Из России: «Работа такая – не молчать». Журналисты объединяют усилия в борьбе против репрессий

Сегодня Профсоюз журналистов подал уведомление в Правительство Москвы о намерении провести митинг против законов об иноагентстве. Вчера на пикеты в поддержку признанных иноагентами СМИ и отдельных журналистов выходили в Пскове, позавчера – в Москве. Медийное сообщество объединяется, чтобы противостоять все возрастающему давлению со стороны власти – в пятницу в число иноагентов попали телеканал "Дождь" и проект "Важные истории", а также НКО "Четвертый сектор", пишут Север.Реалии.

Митинг с числом участников до 500 человек Профсоюз журналистов намерен провести 4 сентября около памятника Гоголю на Никитском бульваре. Уведомление об этом было сегодня подано в Правительство Москвы. В случае, если выбранное место внезапно окажется недоступным для массовых мероприятий, профсоюз просит предоставить альтернативную площадку.

Софья Русова с уведомлением о проведении митинга

– Ситуация требует массового мероприятия, – считает председатель Профсоюза журналистов Софья Русова.

Цель заявлена как "выражение мнения граждан России о законопроекте об иностранных агентах и признании российских СМИ и журналистов иностранными агентами. Выдвижение требований за исключение журналистов из реестров иностранных агентов".

– Так обычно пишут в заявках, – поясняет Софья. – Чтобы, если случится чудо и разрешат, люди могли формулировать свои надписи на плакатах по-разному. На митинг могут прийти обычные люди, граждане, которые против этого. На пикеты, которые проходили на Лубянке, пришли журналисты. А у обычных людей уровень страха выше, чем у журналистов, я это прекрасно поняла на Лубянке. Потому что люди приходили, но боялись разворачивать свой плакат, потому что видели, что происходит с другими. Люди стали бояться выходить на акции, видя такую непропорциональную силовую реакцию.

Закон даже в условиях антиковидных ограничений позволяет провести массовое мероприятие до 500 человек, и Русова уверена, что мэрии ничто не мешает согласовать такой митинг.

Пикеты в субботу в Москве и в воскресенье в Пскове прошли без предварительной организационной работы – как стихийная реакция на репрессии против "Дождя" и "Важных историй". Публичных объявлений об акциях не было – одни участники узнавали об этом от других и присоединялись.

– Я считаю, что мы всегда должны свою позицию выражать и не молчать. Наша работа – не молчать, – говорит один из участников псковских пикетов Денис Камалягин, главный редактор газеты "Псковская губерния". Он был в числе первых пяти человек, которые вошли в реестр СМИ-иноагентов, до 28 декабря 2020 года он состоял исключительно из юридических лиц.

Проекты Радио Свобода и "Голос Америки" находятся в перечне с 5 декабря 2017 года.

– Если говорить именно об иноагентстве, то "Дождь" рассказывал об этом постоянно и звал нас в эфиры, они нас поддерживали своей работой, – продолжает Камалягин. – А "Важные истории" – издание для меня одно из самых важных, из самых нужных в России, потому что они делали независимые расследования. И то, и другое издание крайне нужны, и их нужно поддерживать. Я не задавался вопросом: они за нас не вышли, и мы за них не выйдем. У нас и так в России это "разделяй и властвуй" работает и в журналистике, и в политике. Нечего смотреть, кто за тебя не выходил, иначе вообще никто ни за кого выходить не будет.

Денис Камалягин на пикете в поддержку СМИ-иноагентов

В Москве в субботу на пикетах в поддержку "Дождя" и других иноагентов около здания ФСБ на Лубянке были задержаны девять человек. Все, кроме одного, были затем отпущены – ждать суда в отделении полиции остался Илья Васюнин, корреспондент Russia Today. У него протокол о повторном нарушении правил проведения публичных мероприятиях, по этой статье может грозить административный арест до 30 суток.

