Из России: Почему мусульманки все чаще отказываются от хиджаба и как защищены женщины в исламе?

Блогер, психолог из российской Казани, мама пятерых детей Хава Шайдуллина поделилась c Радио Азатлык мнением о ношении хиджаба, атаках в соцсетях на аккаунты активных мусульманок, а также о правах мусульманских женщин.

– Ношение хиджаба в одно время вошло в моду, возможно, под влиянием сериала "Клон". А потом мусульманки довольно массово стали снимать свои платки. По вашим наблюдениям – много таких сейчас?

– Да, есть такая тенденция отказа от ношения платка. В Казани и в моем окружении это наблюдается часто. Но нельзя сказать, что был тренд на ношение платка, и теперь тренд на отказ от этого. Если проанализируем каждый случай, то окажется, что среди них есть и такие женщины, которые наизусть знают Коран. Они не новички и не неграмотные. Это могут быть жены духовных служителей, девушки, выросшие в религиозных семьях, или же такие, кто платок стал носить недавно. Это не так, что платок надели из-за какой-то моды и сняли, как только мода прошла, среди них есть разные – разных слоев и разного круга.

– Почему они идут на это?

– Причины, наверное, разные. Мне кажется, сейчас с каждым днем более актуальным становится тренд на осознанность. Принимая какое-то решение, выбирая образ жизни, интересы, человек не слепо следует за кем-то, а сам осознанно определяет, что ему ближе. Если взять в целом, современный человек, задумавшись о смысле жизни, религии, духовных ценностях, чувствуя внутренние конфликты, не соглашаясь с этим, выбирает образ существования, который больше подходит его взглядам, характеру, внутреннему миру. Поэтому сейчас нет слепого следования религии, к этому подходят только аналитически. Человек умеет думать и о своих внутренних потребностях. Иногда его внутренние потребности могут и не соотноситься с хиджабом.

– Существует мнение, что в последние годы Татарстан заметно исламизировался, люди больше тянутся к религии. С этой точки зрения, по вашим наблюдениям, кого сейчас больше – тех, кто выбирает ношение платка, или тех, кто от этого отказывается?

– Хиджаб – это один из показателей того, что ты заявляешь о себе в обществе – "я мусульманка" – и что ты имеешь особый взгляд на религию. Поменялись мотивы, которые приводят мусульманок к ношению платка: если раньше это было желание следовать моде, то сейчас это больше видят как путь духовного развития.

Я могу сказать и по своей аудитории: интересующихся исламом становится больше, и они идут к этому осознанно. Но они не торопятся надевать платок, хиджаб остается вторичным фактором. Для этого нужно время, они думают: готова я к этому или нет. В те же времена сериала "Клон" мы видели довольно много случаев, когда массово шли в ислам и выбирали не классический ислам, а какие-то пронизанные религиозным романтизмом течения, и предаваясь идеям спасения мира, создания исламского государства, борьбы с некими силами, попадали также и в секты. Это было некое напоминающее юношеский максимализм явление. Вот эти люди от силы через десять лет, набравшись ума и знаний, вернулись к прежней жизни.

– Получается, сегодня речь идет не о количестве мусульман, а качестве?

– Наверное, можно сказать и так. Сейчас происходит естественная фильтрация: те, кто пришел в религию из-за протеста против родителей или из-за юношеского максимализма, уходят из религии, а новые приверженцы ислама идут, глубоко осознавая, изучив религию.

– Можете ли вы сказать, что Казань – комфортный для мусульманок город?

– Если смотреть в границах России, то это – самый идеальный город. Здесь очень развита мусульманская инфраструктура: мусульманские детские садики, школы, кафе, мечети, то есть созданы все условия для жизни. Здесь в течение десятков лет сформировано толерантное отношение к мусульманам. И численность мусульман растет с каждым годом. Да, внутри России это самое идеальное место для проживания.

– Мусульманки в Татарстане отличаются от мусульманок в других регионах?

– Даже если посмотрим на наш татарстанский менталитет, женщины в этой местности отличались сильным духом и упорством. Они, помимо быта, занимались еще и какой-то параллельной деятельностью. Если сейчас сравним чеченских, дагестанских женщин-блогеров с нашими, там блоги ведут либо о красоте, стиле или кулинарные. А мусульманки Татарстана преуспевают во всех сферах: они и психологи, врачи, дизайнеры, стилисты, продюсеры и так далее.

