«Начать жизнь заново и забыть про этот ужас»: как крымчанку с детьми вызволили из Сирии

В Украину 19 октября Украина вернулась еще одна семья из Сирии. В этот раз из закрытого лагеря для беженцев «Родж» удалось репатриировать крымчанку, которая называет себя Иман, а также четверых ее детей. В Сирии она пробыла восемь лет. Это уже третья спецоперация Украины по возвращению украинцев из Сирии, этот процесс длится почти год.

По данным украинских властей, еще 10 женщин – гражданок Украины и 23 их ребенка – ждут репатриации в лагере для беженцев «Аль-Хол». О том, как в Сирии оказались украинки, какой была их жизнь там и с какими трудностями они сталкиваются теперь, в эфире Радио Крым.Реалии вместе с ведущим Тарасом Ибрагимовым обсуждали репатриированная из лагеря для беженцев в Сирии крымчанка Иман, координатор объединения родственников за возвращение детей из Сирии Фатима Бойко, а также редактор сайта «Ислам в Украине» Дилявер Саидахметов.

– Иман, как вы себя чувствуете, обустраиваетесь после возвращения в Украину? Как дети?

Иман: Чувствую себя очень хорошо, я очень счастлива, что вернулась. У нас в доме сейчас идет ремонт, я временно живу в чужом доме. Скоро будем переезжать. Дети очень счастливы, вопросов у них очень много. За восемь лет они ничего не видели, кроме Сирии, кроме пустыни.

– Напомните, пожалуйста: как так сложились обстоятельства, что вы приняли решение уехать в Сирию? Что произошло дальше?

Иман: Причиной стал мой муж, отец моих старших детей. Я поехала вслед за ним в 2013 году. К сожалению, я не смогла с ним там встретиться, его уже не стало. Меня поселили в дом вдов в городе Алеппо – для женщин, чьи мужья погибли на войне. Несколько месяцев я провела там, вокруг была война, но у меня не было возможности выехать обратно. Конечно, когда я увидела все своими глазами, то захотела вернуться, но помогать мне никто не хотел, даже порицали: мол, если приезжаешь в Сирию, то уже остаешься. Другого выхода, кроме как остаться, у меня не было.

– И вам пришлось выйти замуж во второй раз, как я понимаю?

Иман: Да. Пришлось… В 2014 году объявили «Исламское государство», но потом все поменялось, конечно, и всем пришлось отступить из Алеппо. Я этого не застала, меня новый муж раньше забрал в другой город.

– Каково было жить под контролем террористов?

Иман: Своими глазами я ничего не видела. Мы, женщины никогда не передвигались сами, с этим было очень строго. Я могу рассказать только то, что слышала, сама я не участвовала в тех событиях. В общем и целом это постоянная война, постоянный страх за свою жизнь. Я даже не могу передать вам словами тот ужас, который мы пережили.

Крымчанка Иман со своими детьми в Сирии, 2017 год

– Насколько я знаю, вы в итоге оказались в городе Багуз – последнем пристанище террористов «Исламского государства», и весной 2019 года демократические силы организовали там «зеленый коридор» для всех, кто решил выйти оттуда – гражданских, женщин с детьми. Как вы оказались в лагере для беженцев «Аль-Хол»?

Иман: Я вышла сама, я не ждала этот коридор. Было очень тяжело, мы буквально бежали оттуда. Это был февраль: зима, голод, холод. Украинских семей было три, мы решили, что ждать уже не стоит. Багуз горел со всех сторон, было очень страшно за детей… Хотя уже прошло три года, у меня все это до сих пор перед глазами стоит. Звуки самолетов, вертолетов я не могу переносить, сразу начинается паника – и точно так же у детей.

Лагерь для беженцев «Аль-Хол» на северо-востоке Сирии, октябрь 2019 года

– Какие были условия в лагерях «Аль-Хол» и «Родж», куда вы попали позднее?