Волна репрессий в отношении журналистов поднялась (хотя и не в первый уже раз) в декабре 2020 года, когда в реестр СМИ-иноагентов были включены первые пять физических лиц – правозащитник Лев Пономарев, журналисты Север.Реалии Людмила Савицкая и Сергей Маркелов, главный редактор "Псковской губернии" Денис Камалягин и петербургская художница и активистка Дарья Апахончич. В апреле 2021 года Роскомнадзор отнес в суд 390 протоколов в отношении Радио Свобода, что привело к многомиллионным штрафам и отъезду сотрудников за границу. Затем 14 мая в реестр СМИ – иностранных агентов попала Meduza, следом за ней – организация Stichting 2 Oktober, администратор доменного имени издания VTimes.io, и VTimes закрылись с 12 июня.

14 июня телеканал "Дождь" исключили из президентского пула, через месяц, 15 июля, Генпрокуратура признала нежелательной на территории России деятельность иностранной организации Project Media, Inc, а также связанное с ней российское издание "Проект". Главред "Проекта" Роман Баданин и еще ряд сотрудников пополнили ряды иноагентов. Следом в список включили журналистов "Открытых медиа", а также журналиста Радио Свобода Елизавету Маетную. 23 июля иностранным агентом была объявлена компания The Insider SIA, администратор доменного имени издания The Insider. 28 июля к его основателю Роману Доброхотову пришли с обыском в рамках дела о клевете многолетней давности. 4 августа Роскомнадзор по требованию Генпрокуратуры России заблокировал сайты "Открытых медиа", "МБХ медиа" и "Правозащиты Открытки".

20 августа СМИ-иноагентами были названы телеканал "Дождь", расследовательский проект "Важные истории" и еще шесть отельных журналистов. 21 августа иноагентом стало объединение журналистов-фрилансеров "Четвертый сектор". Его Минюст включил в отдельный перечень – НКО-иноагентов.

"Этот опыт ничего хорошего не сулит"

В отличие от ранее попадавших в реестр, телеканал "Дождь" – полностью российское средство массовой информации. Иностранного финансирования, по уверениям редакции, у них нет. Но государственное РИА Новости со слов анонимного источника называет сумму: 3,7 млн рублей. Медиаюрист Галина Арапова предположила, что это могли быть "средства, полученные от ретрансляции "Дождя" на другие страны иностранными операторами или монетизацию его трансляции в YouTube".

Решение о признании "Дождя" иноагентом было предсказуемо, потому что "мы понимаем, в какой мы живем стране и в какой реальности", говорит главный редактор телеканала Тихон Дзядко.

Тихон Дзядко

– На включение в реестр, если смотреть на закон, не было никаких оснований, и, конечно, это решение было в известной степени неожиданным. Мы в свое время обсуждали, что будем делать, если подобное произойдет, но мы поняли, что подготовиться к этому невозможно, потому что это решение с непредсказуемыми последствиями – вы не знаете, что будет, – рассуждает он.

– Реакция общества и спикеров, в принципе, понятна – никто не воспринимает этот статус как "черную метку", на что рассчитывали власти. Другой вопрос – как отреагируют ваши рекламодатели и партнеры?

– Мы не знаем. Мы пока не можем сказать, что касается рекламодателей, подрядчиков, спонсоров, партнеров и всего прочего – это пока что темный лес. Мы рассчитываем, естественно, на то что наши партнеры знают, что несмотря на то, какая плашка стоит у нас на сайте, мы остаемся теми же ответственными людьми, с которыми они сотрудничали все эти годы. Мы рассчитываем, что так и будет. Но мы видим опыт других СМИ, прежде всего "Медузы", признанной иностранным агентом, от которой ушла большая часть рекламы, и этот опыт ничего хорошего не сулит. Но посмотрим, как у нас будет.

– Сразу после объявления телеканала иноагентом вы пригласили в эфир представителя МИД России Марию Захарову, и она снова рассказала нам про ретрансляцию американского опыта. Вас удовлетворил ее ответ?

– Нет, конечно. Меня никогда не удовлетворяет ответ про чей-то опыт, мне абсолютно все равно, что происходит в Америке. Я живу в России и работаю в России. А то, что происходит в Америке, – это проблемы тех, кто там живет. Такое постоянное апеллирование – это просто "объяснение" того, что происходит. Не говоря уже о том, что когда мы берем самые плохие практики в Америке, то мы их у себя еще и реализуем в своем особенном виде, их переворачивая, и от этого они становятся еще хуже, – считает Дзядко.

По его словам, телеканал планирует оспаривать включение в реестр иноагентов в судебном порядке, как только получит хоть какие-либо документы на этот счет.

