Россия не решится пробивать сухопутный коридор в Крым ‒ Stratfor

Сценарий, согласно которому Россия может попытаться создать «сухопутный мост» в Крым, многие политические эксперты в частных разговорах называют поводом для беспокойства. По их мнению, даже несмотря на санкции и угрозу их усиления в случае обострения ситуации, Москва может решиться на такие действия.

Насколько это реально в 2019 году? Какие силы понадобились бы России для наступления? Способна ли Украина отбить атаку? Помогут ли Киеву предоставленные США «Джавелины»? И возможен ли прямой военный конфликт, если Кремлю не понравятся результаты украинских выборов?

На эти вопросы в эксклюзивном интервью Радіо Свобода ответил Юджин Чаусовский ‒ старший аналитик по вопросам Евразии американской разведывательно-аналитической компании Stratfor, известной своими экономическими и геополитическими прогнозами о событиях в мире, к которым прислушиваются в высоких кабинетах в США и Европе.

‒ Несколько лет назад Stratfor, анализируя варианты развития событий в Украине, в своем докладе приводил даже количество солдат, которые понадобились бы Кремлю для наступательной операции, а также карту вероятных боевых действий. Насколько этот сценарий вероятен сейчас?

‒ Сценарий наземного коридора в Крым или Приднестровье крайне маловероятен. Думаю, если бы Россия собиралась сделать столь серьезный военный шаг, то это, скорее всего, произошло бы в самом начале конфликта. И учитывая, что за последние год-два ситуация все же стабилизировалась, думаю, это делает еще более маловероятным, что Россия пойдет на такие действия. Но не думаю, что такое развитие событий следует полностью исключить. Могут возникнуть внешние факторы, способные повлиять на это решение и на конкретные цифры.

Когда мы впервые подготовили этот доклад о возможных военных сценариях в Украине (а было это четыре года назад), то оценили, что России понадобится от 20 до 30 тысяч солдат для создания российского «сухопутного моста» в Крым и примерно в два раза больше ‒ от 40 до 60 тысяч человек, чтобы достичь Приднестровья. Думаю, эти цифры до сих пор верны. Но все зависит от того, на какие именно действия пойдет Россия. А еще ‒ от внешних обстоятельств. Прежде всего, как США и страны НАТО поддержат Украину в военном плане. Это определит и количество военнослужащих и тип войск, которые Россия может задействовать при таком сценарии. Хотя, повторю, сейчас маловероятно, что Россия пойдет на создание «сухопутного моста». Но если это случится, то цифры будут примерно такими, как мы озвучили.

‒ Но для захвата территории и для того, чтобы ее потом удержать, требуется разное количество войск. Какие цифры указаны в ваших аналитических отчетах?

‒ Да, названные мной цифры ‒ от 20 до 30 тысяч человек для создания «коридора в Крым» ‒ это только для начальной военной операции. А дальше понадобятся еще несколько тысяч военнослужащих. Сложно назвать точную цифру, поскольку это будет зависеть от конкретных обстоятельств, но явно потребуются еще десятки тысяч солдат, чтобы удержать эту территорию, защищать ее. И это была бы изнурительная позиционная война против украинских сил и, возможно, сил, поддерживаемых НАТО. В случае, если Россия попытается пробить более широкий коридор, в Приднестровье, это могут быть сотни тысяч солдат ‒ или даже больше. Для России это было бы очень серьезным военным присутствием, если бы она решилась это сделать.

‒ Если Кремль бы решился, то какую технику мог бы использовать при таком сценарии?

‒ Это зависит от того, какую именно операцию проводила бы Россия. Но в любом случае это сценарий полномасштабной войны. Таким образом, мы говорим обо всем ‒ от сухопутных войск, танков, противовоздушной обороны и авиационных подразделений. Это был бы грандиозный размах ‒ все военные операции, возможно, даже с использованием морского элемента... И даже сейчас, когда возникла напряженность в Азовском море, думаю, мы как раз увидим множество различной техники, которую будут использовать российские военные.

‒ Насколько в этой ситуации помогут «Джавелины», которые Украине предоставили Соединенные Штаты? Многие говорят о них как о мощном средстве сдерживания, как о факторе, который серьезно изменил и ситуацию, и расклад сил.

‒ Безусловно, «Джавелины» ‒ существенное пополнение арсенала Вооруженных сил Украины, но я бы не сказал, что они способны стать переломным моментом в случае большого военного конфликта с Россией. Несомненно, украинские военные улучшили свои возможности и технику. Не только за счет «Джавелинов», но и в результате учений, в результате реформ, которые проводились в течение последних четырех лет. Но при этом должен сказать, что и Россия за это время провела и военную модернизацию и реформы. Поэтому, конечно, Украина улучшила свои возможности с военной точки зрения. И, вероятно, России понадобилось бы больше войск и больше военной техники... Но я не думаю, что «Джавелины» могут что-то изменить в глобальном плане в этом конфликте, который, как и раньше, может быть таким, как мы прогнозировали 4 года назад.

‒ Тогда возникает вопрос: какие силы нужны в такой ситуации Украине? И ‒ озвучу сейчас опасения наших читателей ‒ способно ли будет государство вообще отбить столь мощное наступление?

‒ Думаю, с украинской стороны это было бы использование всех доступных сил. Конечно же, все зависит от того, как Россия проводила бы атаку, но по сути это потребовало бы почти полного участия всех Вооруженных сил страны и, вероятно, поддержки со стороны США или НАТО (здесь я не имею в виду прямой военный конфликт ‒ скорее военную подготовку и материально-техническое обеспечение). А такая поддержка после почти пяти лет конфликта все виднее ‒ США и страны НАТО помогают Украине, увеличивают поддержку, в частности в том, что касается Азовского моря. Или, по крайней мере, помогают Киеву создать собственные военные подразделения. И я думаю, это, безусловно, усилилось бы в случае полномасштабного или частичного российского вторжения ‒ или попыток пробить эти «наземные мосты».

