«Сработало желание сохранить память». История депортации Шавера Ибрагимова

Истории про депортацию крымскотатарского народа чаще всего можно узнать от очевидцев: от бабушек и дедушек, которые пережили ночь 18 мая 1944 года, долгое расставание с Родиной, но которые впоследствии вернулись в Крым. Их дети, внуки и правнуки знают эти истории: как врывались в дом с самого утра, приказывали брать самое необходимое и увозили в вагонах для скота в Узбекистан, Казахстан, на Урал.

Существует много свидетельств депортации крымских татар. Но есть еще одни немые свидетели геноцида народа – это вещи, которые люди в спешке хватали перед отъездом, сохранили их и вернули в Крым во время возвращения на Родину.

Часы, пережившие депортацию

Шаверу Ибрагимову 90 лет, он живет в Симферополе, у него четверо детей: трое сыновей и дочь, есть внуки. 18 мая 1944 года около 2:00 к ним в дом постучали, сразу забрали у матери Шавера-агъа фонарь, с которым она вышла открыть дверь. Дали команду взять вещи на три дня и собрать детей, которых в семье было девятеро. Он вспоминает, что всех вывели на площадь, окруженную солдатами: «Я как-то потом скрылся, убежал домой. И вот дома книга лежит, альбом лежит, вот такой свинец, там золотые кольца, золотые серьги лежат. Все не забрал, забрал только вот часы, папины часы. Это с николаевских времен (времен Российской империи – КР) оставшиеся, не советские часы».

Часы, датированные XIX веком, с надписью на староосманском языке

​

Ибрагимов не помнит, когда эти часы остановились: «Вообще их ключиком заводят, вот здесь с обратной стороны есть отверстие для него. А отремонтировать так и не смогли, сколько ни пытались». Часы похожи на наручные, но без ремешка. С одной стороны, на циферблате, заметный скол. А под стрелками – надпись, предположительно мужское имя и фамилия на староосманском языке. Шавер-агъа утверждает, что эта вещь датирована XIX столетием. Шавер Ибрагимов не может ответить, почему в 1944 году не взял из дома другие, более драгоценные вещи. Но предполагает, что сработало желание сохранить память. Его отец занимался добычей льда со скважин на Ай-Петри: «Тогда ведь не было холодильников, вот отец заготавливал лед, потом продавал больницам, санаториям, а остатки простым людям раздавал». Ибрагимова-старшего посадили в 1937 году, осудив на 10 лет за «контрреволюционную деятельность». В 1941 он погиб в одном из лагерей.

​Из самых страшных воспоминаний о дороге в Узбекистан, у Ибрагимова осталось одно: «В вагоне бабушка была одна. В 5:00 эшелон остановился, это мы уже заехали в Казахстан. Она залезла под вагон, оправиться. И секунды не прошло, эшелон тронулся, ее вот так напополам перерезало. Похоронили в песке ее прямо там и уехали». Рассказывая про условия жизни в Узбекистане, Шавер-агъа вспоминает, что сначала он работал на рисовых плантациях. «Рис на сухом не растет, он в воде растет, знаете б этом? Вот эту воду мы пили, а там же земля, там лягушка, там цеолиты, вот от этого и заболели. Я 5 сентября мать похоронил и слег, почти при смерти был». Спасла его одна узбечка, вылечила и старалась хорошо кормить, мужчина говорит, что вспоминает ее очень часто и всегда читает за нее молитву.

«Вообще, я помню, мы когда приехали, я встретил первого местного жителя: вот с такой бородой, с ножом. Он от меня убегает, я от него убегаю. До того антипропаганда была там против нас. И вот когда узнали, что мы – мусульмане, они тоже мусульмане, пластинка перевернулась».

Все сведения о брате Шавера Ибрагимова в нескольких предложениях

​Сейчас Шавер Ибрагимов живет в Симферополе, он вернулся в Крым в 1990 году, однако его родное село Ай-Василь на тот момент уже превратилась в микрорайон Ялты Васильевку. Он очень хочет найти хоть какие-то сведения о своем пропавшем без вести старшем брате, Мустафе Ибрагимовиче Ибрагимове, который во время Второй мировой войны служил в Севастополе на флоте и в 1942 году пропал без вести. Обвинения в «массовом коллаборационизме» с крымских татар были сняты в 1967 году. Им позволили вернуться домой 22 года спустя.

Шавер-агъа на пороге собственного дома в Симферополе

​