Революция в Крыму закончилась на переломе 1920 и 1921 годов. Но и 100 лет спустя те события продолжают оставаться камнем преткновения в отношениях различных этнических и социальных групп внутри полуострова и государств вокруг него. Как Крым пережил 1917-1921 годы? Почему история этого периода не до конца осмыслена? И есть ли шанс на примирение наследников противоборствующих сторон?
(Продолжение, предыдущая часть здесь )
Корниловское выступление
Водоразделом между апатичным летом и тревожной осенью 1917 года стала попытка главнокомандующего российской армией Лавра Корнилова установить военную диктатуру для восстановления в стране «порядка» и предотвращения прихода к власти левых революционеров. 26 августа Корнилов передал свои требования премьеру Александру Керенскому и двинул на Петроград верные себе части. Два дня спустя его объявляют мятежником, еще через день его войска останавливают, а 1 сентября генерала арестовывают.
Для борьбы с Корниловым Временное правительство обратилось к советам, в результате чего те серьезно усилились, а большевики в них получили прощение за июльский мятеж. Повсюду возникали вооруженные отряды красногвардейцев, которые позже станут главной силой левых радикалов. Их противники, наоборот, раскололись на все более правое офицерство и либеральных демократов.
До Крыма долетели отзвуки петроградских событий. Во-первых, на полуострове прошел ряд военных парадов и митингов в поддержку правительства и против Корнилова с принятыми на них грозными резолюциями. Севастопольский совдеп разослал телеграмму, что «ляжет костьми, но не даст жалким наемникам царизма залить кровью добытую свободу… и выступает на защиту своего вождя Керенского, Совета и революции». Мусисполком расценил выступление Корнилова как «угрозу завоеванием революции, единства, целостности и могущества России» и заявил о «готовности защищать Временное правительство и революцию до последней капли крови». Также он направил телеграммы исламским религиозным центрам с просьбой отправить делегации в корниловские войска и убедить мусульман в них не поддерживать генерала.
Во-вторых, 16 сентября в Симферополе по ордеру местного совдепа после обыска арестован Павел Рябушинский – один из виднейших российских коммерсантов и общественников, поддержавший Корнилова. Временное правительство приказало освободить Рябушинского и привлечь к ответственности арестовавших его. Стабилизации обстановки это не способствовало.
Украина и Крым
Падение авторитета центрального правительства и рост леворадикальной угрозы привело к тому, что крымские татары больше внимания стали уделять украинскому национальному движению. Джафер Сейдамет так писал о тогдашних настроениях:
«Анархия, которая окружала нас со всех сторон, красноречиво доказывала нам беспочвенность наших намерений сохранить страну на договорной основе с русскими, с российской властью. Это поставило нас перед необходимостью более углубленного изучения национального движения украинцев».
Одновременно в Киев отбыла делегация Мусисполкома в составе Сейдамета и Амета Озенбашлы. В Киеве они встретились с Михаилом Грушевским, Владимиром Винниченко и секретарем межнациональных (позднее – международных) дел Александром Шульгиным. Во время переговоров обе стороны признали необходимость совместной борьбы с российским централизмом. В качестве гостей крымские делегаты посетили заседание Центральной Рады и в течение нескольких дней проводили многочисленные встречи с представителями украинской интеллигенции. Ежедневная кадетская газета «Рѣчь» за 26 июля 1917 года писала:
«Украинскую Раду посетила особая депутация мусульман, обратившихся с просьбой поддержать их стремление к установлению автономии в Крыму. Мусульмане выражают пожелание, чтобы Крым в территориальном отношении был присоединен к Украине».
Однако в конце визита, 29 июля, официальный орган Мусисполкома «Голос Татар» напечатал следующее сообщение:
«Обсудив притязания мусульман об автономии Крыма, Генеральный Секретариат не согласился с некоторыми из них, признав вообще преждевременным сделать шаги вперед центрального правительства к решению вопроса о территории. В то же время Временный Крымско-Мусульманский Исполнительный Комитет этим для восстановления истины заявляет, что им с подобным поручением никакая депутация отправлена в украинскую Раду не была».
Вероятнее всего, что причиной такого демарша со стороны Мусисполкома стало недоразумение с главным вопросом – принадлежности Крыма: то ли делегаты превысили свои полномочия, то ли Киев потребовал много. Сейдамет в своих мемуарах вспоминает, как тайно и без разрешения снял в приемной Винниченко карту Украины, на которой
«Горизонтальной прямой, начертанной от Кефе до Гёзлева, был разрезан пополам Крымский полуостров, северная часть которого полностью выкрашена в цвет Украине. Эта этнографическая карта полностью не соответствовала действительности. На севере Крыма даже в последние десятилетия усиленной русификации было очень мало украинцев, нигде в Крыму они не составляли большинства. Соответственно, этой картой, основанной на лжи, они декларировали свои политические цели. Это и было для нас важным. В будущем эта карта принесла немалую пользу на пути к нашей независимости».