Крымские мусульманки отстаивают право на хиджаб

Мусульманки Татарстана стараются не отставать от общемировых тенденций, стремятся к саморазвитию, по возможности получают образование. Нельзя сказать, что все, но большинство на примере этих ведущих блогеров стараются равняться на них. Это служит также хорошим стимулом не стоять на одном месте. Поэтому нельзя представить наших мусульманок как женщин, которые полагаются только на мужей, только и ждут, что он принесет. Она хочет иметь хоть небольшой, но дополнительный доход и материально себя обеспечить – и добивается этого.

– Недавно был случай – женщины из Дагестана, сбежав из своих семей, притеснений, приехали в Казань. Их и здесь не удалось уберечь, родные забрали обратно. Как вы думаете, можно ли сказать, что женщины защищены в исламе?

– Этот случай относится, скорее, не к исламу, а к дагестанским и чеченским реалиям. Там господствует строгий патриархат, много случаев применения насилия в отношении женщин, за счет кланов это скрывается. Это больше связано с их местным менталитетом и исходящим к религии традициям. Если взять в целом, в исламе права у женщины есть, она защищена, против нее насилие применяться не может, она сама же может обозначить свои границы, но главная проблема в том, что в любой местности ислам интерпретируется, исходя из местных традиций. Некоторые обычаи могут назвать своими именами и признавать, что это обычаи, а есть и такие, что могут связать с религией и ставить даже выше нее.

Например, вопрос отношений между невесткой и свекровью вызвал большую дискуссию. По исламу, у женщины есть право жить отдельно от свекрови, то есть требовать отдельное жилье, и муж должен это обеспечить. В традиции некоторых народов есть обычай, по которому невестка должна слушаться свою свекровь. Именно традиция! Еще приводится слабый и не совсем достоверный хадис, что рай находится у ног матерей. И это почему-то переносят в отношения невестки и свекрови, и мать заменяют на свекровь. Получается, если свекровь просит жить вместе, то невестка должна ей подчиниться, и, чтобы попасть в рай, должна с ней жить. Это и есть интерпретация религии, исходя из традиций, а в классическом исламе права женщины защищены.

– Имеются ли в мусульманских семьях случаи избиения женщин, применения к ним насилия? Куда могут обращаться такие женщины?

– Домашнее насилие есть как в мусульманских, так и в немусульманских семьях. Нельзя сказать, что это чаще встречается у религиозных людей, такие исследования не проводились, но такая проблема есть. Мне как психологу с такими случаями приходится встречаться довольно часто. К сожалению, такие женщины не могут обращаться куда-либо, помимо родственников или государственных структур – тех же полиции и юристов. Других органов, способных защитить женщину от насилия, нет. И в религиозных организациях это не предусмотрено. Есть такая должность, как казый, но до него доходят только уже в случаях развода. Если обратятся с жалобой на применение насилия, он не может как-то повлиять на мужчину, кроме как сказать: "ай-яй, так нельзя делать". Если казый не окажется мудрым, к тому же еще с патриархальными и ущербными к женщинам взглядами, может даже сказать: "Сама виновата, напросилась". Поэтому в исламе при таких ситуациях или разводятся, или могут пойти только к родственникам.

– В Татарстане есть многоженство?

– Конечно, есть. Особенно много встречается в некоторых районах, где широко распространено салафитское течение. Если посмотреть труды салафитов, многоженство является сунной, то есть это поощряется. Если мужчина хочет добиться дополнительных воздаяний, выглядеть перед братьями по вере сильным мужчиной, он обязан взять вторую, третью, четвертую жену.

– Была совершена атака на ваш аккаунт в Instagram. После чего это началось?

– Каких-то значительных событий-то не было. Если взять в целом, первый масштабный хейт в мой адрес начал приходить три года назад после того, как я подняла вопросы о правах мусульманок в исламе. Во-вторых, я подготовила пост об отношениях невестки и свекрови. Написала, что в исламе у невестки нет обязанностей перед свекровью, она имеет право жить отдельно, и ее должен обеспечивать муж. Вторая волна хейта началась прошлым летом, когда я написала о применении насилия в семьях против женщины. Это был текст о том, что применение сексуального насилия к женщине, избиение детей недопустимы в исламе. Тогда до блокировки страницы не дошло. Были сняты и видео с мнениями против меня, и комментариев было много написано. После этого группа "Подвал Чечни" опубликовала "список феминисток", якобы с этими людьми надо бороться. Там на первом месте автор книги "Моя сестра саляфитка" Гульнара Гиниятуллина, а на втором месте была я.

