мемориала", других правозащитных организаций к людям, совершающим "немирные" антивоенные действия, изменилось? Их мотивация стала более понятной для правозащитников?

– Да, отношение изменилось. По моим наблюдениям, оно изменилось после мобилизации, когда люди в качестве протеста стали массово поджигать военкоматы. Сейчас легче с репостами сборов на таких задержанных. Но позиция правозащитных организаций какой была, такой и осталась.

Руководитель проекта "Поддержка политзаключенных. Мемориал" Сергей Давидис

У нас была публичная дискуссия с руководителем проекта "Поддержка политзаключенных. Мемориал" Сергеем Давидисом. Давидис говорил, что этих людей, безусловно, надо поддерживать, что к ним в большинстве случаев неоправданно применяют 205 [статью российского УК, "терроризм"], но если статьи о "дискредитации" и "фейках" [об армии] явно противоречат праву и международным конвенциям и там можно людей признавать политзаключенными без подробного рассмотрения, то [в отношении поджигателей военкоматов] "Мемориал" подробно изучает дела и руководствуется международными критериями. Они человек 20 признали политзэками, но таких дел во много раз больше.

У всех правозащитных организаций – своя направленность. "ОВД-Инфо" занимается делами, связанными с мирным протестом, "Первый отдел" – госизменой, "Сетевые свободы" – свободой высказывания. А подобные дела не подходят под эти критерии. До нас не было организации, которая готова была таких людей поддерживать.

– Ваша инициатива – волонтерская? Скольким людям вы сейчас помогаете? Как вы сами определяете людей, которых поддерживаете?

– Мы поддерживаем людей, арестованных за антивоенные действия. Радикальные антивоенные действия… Хотя сейчас фактически все антивоенные действия радикальны. Это и дела, где люди реально подожгли военкомат или релейный шкаф, и случаи, когда только собирались.

Или даже не собирались, но силовики сфабриковали дело по подготовке к поджогу военкомата, как в деле Ивана Кудряшова. Сейчас мы поддерживаем 19 заключенных: практически во всех случаях мы оплачиваем адвокатов, проводим сборы на это, во многих случаях занимаемся посылками, передачами, пополнением лицевого счета. Рассказываем об их и подобных уголовных делах. Мы вели подсчет в сентябре [2023 года], и тогда было порядка 300 фигурантов и фигуранток уголовных дел о радикальном антивоенном протесте. По половине из них не было данных: не было известно, под арестом они, в розыске ли.

Мобилизация в России. Иллюстративное фото

Мы максимально такие дела стараемся освещать, насколько хватает сил. Потому что мы – волонтерская организация. У нас нет зарплат и постоянного финансирования – хотя, безусловного, мы их хотели бы иметь… На заключенных мы собираем через криптовалюту и PayPal. Делаем также персональные сборы на работу адвокатов через платформу "Заодно" – для рублевых пожертвований.

За первые три месяца 2024 года на посылки и разовые посещения адвокатов мы потратили 900 тысяч рублей. На работу адвокатов в судах мы устраиваем персональные сборы. Иногда в Европе мы проводим мероприятия для сбора денег, иногда другие инициативы проводят мероприятия, чтобы собрать для нас деньги.

– Вот арестовывают условного программиста из Твери за попытку поджога военкомата. Его родственники напуганы, вряд ли они захотят взаимодействовать с волонтерской инициативой из Европы. Как вы устанавливаете связь с обвиняемыми за антивоенный протест?

– На самом деле к нам все чаще обращаются родственники арестованных, мы становимся известными. Нас рекомендуют в различных чатах, посвященных поддержке политзаключенных. Часто люди обращаются в "ОВД-Инфо", а они предлагают обратиться к нам.

Последствия поджога военкомата в Кемерове. Россия, архивное фото

Также мы сами ищем данные задержанных. Если есть хотя бы имя и фамилия, в открытом доступе можно найти и остальные данные. Но иногда остается неизвестным, что за 30-летний уроженец Воронежа задержан. К сожалению, есть и такие случаи. Информацию можно получить, когда человека добавляют в список террористов и экстремистов через данные судов. Когда данные человека известны, вычисляется СИЗО – а во многих городах только один СИЗО, – и туда можно направлять адвоката. Чтобы предложить арестованному помощь, узнать его позицию.