Журналист "Медиазоны" Александр Горохов на пикете 21 августа перед зданием ФСБ на Лубянке

В сетях "Дождь" и других иноагентов активно поддерживают блогеры, политики и обычные пользователи.

"Утереть сопли и работать"

Ранее акцию журналистской солидарности в виде флешмоба в социальных сетях устроило издание "Холод". Под хештегом #запрещенная_профессия российские журналисты рассказывали о своем личном опыте – как и почему выбрали эту работу, что она значит для каждого.

– Кампания "Запрещенная профессия" была нашей спонтанной реакцией на уничтожение очередных редакций СМИ, о чем стало известно на прошлой неделе, – комментирует основатель проекта "Холод" Таисия Бекбулатова. – Хотелось зафиксировать, что наша профессия окончательно стала восприниматься властью как вражеская и подлежащая либо контролю, либо уничтожению. Очевидно, это ощущение разделяют очень многие журналисты, поэтому она получилось такой масштабной. Целью этой инициативы было дать журналистам высказаться о том, что происходит, и услышать других, потому что обычно мы на такие темы публично не говорим.

"Какие вы, ребята, нежные", – отреагировала на этот флешмоб в фейсбуке издатель и главный редактор The New Times Евгения Альбац. В 2018 году ей был выписан самый большой (на тот момент) штраф за всю историю российских СМИ – 22,25 млн рублей за непредоставление отчета о получении иностранного финансирования. Подписчики и читатели тогда краундфандингом собрали для The New Times 25 миллионов.

Главный редактор журнала The New Times Евгения Альбац

Альбац, впрочем, считает, что сегодня ситуация еще не настолько плохая, как это было при совке.

– Все это нюни и сопли на тему "как все плохо" и что это "запрещенная профессия" – нет никакой запрещенной профессии, это вы, ребята, не знаете, что такое запрещенная профессия! – объясняет она корреспонденту Север.Реалии. – Это просто надо подобрать яйца, которые шелестят по всему асфальту, утереть сопли и работать.

Несмотря на то что значительная часть сегодняшних сотрудников СМИ пришли в журналистику уже после конца СССР и не имеют опыта работы в советской прессе, не брать в расчет советский опыт невозможно, уверена Альбац.

– Как мы можем оценивать то, что происходит в стране с авторитарным режимом, если не брать в расчет советский опыт? В политической журналистике принято уметь сравнивать. Нельзя не сравнивать. У власти находится КГБ. Закончиться все это может очень плохо – я об этом с утра до вечера говорю на "Эхе Москвы". Я делала передачу с Никитой Петровым, который выпустил совершенно великолепное расследование про Николая Ежова. И мы с ним как раз обсуждали эти бесконечные всхлипы на тему "ой, это 37-й год" – люди просто глубоко необразованны, поэтому они позволяют себе такие сравнения. Они просто не понимают, что такое 1937-й год. Была бы сейчас запрещенная профессия или 37-й год, меня бы приняли на выходе из "Эха Москвы". Я на "Эхе Москвы" бесконечно говорю о том, что у власти находятся выходцы из КГБ, что риски с этим связаны такие-то и такие-то. Я об этом пишу с 1986 года, 30 с чем-то лет.

– Что мы можем с этим сделать?

– Сопротивляться. Подтереть сопли и перестать распускать нюни, жалеть себя бесконечно. А самое главное, не надо создавать у читателя ощущение, что ему надо бежать. Это как Женя Чичваркин в Лондоне пишет: все, кто сейчас не уедут из страны, сядут. Я ему пишу: а вы готовы обеспечивать людей, которые приедут в Лондон, хотя бы до того момента, как они найдут работу? А люди из России в лучшем случае найдут работу грузчиками или будут мыть посуду в кафешках. Он ничего не отвечает. Как можно уезжать, предавать всех и уезжать, когда Навальный сидит? Куча ребят сидит по лагерям и тюрьмам. Вы посмотрите, что делают с Машей Алехиной уже много месяцев. Я понимаю, когда Никульшина или Люба Соболь уезжают, потому что они находятся под постоянным контролем, под бесконечными уголовными делами. А эти нюни журналистов – это безнравственная вещь в стране, в которой есть политические заключенные.