«В одном месте собрали классических психопатов и садистов»

Станислав Асеев – украинский журналист и писатель, лично прошедший через пыточные круги ада нелегальной тюрьмы «Изоляция», которая находится в Донецке. После обмена в декабре 2019-го Асеев написал книгу о своем трагическом опыте пребывания в застенках. Книга переведена на английский, немецкий, французский, русский и польский языки. Это один из его инструментов борьбы, цель журналиста – добиться закрытия «Изоляции» и освобождения ее пленников. Чтобы достичь этого, Станислав активно путешествует по миру и лично рассказывает международной общественности об ужасах, которые он пережил, и которые до сих пор переживают люди за решеткой застенков. Во время пребывания в Нью-Йорке Асеев пообщался с корреспонденткойукраинской службы «Голоса Америки» Ириной Соломко.

– Станислав, с какой целью вы приехали в США?

– Соединенные Штаты – это самая мощная демократия в мире. Я приехал с правозащитниками, и наша миссия – рассказать о том, что происходит на востоке Украины в целом, а также об отдельном гуманитарном вызове – секретной тюрьме «Изоляция». В этом контексте Соединенные Штаты чрезвычайно важны.

– Как должностные лица реагируют на общение с вами? Почему важно, чтобы эта коммуникация исходила от вас?

– Часто, когда говорят представители власти, это воспринимается как политические заявления. А когда эти факты слышат от человека, не являющегося политиком, реакция совсем другая. Скоро будет два года как меня освободили из «Изоляции», и все это время я рассказываю одно и то же на разных уровнях.

Я максимально подробно пытаюсь рассказать миру о том, что сейчас в центре Европы де-факто существует современный концентрационный лагерь. И боевики до сих пор не признали его существование.

– Система пыток в «Изоляции» насаждается из России?

– Сначала это была больше случайность. То есть случайность в том, что в одном месте собрали классических психопатов и садистов. Они их подбирали неспециально, так сложилось. Но россияне прекрасно знали, что там происходило, и их не останавливали. И, конечно, в этом отношении на Российской Федерации полная ответственность.

Это уже сейчас «Изоляция» стала брендом, многие знают, что это – концлагерь. Но это только сейчас так вышло. Я не думаю, что россияне рассчитывали на то, что мы после того, как выйдем, поднимем этот вопрос на такой уровень.

– Несколько недель назад правоохранители в Киеве задержали бывшего палача «Изоляции» Дениса Куликовского. За что он отвечал в застенке?

– Он создал целую систему пыток. К примеру, просто ночью открывали камеры заключенных, в том числе и женщин, просто избивали заключенных. Он это делал как минимум с пятницы по воскресенье. Также людей могли, например, поставить «держать стенку», когда ты расставляешь руки и ноги и упираешься головой в стену. И так стоишь несколько суток, пока не упадешь. Как только человек падает, его начинают избивать.

Также в «Изоляции» круглые сутки в камерах горит свет. После освобождения у меня была проблема, я не мог нормально спать без света. Людей также заставляли залезать под нары, лаять, как собаки, или петь советские песни, когда кого-то пытают. Как только открывалась дверь, заключенные должны были встать, надеть пакет на голову и, держа руки за спиной, отвернуться к окну. Стоять так нужно было до тех пор, пока дверь не захлопнется. А открывались они 15-20 раз в сутки, в том числе ночью.

– Насчет Дениса Куликовского. Вы понимаете, почему он покинул неподконтрольную территорию?

– Да, мы сейчас проводим с Bellingcat расследования. И мы не просто понимаем, как это произошло, а его арест был результатом нашей работы. Ибо он никому не был нужен. Он свободно жил на нашей территории. В 2019 году он пересек российско-украинскую границу. В Россию он уехал из Донецка. Именно потому, что понимал: не сегодня-завтра его убьют, потому что он много знает. Поэтому он убегает в Россию. Оттуда его по оперативной разработке вывозят на нашу территорию. Спецслужбы работают с ним, а потом случается что-то, что привело к тому, что об этом человеке фактически забывают. И он живет спокойно в Киеве.

И вот когда я узнал это, я связался с Христо Грозевым из Bellingcat. Он через некоторое время, используя свои источники, все это подтвердил. Мы обратились в Нацполицию и попросили сопровождение, чтобы задержать Куликовского. Нам его пообещали, но слили всю эту информацию СБУ, которая. понимая, что экс-палача начали активно искать, задерживает его.

Но это произошло, потому что я случайно узнал, что он живет в Киеве. Не узнал бы, он бы и дальше спокойно жил на Позняках.

– Какое наказание должен понести Денис Куликовский?

– Конечно, пожизненный приговор. Несмотря на то, что он обладает очень важной информацией, в том числе по Федеральной службе безопасности, контролирующей силы спецопераций, на балансе которых находится «Изоляция», он не может сказать, что может перечеркнуть то, что он делал с людьми все эти годы. Обмен сомнительный. Он уже сказал, что никуда не уедет. Потому что понимает: если окажется в России или даже в Донецке, он не просто умрет, а будет умирать очень медленно.

– Учитывая то, что вы сказали, угроза того, что он не получит адекватное наказание, есть.

