22 ноября российский суд оштрафовал журналиста и фотографа Викторию Ивлеву на 150 тысяч рублей за одиночный пикет в поддержку правозащитного центра "Мемориал" (признанного иностранным агентом), который Генпрокуратура намерена ликвидировать через суд. Пикет Ивлевой состоялся через минуту после пикета общественного деятеля Юрия Самодурова, и у них был один и тот же плакат. Этого оказалось достаточно, чтобы посчитать акцию "массовой" и составить протокол о "нарушении правил проведения публичных мероприятий", пишут Север.Реалии.
Пикет был в Москве в субботу, 20 ноября. Двое суток Юрий Самодуров и Виктория Ивлева после задержания провели в изоляторе – до суда. За административное нарушение суд назначил им штрафы: Самодурову 20 тысяч рублей, Ивлевой – 150. Для нее это повторное нарушение. Как фотограф и гражданский активист, она не пропускает ни одной акции солидарности.
В суд Виктория принесла более десятка ходатайств, которые за выходные собрал для нее сын Игнат. Их подписали Денис Драгунский, Григорий Явлинский, Борис Вишневский, Николай Рыбаков, Лев Шлосберг, Юрий Норштейн, Людмила Улицкая, Евгений Бунимович, Ирина Прохорова, Виктор Матизен, Игорь Иртеньев, Алла Боссарт, Анатолий Белый и Инна Чурикова, а также ПЭН-клубы Москвы и Санкт-Петербурга – "замечательные и великие люди, которые не кичатся своим величием, а используют его во благо людей".
Несмотря на то что все было решено заранее, мне было важно, чтобы судья понимала, кто перед ней стоит
– Я понимаю, что юридической силы эти ходатайства не имеют, тем более что они "не были нотариально заверены", на что судья мне сразу и указала, – говорит Виктория Ивлева. – Но для меня самой это было страшно важно – что меня поддерживают и говорят прекрасные слова обо мне и моих скромных способностях, что я могу произнести это в зале суда. Даже несмотря на то, что все было решено заранее, мне было важно, чтобы судья понимала, кто перед ней стоит.
– И она поняла?
– Я надеюсь, что она поняла, потому что, учитывая их правила игры, она дала меньшее, что можно дать в этой их придуманной и лживой ситуации. Но она не хотела лживую ситуацию сделать правдивой. Мы подали ходатайство, чтобы показали видеоизображения с камер департамента информационных технологий Москвы, чтобы нам дали время распечатать публикации из фейсбука – там видно, когда мы попали в автозак, это произошло минут на сорок раньше, чем в протоколе. В то время, которое они нам приписывают, мы уже сидели в автозаке. А кроме того, нам "шили" группу из людей, которых мы вообще знать не знали. Это люди, которые сами по себе были на Пушкинской площади. Их почему-то пришили к нам, а Юру сделали организатором.
– Их выступления были на ту же тему, что и у вас?
– Их было десять человек. У кого-то одного был плакат за "Мемориал", у других были плакаты за Навального, за свободу политзаключенных, у одного парня был плакат: "Не хочу хотеть свалить", у кого-то вообще ничего не было. Обычные ребята, простые такие. У меня не было ощущения, что они провокаторы. Что-то было в них странное, но может, я не привыкла, чтобы такие простые люди выходили на пикеты, наверное, это мое снобистское отношение.
– Получается, что ваш одиночный пикет перестал быть одиночным буквально в секунду передачи плаката из рук в руки.
И это происходит в стране, в которой людей пытают в государственных учреждениях
– Примерно так. Мы постояли с Юрой, поговорили. Потом я говорю: ну ладно, давай теперь я постою – я рассчитывала минут 15 постоять с плакатом и пойти по своим делам. И как только я встала с плакатом, отодвинувшись от Юры и подойдя к Пушкину, к Юре тут же направились товарищи в форме и стали с ним вести какой-то разговор. Потом подошли ко мне и сказали: пройдемте. Ничего мне не разъяснялось, не сообщалось мне, чтобы я прекратила противоправные действия, это все только в протоколе. Я все это называю простым словом "лукавство". Чтобы не называть хуже. Ну конечно, это лукавство, когда стоят семь дюжих парней, здоровых, накаченных и ждут, маниакально ждут, когда же мы будем передавать плакатик! Потому что если бы Юра положил плакатик на землю, а я его с земли подняла, то тогда бы это не считалось массовым пикетом. А вот в момент, когда мы вместе за него держимся, у всех этих дюжих парней екают сердца: ура, ура, они подержались, берем! И это происходит в стране, в которой людей пытают в государственных учреждениях, в которых бог знает что происходит в отделах полиции. Многое из того, что эти люди делают, напоминает детство. Только результаты совсем не детские. На самом деле, это подлость.
