Открытое письмо дочери писателя Эдуарда Успенского Татьяны, которая призвала не называть государственную литературную премию именем ее отца, вновь подняло в обществе проблему домашнего насилия. А также дискуссию о том, можно ли называть литературную премию в честь человека, который проявлял насилие по отношению к своей семье. Радио Свобода поговорило с Татьяной Успенской о том, будет ли она бороться против использования имени ее отца.
25 мая издание "Собеседник" опубликовало письмо Татьяны Успенской, в котором она рассказала, что ее отец был очень жестоким человеком, а домашнее насилие было системой отношений в семье.
"Это было физическое, психологическое, эмоциональное насилие, повторяющееся постоянно по отношению ко мне – его дочери, моей матери – его жене, его внукам, детям другой жены (известной телеведущей Элеоноры Филиной) и т. д. [...] Считаю, что имя человека, практиковавшего много лет насилие в своей семье, в том числе в отношении детей, не должно быть присвоено премии в такой гуманистической области, как детская литература…" – написала дочь писателя.
Татьяна Успенская рассказала Радио Свобода, что она не ожидала такой бурной реакции на ее письмо, а, наоборот, предполагала, что ей никто не ответит. Российская государственная детская библиотека в итоге не стала убирать имя Эдуарда Успенского из названия премии "Большая сказка".
"В плане литературной премии мы не рассматриваем личные качества, а исходим из того вклада, который привнес Эдуард Николаевич. За последние 50 лет он был главным сказочником, герои этих сказок до сих пор с нами. Если мы начнем с этих позиций рассматривать всех, чьим именем называют премии или еще что-то, мы закопаемся во всех человеческих перипетиях", – заявила "МБХ медиа" директор библиотеки Мария Веденяпина.
Кадр из мультфильма "Крокодил Гена"
– Никто не читает сказки, – говорит Татьяна Успенская. – Даже "Дядю Федора" (хорошая книжка, мне не стыдно) мало читали. Это мультфильм люди смотрели, а книги его назвать очень мало кто может. А есть жуткие его книги, совершенно позорные. И я думаю, что книги так и канут в Лету, а мультфильмы останутся. Да, они добрые, классные. Но мультфильмы создавал творческий коллектив, папа выступал только как сценарист.
Дочь писателя отмечает, что она не собирается бороться за то, чтобы литературная премия все же не носила имя ее отца, и изначально не планировала это делать.
– Я в борьбу не вступала – я просто высказала мнение. Я и в открытом письме пишу, что это мое мнение. Чтобы вести борьбу, надо в это втянуться, а я не хочу. Для борьбы надо отложить все другое, надо быть все время на взводе, с журналистами встречаться. Поэтому я и не хочу этим серьезно заниматься. Но, с другой стороны, я начиталась про это, и я так понимаю, что в отношениях "жертва – тиран" есть ответственность и жертвы. Если я ничего для себя не сделаю, то это тоже неправильно. Нужно самому как-то себя защищать, по крайней мере, учиться, пытаться хоть что-то сделать.
Татьяна родилась в первом из трех браков Успенского. Больше родных детей у писателя не было, но во втором браке он удочерил двух девочек из приюта. По словам Татьяны, которые цитирует "Газета.ru", Успенский "не любил детей", часто наказывал ее за любую провинность и не помогал своим внукам материально. Успенский был далеко не бедным человеком, но в этом вопросе был принципиален.
Ранее Успенский признавался, что за использование образа Чебурашки и его друзей японцы заплатили ему несколько миллионов долларов, включая последующие отчисления. Незадолго до смерти писатель спорил с "Союзмультфильмом" по поводу производства многосерийного продолжения мультфильма "Трое из Простоквашино". В студии объясняли, что создатели мультфильма неоднократно пытались договориться о сумме компенсации с писателем, но ничего не получилось: Успенский запросил за мультфильм фактически годовой бюджет организации. Только перед смертью писателя студии удалось с ним договориться: автор должен был получать роялти за использование оригинальных сценариев "Трое из Простоквашино", "Каникулы в Простоквашино", "Зима в Простоквашино", ранее не экранизированных десяти литературных историй серии.
В 2019 году Татьяна Успенская дала большое интервью "Комсомольской правде", где рассказала о том, как отец отправил ее в секту Виктора Столбуна. У Успенского были проблемы с алкоголем, и он обратился за помощью к "гуру" того времени.
"Когда в бомонде разнесся слух о некоем "гуру", творившем чудеса, – Викторе Столбуне, к нему попала вся наша семья: отец, мама, а потом и я. В общину к Столбуну приходили многие знаменитости, тогда, в 80-е, еще никто не понимал, что это была тоталитарная секта. Родители рассчитывали, что Столбун вылечит папу от алкоголизма. А мама верила, что удастся сохранить брак. Увы, ничего не помогло. Родители продолжали отдаляться друг от друга, часто ссорились. Папа менялся в худшую сторону", – рассказывала Татьяна.
Столбун открыл коммуну для трудных подростков, и Успенский отправил туда дочь на несколько лет. Татьяна вспоминает, что с самого начала не хотела ехать к Столбуну и нервничала из-за этой идеи.