– Есть угроза только того, что его убьют. Я не думаю, учитывая огласку, что кто-нибудь пойдет на такое политическое решение, чтобы, я уже не говорю о том, чтобы его отпустить, а просто дать ему 5-6 лет. Это вызовет огромный социальный протест. Но убить – такой вариант есть. И, в первую очередь, со стороны россиян.

– Сейчас вы, по сути, единственный человек, который вышел оттуда и рассказывает об ужасах этого места.

– Только со мной вышло несколько десятков человек. Но поскольку я – журналист, и ко мне приковано медийное внимание, у меня гораздо больше информационных ресурсов. И публично я единственный, кто коммуницирует. Но показания других бывших узников «Изоляции» также документированы. Они вошли в отчет ООН о нарушении прав человека на временно оккупированных территориях. Нынешний документ посвятил «Изоляции» вообще отдельный раздел. Там собраны данные с 2014 по 2021 год. Все рассказывают одинаковое об одних и тех же палачах. Который год не возьми, там происходит то же самое.

– Если говорить о вашем личном опыте. Почему в 2014 году вы не уехали из Донецкой области?

– Из-за семьи, там на территории у меня остались мама и две старушки, а я – единственный мужчина. Я не мог их оставить. Сначала я был в Макеевке, а потом переехал в Донецк. Это связано с тем, что я начал сотрудничать с Радіо Свобода, Зеркалом недели и Украинской правдой. Поэтому это уже имело отношение не столько к семье, сколько к тому факту, что там не осталось ни одного украинского журналиста. Поэтому я взял на себя такую обязанность – освещать происходящее. Репортажи писал без суждений, а в колонках позволял себе оценки. В том числе и за это они меня осудили. Это потянуло на так называемый экстремизм.

– Вы писали под псевдонимом, но они вас все равно схватили.

– Мне удавалось работать полтора года. И как выяснилось, все это время они меня активно искали. У меня была целая стратегия безопасности. Пользовался VPN, также имел программу, которая скрывала видео и фото, которые я только что сделал на месте, чтобы, когда меня остановят, а так часто бывало, и проверят телефон, они ничего не могли найти. Но это, в конце концов, не помогло. Хотя у меня есть вопрос по поводу моего ареста. Мне кажется, что кто-то передал по мне информацию.

– Как много проукраинских людей до сих пор находится в Донецке?

– Это небольшой процент. В большинстве своем там уже остались люди, по меньшей мере имеющие пророссийскую позицию. Проукраинские же не могут уехать из-за бытовых условий. Например, моя мама не могла оттуда уехать, потому что была привязана к бабушке. Она уже не выходила даже из квартиры, перевезти ее мы не могли. Поэтому мама была на временно неподконтрольных территориях даже после того, как меня освободили. Переехали только в феврале 2021 года после того, как бабушка умерла. И такая ситуация у многих.

– Люди, которые попадают в «Изоляцию», что с ними происходит?

– Мне повезло. Первые полтора месяца я провел в подвале в помещении Министерства госбезопасности (МГБ). Меня пытали там. Но схема типичная – это пытка электрическим током. Через это проходит 99% попадающих в систему МГБ. Для этого используется ТАПИК – телефонный аппарат с индуктивной катушкой. От этого аппарата уходят два провода. Их бросают на разные части тела. В моем случае – это был самый легкий способ – большие пальцы рук, а потом бросили на ухо. Однако в «Изоляции» их в основном привязывают к гениталиям. Промежуток времени пуска тока может быть разным: от 5 до 25 секунд. И тогда остаются ожоги. После пыток я где-то два месяца не чувствовал те части тела. Эти пытки трудно выдержать, поэтому люди подписывают любые признания. Свои я подписал после часа издевательств. Там вопрос только – когда пишешь?

– Кто сидит в «Изоляции»?

– Половина заключенных – это их собственно боевики. Много высокопоставленных. И тех, кто представляет угрозу для действующего режима. Это актиные участники событий 2014-2015 годов, имеющие еще какой-то авторитет. Или тоже те, кто не поделился бизнес потоками. Всех их обвиняют в госизмене. Другая половина – это гражданские. Тоже представители бизнеса, которые не захотели его отдавать. Много перевозчиков.

– Вы уже преодолели психологические последствия пребывания в «Изоляции»?

– Не все. Мне до сих пор сложно строить социальные контакты с людьми, а также с близкими. Сейчас лучше, а первые месяцы не мог даже с мамой разговаривать. И она не понимала, почему? А я за годы заключения так устал от людей, что мне нужно личное пространство. Я некомфортно чувствую себя, когда в комнате больше трех-четырех человек. Меня это уже напрягает.

– Что должно произойти с «Изоляцией»? Какое наказание и кто из россиян должны его понести? Добиваетесь ли вы этого сейчас?

– Закрытие. Там же находится военная база. Там держат танки, БТРы, боекомплект. Она, конечно, останется, но должно быть закрытие этого концентрационного лагеря. Относительно наказания – я не наивный человек. Понимаю, что требовать этого от Российской Федерации или даже мирового сообщества не стоит. Ибо Российская Федерация никогда этих людей не отдаст. Это должна быть работа наших спецслужб, их наказание. Но заставить Россию из-за огласки закрыть «Изоляцию» – это вполне реально. Надо просто доказать западному миру, что это место существует. Ведь, к сожалению, до сих пор на самом высоком политическом уровне о ней знают единицы.