За девять месяцев до ЧП в Керчи, где студент политехнического колледжа устроил взрывы и стрельбу, в результате которых погиб 21 человек, похожий случай произошел в Улан-Удэ (Россия). 19 января ученик 9-Б класса принес в школу военного городка Сосновый Бор коктейль Молотова и топор. Он устроил пожар, отрубил пальцы одной из девочек, ранил несколько человек, в том числе учительницу, после чего попытался покончить с собой. Впоследствии выяснилось, что готовить это преступление ему помогали два товарища. Корреспондент "Сибирь. Реалии" выяснял, как жители Соснового Бора пережили те события.
Все это время 14-летняя ученица школы №5 Улан-Удэ Саша Борцова пытается забыть самый страшный день в ее жизни. Воспоминания стираются очень медленно. Головные боли продолжаются до сих пор – дают о себе знать травмы. Именно Саша получила от Антона Бичивина удар топором по голове.
Левая сторона была парализована. Восстанавливали ей движение рук и ног, сейчас помаленьку ноги и руки шевелятся
– Мы запрещали ей сейчас смотреть по телевизору новости о ЧП в Керчи, Сашу сразу начинало трясти от страха… В апреле она вернулась из Санкт-Петербурга, где у нее прошла операция. Сейчас вновь ждем вызов оттуда. На этот раз нам будут ставить пластину. У нее открытый череп справа, – рассказывает мама Наталья Золотухина.
После возвращения домой Саша уже дважды с приступом эпилепсии побывала в детской клинической больнице. Девочка сейчас учится заново ходить.
– Левая сторона была парализована. Восстанавливали ей движение рук и ног, сейчас помаленьку ноги и руки шевелятся. Делаем упражнения, какие требуются. Ее одноклассники пошли в восьмой класс, она осталась в седьмом. До происшествия левая рука у нее была рабочая, и с 1 сентября она заново училась писать правой. Подчерк у нее поначалу был как у первоклассника, сейчас уже более или менее. Перед трагедией она хотела ходить на танцы, и сейчас у нее это осталось лишь в мечтах, – рассказывает мама.
Саша с мамой и сестрой
Власти России выделили пострадавшим по триста тысяч рублей. Все до копейки Борцовы потратили на реабилитацию дочери.
– Мы сами покупали билеты до Питера Саше и бабушке, купили ортез, чтобы она могла ходить, так как у нее нога выпячивается назад, в месяц на лекарства уходит по тысяч пять. Если не пить таблетки у нее начинаются приступы эпилепсии, хотя до трагедии ничего подобного не было.
Позвонила мама Антона…
В первые же дни после трагедии Наталье позвонила Алена, мама парня, который напал на Сашу.
– Родители Антона сразу пошли на встречу. Его мама позвонила и попросила прощения, на что я ответила "Бог простит". Я уверена, если бы она увидела своего ребенка, то сама бы ему руки и ноги оторвала. Она оказала финансовую поддержку, я не буду говорить, какую сумму. Скажем так, не маленькую. Адвокаты двух других мальчиков все пытаются у меня разузнать, о каких деньгах идет речь, но какая разница? Главное, что она первая оказала нам моральную поддержку.
В сентябре у Саши был день рождения. Задувая свечи на торте, она загадала желание:
– Хочу встретиться со своими одноклассниками и выздороветь…
Вскоре у нее в дверях появилась шумная толпа.
– Сашины одноклассники пришли с подарками, тортиком, конфетами. Она чуть не расплакалась, – вспоминает Наталья.
С одноклассниками Саша увиделась. Но никто из учителей и руководства школы ее до сих пор так и не навестил.
– Мы сейчас судимся со школой. Причем, администрация себя виновной не считает. Директор должен был подумать о безопасности детей! Удивительно, но сейчас он утверждает, что они приходили и спрашивали о моей дочке, но не было такого, – рассказывает Наталья. – Они даже не интересовались ее здоровьем. Классный руководитель обещала приходить, но на деле мой ребенок оказался заброшенным и никому, кроме родственников, не нужным.
Родители Саши Борцовой сейчас собирают деньги на лечение дочери, принимают любую помощь и пожертвования, а также требуют от школы возмещения материального и морального ущерба в 13 миллионов рублей. Четвертое заседание суда по этому делу пройдет 30 октября. Прежний директор школы Сергей Разуваев написал заявление по собственному желанию, якобы по состоянию здоровья. И вскоре его место заняла завуч Наталья Сурикова.
Крыльцо той самой школы
На просьбу корреспондента "Сибирь. Реалии" сформулировать позицию школы в этом судебном процессе, а также рассказать о психологическом состоянии учеников и учителей после ЧП, нынешний директор вежливо попросила обратиться к ее руководству.
– В школе у нас работают два психолога. А Вы у меня интервью сейчас берете? Тогда лучше сначала спросите в комитете по образованию города, а потом уже звоните ко мне, – ответила Наталья Сурикова.
Получить комментарий в комитете по образованию тоже не удалось.
Еще в больнице Саша сказала родителям, что больше не вернется в старую школу. Сейчас к ней приезжают на дом учителя из соседней школы №60. С ними она изучает пока только основные предметы.
