В Крыму усугубилась ситуация с нарушением прав человека – Эскендер Бариев

Крымскотатарский ресурсный центр 23 октября в Киеве представил отчет о нарушениях прав человека в Крыму за 9 месяцев 2019 года. По данным организации, количество нарушений увеличилось по сравнению с 2018 годом.

Как подконтрольные России власти Крыма и российские силовики нарушают права человека в аннексированном Крыму? Каких групп населения чаще всего касаются такие нарушения? В каких условиях содержатся заключенные в Крыму? На эти вопросы в эфире Радио Крым.Реалии в ток-шоу «Крымский вечер» с ведущей Ларисой Волошиной ответил глава Крымскотатарского ресурсного центра Эскендер Бариев.

– В списке политзаключенных – 99 человек. Из них 80 – крымские татары. На момент презентации этого отчета вы сказали, что мы уже можем говорить о трех тенденциях 2019 года. Первое – это увеличение числа преследований в отношении крымских татар и украинских активистов. Второе – это ужесточение наказаний, в частности, увеличение тюремных сроков. И третье – это использование условия содержания как фактора давления. Почему все это происходит?

– Россия продолжает как агрессор репрессии на территории оккупированного Крыма. И в первую очередь, на наш взгляд, это целенаправленная политика по выдавливанию неугодного населения в лице коренного крымскотатарского народа, проукраинских активистов. В основном за эти 9 месяцев преследовали по трем так называемым делам. Это «дело Хизб ут-Тахрир» – новые обыски, новые аресты, задержания. Это «дело Свидетелей Иеговы», в основном они были зафиксированы в июле. Ну и задержания и аресты по так называемому делу по участию в вооруженных формированиях, незаконных на территории иностранного государства. Но речь идет о людях, которые имели или имеют отношение к общественной организации «Аскер», которая официально зарегистрирована в Украине.

Мы видим, что Россия в первую очередь целенаправленно проводит политику формирования некоего социального образа крымских татар как угрозы исламского терроризма. И я думаю, это очень «успешная» кампания России в том, чтобы отдалить от Украины партнеров, круг друзей, в основном западный мир. На фоне того, что беженцы приезжают с Ближнего Востока на территорию Европы, понятно, что европейские граждане начинают реагировать на эти процессы.

На самом деле, считает наша команда считает, это предлог, инструмент, с помощью которого продолжаются репрессии и запугивается население. Потому что все эти люди, о которых мы говорим... в отношении их не доказано, что найдены какие-то предметы, подтверждающие, что они имеют причастность к каким-то террористическим актам. Мы не видели никаких процессов на территории Крыма, чтобы всех этих людей можно было обвинить по этим статьям (о терроризме и экстремизме – КР).

– А есть ли какие-то доказательства, что кто-то планировал захват власти?

– Исходя из нашего общения с адвокатами, родственниками, даже при обысках не было найдено никакой литературы, никаких схем для взрывов, никаких элементов, из которых можно было бы изготовить взрывчатку. Никто из них не присутствовал во время совершения каких-либо террористических актов.

И кроме того, до оккупации «Хизб ут-Тахрир» существовала в Украине как не запрещенная организация. Причем по закону в Украине был зарегистрирован ряд таких организаций.

– Я хочу процитировать председателя комитета российского парламента Крыма по государственному строительству и местному самоуправлению, первого вице-спикера Ефима Фикса. Он 8 октября сказал, комментируя, что в Крыму два месяца уже нет омбудсмена, что «временное отсутствие омбудсмена в Крыму не отображается на работе с обращениями граждан». В частности, он сказал: «У нас активно работает служба бесплатной юридической помощи, депутатский корпус, все обращения получают моментальную реакцию, глобальных вопросов, требующих немедленной реакции омбудсмена, нет...». Он говорит о том, что все жалобы, которые поступают из мест содержания, рассматриваются, и проблем нет.

– За этот период мы зафиксировали как минимум 9 человек, которые помещались специально в карцер, спецблок, штрафной изолятор. Таким образом на людей оказывалось давление. Также людей содержат в камерах, где сырость и антисанитария. Также не учитываются религиозные убеждения и в пищу добавляют свинину.

– А были ли обращения по этому поводу в местные органы власти?

– Об этом мы брали информацию от адвокатов, которые обращались в соответствующие органы. Ну и чтобы не быть голословным, я хочу привести пример собственный. В декабре 2018 года суд в Симферополе обвинил меня по 280 статье ч. 2 УК России о том, что я призываю к нарушению целостности России через средства массовой информации. Я об этом даже не знал. Меня как обвиняемого даже не предупредили, как и моих близких родственников. Оказывается, мне наняли адвоката, о котором я тоже не знал, который не связывался ни с моими родственниками, ни со мной. И уже в январе 2019 года апелляционную жалобу адвоката, которого я не нанимал, так называемый апелляционный суд Крыма отклонил. Для чего они это делали? Как может адвокат защищать мои интересы, если я не знаю, что меня защищает адвокат? У меня складывается впечатление, что это была целенаправленная политика, чтобы я не имел информации, что тайно проведены суды.

– В вашем отчете значится в списке политзаключенных 99 человек. А в отчетах других правозащитных организаций цифра другая. Как это объяснить?

– Первая и основная проблема в том, что в Украине нет законно политзаключенных и нет четкой дефиниции, кого мы можем четко считать политическими заключенными. В принципе и в мире нет четкого такого понятия. Ряд правозащитных организаций дают цифру в 87 человек. Причем они говорят – политзаключенные Кремля. Мы же говорим о политических узниках Кремля – из Крыма. Это те, кто родились, жили в Крыму, либо те, кого арестовали в Крыму. 88 из 99 человек – это те, кто находится в колониях на территории России и в Крыму, и в СИЗО, как на территории России, так и в Крыму. 11 человек – это люди, часть из которых находились в СИЗО, и сейчас им вынесены приговоры, и они находятся под арестом условно.

(Текст подготовила Иванна Ткачук)