– На будущее сделали вывод – теперь из рук в руки плакат не передавать?
– А "будущее" мне теперь запрещено довольно надолго. Если бы я знала, что все будет честно, я бы хоть сегодня вышла, ничто мне не мешает стоять в одиночном пикете. Но поскольку я понимаю, что в любой момент может быть провокация, ко мне кто-то присоседится и это тут же будет признано уже массовым пикетом, а у меня уже есть этот штраф, то дальше или будут увеличены штрафы, или уже посадка. Пусть и маленькая, но посадка.
– Вам грозит "дадинская" статья?
Виктория Ивлева с плакатом в поддержку Ильи Азара
– Нет-нет-нет, это не "дадинская" статья будет, просто следующая ступень наказания. Смотрите, это очень интересный шаг. Почему со мной вообще это произошло – потому что я не оплатила свой предыдущий штраф в десять тысяч рублей (Викторию Ивлеву задержали в мае 2020 года на пикете в поддержку муниципального депутата и журналиста Ильи Азара, арестованного на 15 суток – КР). Я, честно говоря, об этом штрафе не думала. Потому что в самом конце, когда его уже пора было платить, у меня умирала мама, и мне было совсем не до штрафов, пусть даже они бы были размером в миллион. И вот: у меня есть этот штраф в десять тысяч рублей, а следующий шаг – не как обычно пени, которые начисляют, если ты что-то не платишь. Нет, здесь следующий шаг – это 150 тысяч! То есть у меня второе нарушение, потому что первое считается не погашенным, поскольку штраф не уплачен. И мне нравятся эти широкие шаги государства – с 10 тысяч сразу на 150! Но нам есть чем ответить: я проснулась – и деньги уже собраны.
– То есть сбор, который вы объявили после суда, уже не актуален?
– Пока сбор еще продолжается, раз уж люди на подъеме перечисляют какие-то деньги, и я могу их потом перераспределить на штрафы следующим людям (которые, конечно, будут). Потому что потом будет очень сложно собирать. Все, что сверх меры, я отдам в "Пикетмэн" Илье Азару.
– Штраф в десять тысяч рублей вам еще надо платить?
Они получают жалованье за этот спектакль, и неплохое, а мы получаем неприятные нервные потрясения, штрафы или отсидки
– Конечно. То есть получается 160 тысяч всего. Можно, конечно, не платить, но тогда нужно сидеть очень-очень тихо. Но мы, наверное, будем еще подавать апелляцию, потому что обидно это так проглотить – у нас же есть все доказательства, что мы были на площади совсем в другое время, целый час разница.
– Создается впечатление, что все это превратилось в какой-то театр, где распределили роли между исполнителями – вы "демшиза", стоите с плакатами, вы "держиморды", винтите всех без разбору – и уже никто не видит в происходящем живых людей и реальные жизненные обстоятельства.
– Если бы это была игра, то потом все вы встали и пошли по домам, получив еще в кассе деньги за спектакль. А здесь как-то получается, что это сначала игра, а потом совсем уже не игра. С Константином Котовым была совсем не игра. Да, они получают жалованье за этот спектакль, и неплохое, а мы – артисты-статисты, видимо – получаем неприятные нервные потрясения, штрафы или отсидки. Но и любовь публики. Это, конечно, приятно, но не такой ценой.
Ивлева на Марше мира, февраль 2014 года
– Как вы не устаете? Вы же стали настоящим символом солидарности – все знают, что если случилась несправедливость, то придет Виктория Ивлева и встанет с плакатом, всегда.