Крым на карте 1918 года
Из этого факта, а также с гнетущего впечатления, которое на него произвело личное общение с Винниченко, Сейдамет сделал неутешительный вывод:
«Без сомнения, даже украинцам, с которыми мы поддерживали более или менее дружеские связи, полностью доверять было бы глупо. Вполне возможно, что они стремились ослабить нас, воспользовавшись нашим противостоянием с россиянами, так что и от них, естественно, можно было ожидать появления желания взять власть в Крыму в свои руки. Поэтому идею независимости Крыма мы оберегали как от русских, так и от украинцев, одновременно надеясь и рассчитывая на покровительство Турции».
Решающим раундом крымско-украинских переговоров, где и произошло окончательное определение сторон о принадлежности Крыма, стал проведенный в Киеве Съезд представителей народов и областей, стремящихся к федеративному переустройству России. На этом Съезде намечалось разработать план реформирования российского централизованного государства в федерацию самостоятельных демократических республик и областей. 20 августа 1917 года Мусисполком получил телеграмму от Рады с приглашением на съезд. 27 августа после совещания председателей местных мусульманских комитетов Мусисполком ответил УЦР согласием.
6 сентября делегация из 10 человек (в том числе и 2 женщины) отправилась в Киев. Съезд народов России (14 национальностей и регионов) происходил 8-15 сентября 1917 года под председательством Грушевского, крымский делегат Али Сеттаров был одним из двух секретарей съезда, доклад о революционном движении крымских татар на третий день делал Озенбашлы:
«Пусть знают все, что крымские татары будут отстаивать свободу всех народов, но не позволят никому установить любую гегемонию на Крымском полуострове. И на этот раз крымские татары уже не покинут своего края без упорной защиты своих прав и обретенной свободы».
После длительных дебатов Съезд принял резолюцию о превращении России из «тюрьмы народов» в федеративное государство. Для разработки плана национального строительства и «для организации Союза народов» России Съезд создал в Киеве специальный орган – «Совет народов». Каждая нация, в частности крымскотатарская, имела в нем четырех представителей. Еще более важные вопросы обсуждались в кулуарах – в частности, и о статусе Крыма. Вот как об этом рассказывал на II крымскотатарском делегатском съезде 1-2 октября Номан Челебиджихан:
«Перед нами встает новый вопрос: о границах. Мы нашли необходимым спросить у [Центральной] Рады: «входит ли Крымский полуостров в пределы вашей территориальной автономии»… После десятидневного обсуждения на этом Съезде народов, между прочим, была принята резолюция о том, что Крым принадлежит крымцам. На это я смотрю на наш тактический успех, с чем они нас и поздравили, заявив: «можете управлять Крымом так, как вам заблагорассудится».
Более того, как утверждал Асан Сабри Айвазов 20 ноября 1928 года, на Съезде Мусисполком «заключил договор с Радой о границах Крыму и о признании Украиной самостоятельности Крыма». Следовательно, есть все основания утверждать, что именно во время Съезда народов произошло окончательное решение судьбы Крыма – Украина признала право крымских татар на самоопределение и отказалась от претензий на территорию полуострова. Именно этим, а не мнимым несовершенством лидеров УЦР объясняется тот факт, что Крым оказался за пределами новорожденной украинской государственности.
25 октября 1917 года в ответ на большевистский переворот в Петрограде Центральная Рада создала Краевой комитет по охране революции в Украине. Через два дня было опубликовано воззвание этого Комитета, которое задекларировало распространение его власти «на всю Украину, на все девять губерний» – от Киевской до Таврической. В это время Сейдамет во второй раз прибыл в Киев для встречи с секретарем по военным делам Симоном Петлюрой, а позже в частной беседе Грушевский и Шульгин заверили его, что под «Таврической губернией» понимается только Северная Таврия, а Крым в состав Украины не будет входить.
Так украинская власть официально провозгласила курс на разделение Таврической губернии на две части, северная из которых должна была стать составляющей нового государства. Такая же позиция была подтверждена в «Воззвании Генерального секретариата к гражданам, правительственных и общественных учреждений» 3 ноября 1917 года: «Херсонщина, Харьковщина, Екатеринославщина и Таврия (без Крыма) включаются в территорию единой Украины».
После этого 7(20) ноября 1917 года был обнародован Третий Универсал, который, в отличие от предыдущих, четко очертил границы только что провозглашенной Украинской Народной Республики. Употребленное в универсале словосочетание «Таврия (без Крыма)» приобрело государственное значение. Так же в соответствии с п. 2 Закона о выборах в Учредительное собрание УНР, утвержденного 11 ноября, образовывалась, среди прочих, Таврическая избирательная округа, «в которую входят Бердянский, Днепровский и Мелитопольский уезды Таврической губернии».
Однако крымским татарам еще предстояло отстоять свои права на Крым.
Продолжение следует.