– Сколько раз совершались атаки на ваш аккаунт?

– Моя страница постоянно была под атаками. Если на феминисток из списка "Подвал Чечни" атаки предпринимались всего два раза, а потом их оставили в покое, то на меня они продолжали обращать внимание. Они добились закрытия моей основной страницы, которую я вела в течение шести лет и где было более 170 тысяч подписчиков. Я до сих пор не могу ее вернуть.

– Как вы думаете, с какой целью совершаются такие атаки?

– Эти масштабные атаки начались в сентябре прошлого года. Если посмотреть список тех, кто под них попал, там были правозащитники, рассказывающие о правах женщин в исламе, или те, кто объясняет, что норма, а что не норма – и в основном это были женщины. В группе "Подвал Чечни" написали, что идет борьба против тех, кто пытается внушить нашим мусульманкам феминистические идеи. И казалось, что это список именно отборных феминисток – был сделан вывод, что атаки совершались на них и по этой причине. После этого и на других блогеров совершались вторые, третьи атаки, многие закрыли свои группы – и они особо не пострадали, об этом не было слышно.

В конце января снова прошла массовая атака. В этот раз список был дополнен не только женщинами, но и мужчинами. Там были не только известные блогеры, но и те татарстанцы, кто открыл аккаунт просто для себя и не ведет его активно. Например, в списке оказались Резеда Сафиуллина, Рустам Батров, имам Черемшанского района Хабир Ханов, или Амин Шангараев, который занимается исламской медициной. Эти имена вызывают много вопросов. Этих людей на территории Чечни не знают, они и феминизмом не занимаются – это казанцы и представители религии, духовенства. Личности, способные оказать влияние на мусульман Татарстана, имеющие свое место и авторитет в обществе. Исходя из этого, возникла мысль, что группу "Подвал Чечни" осуществляют не мусульмане, живущие в Швеции, а проживающие в Татарстане "чеченцы" в татарских тюбетейках. Для чего они так делают – теперь уже непонятно.

– Может быть, мужчины боятся, что потеряют свою власть, которая столетиями находится в их руках, что она перейдет в руки мусульманок в интернете?

– Да, возможно. Если раньше влияние человека на других определялось его поступками в реальной жизни, должностью, регалиями, известным именем, то теперь в сознание уммы большое влияние оказывают социальные сети. Сегодня трансляторами и передатчиками информации являются крупные блогеры, поэтому сейчас борьба с инакомыслием идет в социальных сетях. Словом влияют, борются словом.

– Несмотря на все это обилие хейта, атак в инстаграме, очерняющее ваше имя видео от религиозных деятелей, почему вы продолжаете этим заниматься? Это делается в отместку, ради известности или по другим причинам?

– Во-первых, каждый раз, когда я поднимаю тему прав женщин, на меня обрушивается огромное количество негатива. Война, которая ведется против меня, забирает очень много моих ресурсов. Мои коллеги в своей сфере спокойно могут развиваться, никто их не трогает, значит, и с финансовой стороны у них получается преимущество. Вести свою работу мне в несколько раз сложнее, чем им.

Вот сейчас приходится вести закрытый аккаунт в Instagram, это тоже делается сложнее. Нельзя сказать, что я от этого негатива получаю какую-то выгоду. Просто возникает вопрос: если меня не будет, кто же это будет делать? Нет больше таких мусульманок, которые поднимали бы эти темы, смогли бы противостоять негативу, не испугались и продолжали бы заниматься этим, несмотря ни на что. Один раз поднимут такие спорные темы, и сразу после того, как обрушивается негатив, закрываются, больше за эту тему не берутся, потому что очень тяжело постоянно противостоять волне негатива.

Я также получаю очень много писем с благодарностью от угнетенных, притесненных в своих правах женщин. Я понимаю, насколько нужен им этот мой труд. В какой-то степени являюсь еще и поддержкой для таких женщин. Поэтому я чувствую себя даже в какой-то степени просветителем в этой области и всем своим духом стремлюсь сделать жизнь мусульманок лучше.