Иман: Очень тяжелые: нет воды, все живут в палатках, зимой очень холодно, летом очень жарко. Было тяжело и морально, и физически, особенно с детьми. Утром не наберешь воду – можно сказать, на целый день остаешься без воды. Бывало, и до драк доходило. Света не было, телефоны запрещались, их прятали как могли.

Лагерь для беженцев «Родж», 2019 год

– Учитывая дискуссии вокруг вашего возвращения в Украину с территорий, подконтрольных «Исламского государства»: как бы вы ответили тем, кто видит в вас некую опасность для общества?

Иман: Опасности я никакой не представляю – не знаю, что тут можно еще добавить. Меня могут не бояться люди. Я вернулась, чтобы продолжать жить в Украине и забыть этот кошмар. Я планирую начать все с нуля и поставить своих детей на ноги, заняться их образованием. Дети у меня болеют, еще долго придется восстанавливать их здоровье.

– Спасибо вам большое. Фатима, насколько сложно было добиться возвращения Иман и других украинок?

Бойко: Та сторона очень тяжело шла на переговоры. Насколько я знаю, это работа не одного дня, а многих месяцев. Надо общаться с различными группировками на территории Сирии. Я сама пробыла там на переговорах полтора месяца, и удалось репатриировать только одну нашу украинку, хотя все были готовы в самом лагере. Наши гражданки до сих пор находятся в этих лагерях, там объявлен карантин. Я еще раз хочу поблагодарить всех украинских военных и нашего почетного консула Фархада Али, которые занимались и будут заниматься репатриацией в дальнейшем.

– То есть сколько женщин с детьми уже удалось вернуть? И продолжится ли процесс?

Бойко: Вот 31 декабря мы вывезли две семьи, 16 июня – еще одну семью, и вот 19 октября – еще одну. То есть в итоге мы вывезли четыре семьи. В Офисе президента Украины заявили и мне, и общественности, что дальнейшая репатриация – вопрос даже не месяцев, все произойдет раньше, как только закончится карантин. Мы собираем деньги на обустройство уже возвращенных, в том числе в мусульманском мире. Помогаем им с оформлением документов, покупаем домики в Херсонской области. Государство как таковое ничем не помогает, кроме как связями – чтобы быстрее оформить документы. Но детям, родившимся на территории Сирии, все равно очень сложно получить свидетельства о рождении. Они не могут посещать садики, поликлиники, пособия оформить на них невозможно. До сих пор эти семьи зависят от посторонней помощи.

– Ясно, спасибо. Дилявер, почему все же так вышло, что достаточно много мусульман – а вслед за ними и их семей – переехали в Сирию, где на тот момент уже шла гражданская война?

Сайдахметов: Нельзя говорить, что у всех была какая-то одна мотивация, причины были разные. Если говорить исключительно о религиозной составляющей, тут все достаточно ясно. Есть исламская мифология: пророк Мухаммед некогда сказал о том, что возникнет справедливое государство, где будут соблюдаться законы и так далее. Террористическое образование «Исламское государство» очень активно использовало этот миф в своей пропаганде и, по сути, построило себя на нем. Многие искренне верующие мусульмане поверили этому и решили попробовать такой «счастливой и справедливой жизни». Даже несмотря на то, что «Исламское государство» сейчас потеряло все свои территории, что его структуры разрушены – мы должны понимать, что речь идет не об организации, а об идеологии. То есть и в дальнейшем будут находиться люди, которые поверят в этот миф и посвятят свои жизни борьбе за него.

Дилявер Саидахметов, редактор сайта «Ислам в Украине»

– Что можно противопоставить этой идеологии?

Сайдахметов: Мусульманские теологи сходятся во мнении, что единственный способ – контрпропаганда, просвещение, обучение людей. Многие из тех, кто попался на удочку «Исламского государства», были или новичками в исламе, или попросту неграмотными. Мне кажется, сама мусульманская община должна противопоставлять активно бороться с опасными мифами. Второе важное направление – это социальная интеграция, то есть включение мусульман в жизнь общества. Ведь борьба идет не за какие-то территории в Сирии, а за умы людей.

(Текст подготовил Владислав Ленцев)