– Есть мнение, что в нынешних условиях публичность не всегда полезна для обвиняемых по политическим уголовным делам. "Зона солидарности" такой подход не разделяет?

– Наше мнение: в большинстве случаев огласка идет на пользу. Несмотря ни на что, силовики до сих пор не любят, когда их беспредел становится публичным. Все равно это влечет проверки, пусть и формальные, но для них неприятные.

Огласка – это защита от пыток и давления. Также без огласки не соберешь деньги на адвоката. Без огласки человек не будет получать письма. А письма – это очень важно. На приговор огласка сейчас практически никак не влияет, ни положительно, ни отрицательно.

– То есть адвокат – это связь заключенного с внешним миром? Если человек в такой ситуации попался, то людоедский срок в 10, 15, 20 лет или больше он всё равно получит?

– Адвокат – единственный человек, который может посещать человека в СИЗО и колонии без ограничения по количеству раз и по времени. На этапе следствия, как правило, родственникам свиданий не дают, особенно если человек вину не признает. Так что поддержка со стороны адвоката очень важна.

Чем дальше, тем все в меньшей степени, но адвокатская работа все еще может влиять на срок. Если человек с адвокатом по назначению, часто ему говорят: на все соглашайся, всё подписывай, срок поменьше будет. А в итоге добавляют новых статей, и срок получается огромный. А если есть адвокат, который действительно защищает, он может добиться, чтобы хотя бы не навешали новых статей.

Адвокат может зацепиться за грубые нарушения. У нас есть кейс Ивана Кудряшова: в его деле доказательств нет, он должен быть оправдан. Но оправдательных приговоров у нас не бывает: ему дали шесть лет за приготовление к террористическому акту. По нынешним временам срок маленький, а на апелляции адвокат добился снижения до 4 лет 10 месяцев.

Хотя вот Илья Бабурин только что получил 25 лет лишения свободы по шести статьям УК. И за один эпизод – приготовление к поджогу военкомата – ему вменили четыре разных статьи, за одни и те же действия! И адвокат ничего сделать не смог.

Илья Бабурин в зале суда. Архивное фото

– В новости попадают истории, как некие телефонные мошенники манипулируют людьми и заставляют жечь военкоматы. Истории, как в Telegram предлагают деньги за поджоги релейных шкафов на железных дорогах. Вы такими случаями занимаетесь?

– К нам обращались по таким историям. Конечно, эти люди не должны сидеть. Вдвойне цинично, что пенсионерок, поддавшихся на манипуляции, тоже обвиняют в терроризме. Хотя в случае терроризма главное – какой у человека умысел. Но у нас ограниченные ресурсы, так что мы помогаем только людям, у которых есть антивоенная позиция, для нас это важный критерий.

– Еще у вас критерий – чтобы обвиняемый не давал показания на кого-то еще. Признал вину сам или нет, неважно.

– Важный момент – добровольно не дал показаний на других. Под пытками всякое может быть.

– Людей, вставших на путь поджогов военкоматов и релейных шкафов, – их не становится меньше? Не все несогласные с войной и Путиным уже уехали из страны либо оказались за решеткой?

– Наоборот: раньше мы старались писать обо всех задержаниях по таким делам. Но сейчас мы понимаем, что нашей небольшой командой мы не в состоянии освещать все задержания, потому что они происходят практически ежедневно. Часто про задержанных мало что известно, но в новостях говорят, что человек выполнял задания легиона “Свобода России" (воюющее на стороне Украины формирование, якобы составленное из российских добровольцев – ред.), то есть человек с антивоенной позицией.

– Кажется, человек, когда идет на такие действия, в первую очередь испытывает экзистенциальные проблемы от того, что живет в практически фашистской империи, которая еще и напала на соседей. Человек хочет сделать хоть что-то, даже понимая, что его жизни может угрожать опасность?