Мне хочется, чтобы мир не думал, что Россия – это страна абсолютных упырей, извергов, мучителей и воров
– На самом деле, как я вижу по своему делу, символов солидарности очень много. Для меня символ солидарности – это Инна Михайловна Чурикова, которая в 77 лет встала в защиту Юрия Дмитриева. Конечно, она не пойдет стоять в пикете – еще не хватало, чтобы народная артистка СССР стояла в пикете! Но Инна Михайловна подписывает письма, пишет от себя письма, дает интервью, переживает. Инна Михайловна в поддержку Юрия Дмитриева зачитывала стихи. Инна Михайловна приняла среди ночи моего сына и написала свое собственное ходатайство для моего суда, у нее очень детский почерк, как она сама сказала: почерком четвертого класса. Вы понимаете, как чувствует себя человек, которого поддерживают звезды российской, как минимум, величины, а я думаю, что и мировой? Я думаю, что солидарность – это главное слово. Это страшно важно, и это то, что меня здесь держит. Что мешает мне встать, подняться, принять решение и уехать, не оборачиваясь, на Запад. Я выхожу на пикеты, потому что, мне кажется, что есть вещи, которые государство в отношении людей делать не должно. Потому что мне страшно жалко свою страну, потому что я ее очень люблю, мне хочется, чтобы она была другой, с человеческим лицом, чтобы она менялась в лучшую сторону. Мне хочется, чтобы мир не думал, что Россия – это страна абсолютных упырей, извергов, мучителей и воров. Мне хочется, чтобы о России думали более интересно. На самом деле я служу России. Мы привыкли, что "служу России" говорят какие-то вороватые полицейские, отдавая кому-то честь, или военные, которые убивают людей в соседних странах. А вот я – обычный гражданин, и я вот так вижу служение России.
– Что нам делать с нашей страной? У нас нет настоящих выборов, существующие партии не то чтобы полностью нас представляют, нам даже на улицу свободно выйти не дают…
– Сидеть и ждать. Ничто не вечно под луной. Сидеть, как говорится, под платаном и ждать, когда мимо понесут на лафете – сначала одного, потом другого. Потом их всех на лафете пронесут и будет что-то новое. Но время-то не надо терять! Вот эти веточки солидарности протягиваются же по всей стране. Я думаю, что сейчас это самое важное – самообразование, образование других людей, выход из этой куколки интеллигентности, в которую нас засунуло еще советское государство. Ни в одной стране мира я не знаю такого количества гадостных, отвратительных анекдотов, связанных с интеллигенцией. "Интеллигент, шляпу надел". Сознательно же большевистской пропагандой создавался такой образ: интеллигент – он вроде как умный, а вроде как дурачок, не приспособлен к жизни, такой нытик. Вечное противопоставление интеллигенции и народа. А почему я-то не народ? Я такой же народ, может еще понароднее многих буду. И могу сказать, что такого пренебрежительного, через губу, отношения к "народу", какое есть со стороны интеллигенции, тоже нет нигде в мире. Государство подложило нам очень большую подлянку, разделив нас на какие-то категории и отделив нас друг от друга. Это очень советские вещи. Я думаю, что преодолевать их очень-очень важно, поэтому я стараюсь всегда со всеми людьми быть на равных.
– Если мы преодолеем разделение народа на категории, что мы изменим в стране?
Я думаю, что очень важно иметь друзей, верить в дружбу, верить в солидарность, участвовать в этой солидарности
– Мы тогда будем в большей степени вместе. Дело в том, что мы разрознены. Если мы преодолеем это разделение, то и народ (в широком смысле слова), наверное, будет уже не таким пещерным. Ведь когда смотришь на какие-то вещи, за которые люди голосуют, которые они поддерживают, во что они верят, ты понимаешь, что это уровень совершенно пещерного сознания. Когда люди верят в рассказы, что мы окружены врагами, что в Украине фашисты – вот не было фашистов, и вдруг сразу фашисты из-под всех кустов вылезли… Я думаю, что если мы будем менее разрознены и будем лучше друг к другу относиться и не через губу друг с другом разговаривать, то, конечно, это может привести к изменениям. Люди же потеряли веру вообще во что угодно. А так можно хотя бы верить в друзей и понимать, что ты не один. Я думаю, что очень важно иметь друзей, верить в дружбу, верить в солидарность, участвовать в этой солидарности. Помогать другим, не оставаться равнодушным никогда. Мой сын мне сейчас сказал: нельзя оставаться равнодушным! Нужно боль других людей принимать если не как свою собственную, то как что-то близкое, а не совершенно чужое. Нет чужих, это одна страна. Я бы хотела сказать огромное спасибо всем, от Инны Михайловны Чуриковой до человека, который прислал мне сто рублей помощи. Огромное спасибо за эту поддержку. Это было очень важно. Вы даже не представляете, насколько мне было важно это все узнать, как мне был важен этот жест товарищества и братства.