Отразить столь мощное нападение, с военной точки зрения, было бы проблемно. Украинские Вооруженные силы, к сожалению, не сравнятся с российскими (по количеству солдат и имеющейся военной техники ‒ ред.). Все будет зависеть от уровня поддержки, которую Украина сможет получить от Запада и НАТО, но я сравниваю обычные вооружения.

Обратите внимание на тот факт, что до сих пор Россия действовала (и военными средствами, и косвенно) только в таких местах как Крым или восточная Украина, потому что это имеет максимальную политическую поддержку (внутри самой страны ‒ ред.) И военных действий, и силовых решений. Но если она выйдет за рамки этих территорий, например, если речь о «наземном коридоре», то в зависимости от того, как далеко это зайдет, все становится менее жизнеспособным и благоприятным для российского политического климата. Таким образом, если мы увидим войну на истощение с Украиной или временные военные действия, Россия столкнется с огромными внутренними проблемами.

‒ Что бы вы назвали среди главных угроз? Ситуацию вокруг Азовского и Черного морей?

‒ Существует целый ряд угроз, источником которых является Россия. И конечно, как вы упомянули, одна из них связана с Черным морем, поскольку мы уже видели рост напряженности и интервенцию в районе Азовского моря. Но у России есть много того, что мы называем средствами гибридной войны, что она может использовать для того, чтобы вредить Украине. От политических манипуляций до энергетических и экономических ограничений, от пропаганды до поддержки протестов в Украине. Итак, угроз немало, и военная ‒ только один из аспектов российского инструментария.

‒ Есть ли среди них вмешательство в предстоящие выборы?

‒ Я думаю, Россия будет делать то, что мы уже видели во время выборов и на Западе, и на постсоветском пространстве, пытаться влиять на выборы, используя различные тактики: пропаганду, поддержку пророссийских деятелей и партий. В случае с Украиной это немного сложнее для России из-за конфликта на востоке страны и, конечно же, через Крым ‒ то есть уже не будет такого масштабного влияния на выборы, который действительно был в прошлом. Это теперь будет гораздо более сложной задачей для России! Однако она все же способна сделать достаточно, чтобы хотя бы повлиять на результат. От того, как я уже говорил, поддержки различных партий до попыток создать хаос, чтобы дестабилизировать политическую ситуацию в широком смысле слова.

‒ Может ли Москва пойти на прямой военный конфликт с Украиной, если ее не устроят результаты выборов?

‒ Думаю, здесь ‒ много обстоятельств. Лишь одно из которых ‒ военные возможности России. У нее, безусловно, есть необходимое количество подразделений для такой военной операции, но в прямом военном столкновении с Украины для Москвы так много неизвестных... Та же возможная вовлеченность американских и натовских военных... Будет ли она ‒ большой вопрос для России и очень большой риск, на который она должна пойти. Вы также должны учитывать политическую и экономическую цену этой войны ‒ не только для того, чтобы содержать огромное количество войск, ‒ кто знает, сколько времени, ‒ но и из-за санкций, которые непременно последуют, чтобы наказать Россию за такое поведение. Повторю ‒ у России, возможно, был шанс прибегнуть к таким действиям в самом начале конфликта, но сейчас уже на протяжении более четырех лет Украина имела время для развития своего военного потенциала, есть западная поддержка: как в сфере безопасности, так и экономическая, осуществляется давление на Россию ‒ и это только увеличивает цену.

И, наконец, спросите ‒ а какие у России цели? Ведь Москва не хочет аннексировать всю Украину ‒ знаете, для этого потребуются огромные ресурсы, которых у нее просто нет. Поэтому конечная цель России состоит в том, чтобы по сути помешать западной интеграции Украины, подорвать усилия власти, попытаться заблокировать движение Украины в сторону Запада. А полномасштабное военное вмешательство приведет только к противоположному результату.

Именно поэтому я не думаю, что прямое военное вторжение в Украину является вероятным сценарием. Это может быть только крайний вариант, который выберет Россия, если она почувствует крайнюю угрозу для себя, связанную с Украиной ‒ например, в случае присоединения вашей страны к НАТО или что-то такого же масштаба. А в любом другом случае такие действия стали бы гораздо большим риском для России, чем выгода, которую они могут получить.

‒ Какой Stratfor видит реальный вариант решения конфликта на Донбассе? То, что могло бы сработать в ближайшее время?

‒ Сложно назвать решение, которое реально сработало бы ближайшем будущем. Украина ‒ место столкновения интересов. Россия заинтересована в том, чтобы удерживать ваше государство в своей сфере влияния. С другой стороны ‒ Запад, который пытается привлечь Украину в лагерь или хотя бы поддержать Украину на пути ее западной интеграции. И мы видим столкновение двух интересов в форме конфликта на востоке Украины. Единственное решение, которое я вижу, может потребовать значительных геополитических изменений: или значительное ослабление российской позиции, когда она примет западную интеграцию Украины, что, я думаю, маловероятно; или существенное усиление России или ослабление Запада до такой степени, что Россия сможет в принципе вернуть Украину в сферу своего влияния, что, как я вижу, также маловероятно. Наиболее вероятным результатом (минимум в ближайшей перспективе) является сценарий «замороженного конфликта», который мы видели в разных местах по всему бывшему Советскому Союзу: Приднестровье, Нагорный Карабах или Абхазия, Южная Осетия... Которые все еще в «подвешенном состоянии», вероятно, в таком же состоянии будет и восток Украины ‒ по крайней мере, в течение следующих нескольких лет.