– Сейчас она учится на четверки и пятерки. Мы пробовали ездить пару раз на дополнительные занятия по информатике и обществознанию, но у нее начала болеть голова. Трудность также состояла в том, что нам нужно добираться до школы с пересадками, а больной ноге сейчас не стоит давать сильную нагрузку. Поэтому пока мы отказались от этой затеи.
К слову в семье Борцовых подрастают еще две дочери. Средняя девятилетняя Даша по-прежнему ходит в ту самую школу.
– Куда мы денемся. Страх есть. После трагедии с сестрой она сильно изменилась. Ее характер стал жестче. У меня есть еще одна младшая дочка Оля. Сашенька пытается менять ей памперсы, присматривает за младшей, а если что-то у нее не получается, она очень обижается и переживает, что не может быть полезной.
"Ауешники у нас есть"
Многих учеников пятой школы родители сразу после того ЧП перевели в другие школы.
– Кого-то перевели, кто-то остался. Сейчас у нас охрана в школе. Безопасность на высшем уровне, мы такого раньше не видели. Раз в месяц проводят учебную пожарную тревогу, и психологи есть. Ремонт сделали в том крыле, где это все произошло. Правда, местами он не закончен. Часть здания закрыто для нас, так как там нет пожарной лестницы. Теперь из-за недостатка кабинетов у нас появилась вторая смена, – рассказал Никита, учащийся 10-го класса школы №5.
По словам школьников, жизнь в поселке очень изменилась.
– До трагедии все равно было не так. Раньше просто военные по городку нашему ходили. Сейчас все заброшенные здания находятся под их контролем. Нам уже нельзя там собираться, – рассказала Алена, еще одна ученица местной школы.
Дневник Антона
Интернет-издание Mash опубликовало страницу из дневника, якобы принадлежавшего Антону Бичивину. Автор пишет о компьютерных играх в жанре "шутер" (стрелялки) и о своих фантазиях о том, что он должен устроить "бойню" и уничтожить "нечисть". "Я думаю было б лучше, если б землю разорвало нафиг", говорится в дневнике.
Многие одноклассники Антона были поражены, когда увидели в интернете этот дневник.
– Я думаю, у него были какие-то психические отклонения. Он раньше говорил про какую-то войну часто, но мы думали все не всерьез, а потом нападение и его дневник в сети, который он вел… теперь ясно, почему он так себя вел, – говорит Олег.
После ЧП в городе было немало разговоров о том, что оно стало результатом увлечения местных подростков так называемой тюремной субкультурой АУЕ (один из вариантов расшифровки – Арестантский уклад един – прим. С.Р.). Она пропагандирует среди несовершеннолетних воровские и тюремные понятия, требует соблюдения "воровского кодекса" со сбором денег на "общак", взамен обещая поддержку и защиту.
Я думаю, у него были какие-то психические отклонения. Он раньше говорил про какую-то войну часто, но мы думали все не всерьез
– Ауешники у нас есть, но Антона они не трогали, – уверяют его одноклассники. – Просто он сам по себе был немного странным. Вроде, тихий, но в то же время неадекватный что ли, – рассказывает одноклассник Антона Олег. – Он мог подколоть, сказать что-то обидное.
В конце прошлого года специалисты юридического факультета Бурятского государственного университета проводили анонимное анкетирование учащихся на предмет распространенности идей криминальной субкультуры в подростковой среде. В том числе преподаватели побывали и в школе №5.
– Понятно, что следственными органами выясняются причины и мотивы, но связь произошедшего сегодня и распространения криминальной субкультуры очевидна, – считает декан юридического факультета Эльвира Раднаева.
На вопрос "Распространены ли криминальная субкультура, движение "АУЕ" в вашей школе или микрорайоне?" 46% опрошенных школы №5 ответили "да". 36% затруднились ответить, и всего лишь 18% сказали "нет".
36% опрошенных ответили, что в их окружении есть лица, которые до сих пор поддерживают традиции "АУЕ". Всего в анкетировании приняли участие 5565 подростка (из них школьников - 4019 человек, учащихся ссузов - 1414 человек, учащихся специализированных центров - 132 человека).
В целом почти каждый третий опрошенный подросток ответил, что в их микрорайоне или школе распространены идеи и "ценности" "АУЕ".
Владимир Лозовой
– Любой криминальный мир ищет себе замену и способ добычи средств существования. Подростки – это благоприятная для них среда. – говорит детский психолог Владимир Лозовой, – Есть факты, когда бывшие заключенные специально ищут детей в интернатах и, выбирая непослушные психотипы, приобщают к своему миру. Это есть, и это никуда не ушло. Ребенок же, видя поддержку от взрослого из криминального мира, чувствует себя более защищенным и демонстрирует это в классе или школе. Желание быть приобщенным к криминалу нужно как-то высмеивать и принижать, пропагандируя иные ценности. Если в глазах детей сделать АУЕ чем-то ущербным, то желающий быть успешным туда не пойдет, и эта субкультура исчезнет сама собой.
По факту нападения на школьников и учительницу возбуждено уголовное дело по статьям о покушении на убийство двух и более лиц, совершенном в отношении малолетних, а также ст. 293 ("Халатность") Уголовного кодекса России.
Антон Бичивин и еще двое подростков, которые, по словам школьников, "стояли на шухере", содержатся в СИЗО, арест продлен до 19 декабря. Следствие продолжается, дело передано в центральный аппарат Следственного комитета России.