– Да, именно так. В делах, о которых достаточно известно, обвиняемые говорят, что хотели сделать хоть что-то. Совершить радикальное действие, чтобы выразить протест.

В 2022 году за это нередко задерживали сторонников Навального, таких как Игорь Паскарь, который бросил "коктейль Молотова" в здание ФСБ, или Владимир Золотарев, который поджег здание Росгвардии в Комсомольске-на-Амуре. Люди ходили раньше на акции протеста, а потом уже и не стало акций… Ещё такой мотив прослеживается – об этом говорил и Золотарев, и анархист Алексей Рожков, который в марте 2022 поджег военкомат, – что не могли оторваться от новостей об Украине. И в какой-то момент для них стало невозможно просто всё это читать – надо было что-то сделать.

Когда началась мобилизация, люди поняли, что все это не где-то далеко, а может и их коснуться. Многие понимали, что сядут, но пошли жечь, потому что считали, что лучше сесть, чем пойти на преступную войну. Роман Насрыев и Алексей Нуриев, которые получили по 19 лет за попытку поджога военно-учетного стола в Челябинской области… У Насрыева проскакивала в переписке фраза: "Пора начинать – либо умрем рабами".

Сейчас действуют люди, настроенные на длительное противостояние с военной машиной, на партизанские действия, большие меры конспирации. И если смотреть сообщения о диверсиях, ловят далеко не за каждую.

– В феврале 2022 года понятно, что могло сподвигнуть на радикальные действия. Осенью 2022 года – мобилизация. А как может быть, что вот человек терпел-терпел – и решается именно сейчас? Или просто "партизанят" те, кого уже давно не могут поймать?

– Это хороший вопрос, на который у меня нет ответа. В целом известно о задержанных за радикальные действия в 2022 году, даже по 2023 году ещё мало данных. Можно предположить, что кто-то в 2022 году уехал за границу, но вынужден был вернуться в Россию, потому что не смог устроиться за рубежом. Кто-то в 2022 году мог не сопротивляться, потому что надеялся, что всё быстро закончится, а сейчас видит, что ничего само не заканчивается.

Можно привести в пример дело Сергея Окрушко. Он украинец, но с российским паспортом. В 2022 году уехал в Молдову, оттуда хотел въехать в Украину и участвовать в гуманитарных проектах. Но его не пустили из-за российского паспорта, он вынужден был вернуться в Россию, устроился на нефтеперерабатывающий завод – по своей специальности – и устроил там взрыв.

Иван Асташин

– Вы тоже в России в розыске? По какому делу?

– На запросы о том, что за уголовное дело, наши органы пока не ответили. Адвокат сделал запрос уже больше месяца назад, – говорит Иван Асташин.

После записи интервью на сайте Черемушкинского районного суда Москвы появилась информация, что в этот суд поступило ходатайство о заочном аресте Ивана Асташина по делу об "оправдании терроризма". Другие подробности ситуации пока неизвестны.

СПРАВКА: Российское полномасштабное военное вторжение в Украину продолжается с утра 24 февраля 2022 года. Российские войска наносят авиаудары по ключевым объектам военной и гражданской инфраструктуры, разрушая аэродромы, воинские части, нефтебазы, заправки, церкви, школы и больницы. Обстрелы жилых районов ведутся с использованием артиллерии, реактивных систем залпового огня и баллистических ракет.

Ряд западных стран, включая США и страны ЕС, ужесточил санкции в отношении России и осудили российские военные действия в Украине.

Россия отрицает, что ведет против Украины захватническую войну на ее территории и называет это «специальной операцией», которая имеет целью «демилитаризацию и денацификацию».

Роскомнадзор пытается заблокировать доступ к сайту Крым.Реалии. Беспрепятственно читать Крым.Реалии можно с помощью зеркального сайта: https://d333ygfjn4i3ge.cloudfront.net/следите за основными новостями в Telegram, Instagram и Viber Крым.Реалии. Рекомендуем вам установить VPN.