Коллектив Столбуна в Душанбе. На фото сам Виктор Столбун, Марк Урнов, Татьяна Успенская и Анна Чедия Сандермоен. Фото: из личного архива Татьяны Успенской
"С шестого класса я несколько раз в неделю ездила в секту на занятия, на которых было принято кричать на людей, унижать, оскорблять (это была разновидность психотерапии). Три лета я провела в его коммуне – мы работали в поле с утра до ночи, это была трудотерапия".
Восьмой класс Татьяна окончила в одной из точек коммуны, которая располагалась в Душанбе. Отец не навещал девочку, потому что это было запрещено. После этого Татьяну снова перевели в коммуну в Московской области, откуда она в итоге сбежала.
"Там продолжались психологические проработки и тяжелый каждодневный труд. Девочек отдавали работать доярками, свинарками, убирать поля. Однажды в поле я просто от них убежала. Прибежала к папе. Он меня обратно насильно не стал возвращать".
По словам Татьяны, когда она уже училась в институте, отец несколько раз ее поколотил и мог в ярости выгнать ее на мороз в домашней одежде. Замерзнув, она шла греться в домик к личному секретарю Успенского, а потом ей приходилось просить у отца прощения. Вспоминать об отце Татьяне непросто. Друзья предлагали ей написать книгу, но это значит, что ей снова придется погрузиться во все то, что она пережила.
Когда я про отца читаю что-то, мне плохо становится
– Журналист Роман Супер снимал фильм про отца. И эти ребята (они в два раза меня моложе) звонят мне восторженно, что вот Успенский, трали-вали! Я начинаю что-то им такое мямлить. Я никогда все не рассказывала. Я всегда говорила: я не хочу плохое говорить, а хорошего сказать не могу. Они начали настаивать, что нет, я должна. А я сижу и понимаю, что, если я начну сейчас что-то рассказывать, реально что было, я буду идиотом. Тот, кто через насилие прошел, это понимает. Когда я про отца читаю что-то, мне плохо становится, температура поднимается, я вся напрягаюсь, у меня руки дрожат. Это такое ощущение ужаса!
После публикации открытого письма нашлись люди, которые встали на сторону писателя. Художественный руководитель киножурнала "Ералаш" Борис Грачевский заявил, что писатель внес огромный вклад в развитие отечественной литературы, поэтому премия может называться в честь него. Поэт Юрий Энтин сказал, что никакой тирании в семье Успенского не было, "просто у него была семья, в которой согласия душ не было". Поэт предположил, что дочь писателя с помощью таких заявлений может "сводить счеты" из-за отсутствия ее имени в завещании Успенского.
Эдуард Успенский оставил всю свою недвижимость и завещал права на все свои произведения второй жене Елене, с которой они растили двух удочеренных девочек. Родной дочери писателя и внукам не досталось ничего. Общее имущество Успенского (без учета авторского наследия) на момент его смерти оценивалось примерно в 150 млн рублей.
– Я последний раз видела Энтина в 80-м году, – говорит Татьяна Успенская. – Это же такие люди большого формата, звезды. Они все время в гости ходят и знают, что происходит за дверями. Мой отец был очень грубый человек, он считал, что он выше их. Дома говорил: "Кто я и кто они". Они так его защищают, а что реально он думал о них, они и не знают. Поэтому я не прислушиваюсь вообще никак.
Анна Чедия Сандермоен, которая знакома с Успенской еще со времен их жизни в секте Столбуна, так описывает их беседу после реакции общественности на открытое письмо:
Дочь писателя говорит, что не ожидала другой реакции библиотеки на свое письмо. Для нее важно, что ей дали возможность высказаться, в том числе пригласили принять участие в программе Андрея Малахова.
– Они ко мне приехали с операторами. Малахов уделил мне час внимания. И мне дали площадку. Они меня выслушали. В моем случае государство, в лице пусть даже такого шоу, уважительно отнеслось. А то, что библиотека отреагировала так – я и не ждала другого. Кто-то читает Марину Цветаеву, которая очень плохо к детям относилась. А я, когда это узнала – мне какие-то жуткие вещи про нее попались, и я с интересом прочитала, – мне стало очень неприятно. Я больше не буду ее стихи слушать и книжку не куплю. Это же личное. Пройдет время, и каждый для себя решит. Но хорошо, что я могу что-то сказать. А то получается, что у нас так можно себя вести, и ничего страшного, что он [Успенский] внуков обделил наследством. А Эдик (мой сын с больными ногами) пусть сам решает эту проблему. А то, что он к дедушке ездил и помогал – да наплевать, ерунда. У нас все ерунда. Но пусть общество будет для себя решать, что ерунда, а что не ерунда, что можно делать, а чего нельзя. И не только писатель, а просто человек.
Как отмечает Татьяна, за последние два года ей удалось успокоиться после пережитого. Она не могла позволить себе консультации у хорошего психолога, поэтому много читала, разбиралась в себе, и ей все же стало легче.