«Профилактика чесноком и луком»: российские тюрьмы в разгар эпидемии

В российских колониях и СИЗО запретили свидания. Такие ограничения ФСИН ввела из-за эпидемии коронавируса. В некоторых местах лишения свободы родственники не могут даже оставить передачу, попасть к заключенным пока могут лишь адвокаты и члены Общественных наблюдательных комиссии. Корреспондент Север.Реалии изучил, готовы ли учреждения ФСИН к пандемии коронавируса.

Петрозаводское СИЗО-1 в центре города: здесь почти четыре года ждет решения городского суда 64-летний карельский исследователь сталинских репрессий Юрий Дмитриев. Недавно он перенес простуду – из-за болезни пропустил несколько свиданий с дочерью Катериной. Но сегодня Катя снова не может попасть к отцу: теперь по распоряжению ФСИН все свидания с людьми в учреждениях ФСИН России запрещены из-за эпидемии коронавируса. Единственный способ связи – телефонные звонки по разрешению судьи и переписка по почте. Раньше Катя могла увидеть папу и сказать пару слов в коридоре суда, пока его вели до зала заседания, но теперь туда пускают только непосредственных участников процесса. Катерина Клодт вовсе не выступает против мер предосторожности в такое время, хотя считает некоторые запреты слишком суровыми.

Катерина Клодт

– На свидании мы сидим в отдельном помещении, с осужденными, разговариваем через стекло по телефону. Каким образом мы можем занести им инфекцию? И как проверяются работники: конвоиры, которые возят людей в суды, например, из СИЗО? Они ведь тоже ходят домой, ездят в общественном транспорте, как и мы. Почему считается, что именно родственники могут заразить человека в СИЗО, а сотрудники нет? – спрашивает она.

В СИЗО Петрозаводска Клодт заверили, что все необходимые лекарства для лечения больных заключенных у них есть. На вопросы Север.Реалии о ситуации в учреждениях Карелии, в пресс-службе УФСИН сообщили, что "в случае выявления у лиц, содержащихся под стражей, симптомов заболевания или подозрений на новую коронавирусную инфекцию, начальникам территориальных органов ФСИН России поручено организовать их госпитализацию в учреждения государственных и муниципальных систем здравоохранения".

Между тем, уже появилась петиция, в которой требуют отпустить Дмитриева из СИЗО. "Дмитриеву 64 года, последние три из них он провел в заключении, при этом виновность Дмитриева никогда и никем не была доказана. Напротив, в апреле 2018 года суд вынес оправдательный вердикт по основным статьям обвинения. Новое обвинение, новое следствие и новый суд длятся уже почти два года, – говорится в ней. – Здоровье его уже значительно подорвано – всю осень и зиму Дмитриев чувствовал себя плохо, в феврале перенес тяжелую простуду, после которой сильно ослаблен".

По словам сотрудников карельского ОНК, которые побывали в СИЗО-1 Петрозаводска 24 марта, наблюдателей пропускают внутрь после медосмотра и в медицинских масках, заходить в камеры запрещено.

О том, что происходит в карельских колониях, корреспонденту Север.Реалии рассказали родственники заключенных: в колонии №9 в Петрозаводске особых мер профилактики распространения вируса нет: сотрудникам измеряют температуру, единственная профилактика для заключенных – чесноком и луком.

Маски, которые шьют заключенные ИК Карелии

Маски заключенным не положены. Зато правительство Карелии закупило у местного ФСИН около 100 тысяч масок: их шьют в карельских колониях, чтобы продавать в социальных аптеках республики. Правда, пользователи соцсетей уже успели раскритиковать их качество и внешний вид: слишком тонкие, нитки торчат.

Переполненные камеры

По мнению бывшего члена ОНК Петебурга, правозащитника Леонида Агафонова, вся система ФСИН в России – это "один тифозный барак", и если в колониях начнется эпидемия, то заболеют все.

– В СИЗО людей все время тасуют в автозаках – там возят в суд людей из разных СИЗО, на следственных действиях и во многих еще местах. А в колониях бараки на 100-150 человек, на всех три туалета, то есть, если там грипп, то все ложатся в эпидемии страшной по несколько раз, в больницы никого не берут, если врач добрый – даст таблетку парацетамола, и это все, – рассказывает Агафонов.

Анастасия Некозакова

Член петербургской ОНК Анастасия Некозакова говорит, что в местах лишения свободы и в "мирное время" существуют серьезные проблемы с доступом к медицинской помощи, а теперь, во время пандемии, они могут усугубиться. Сегодня в Петербурге закрыты для посетителей СИЗО №5, СИЗО №6, в СИЗО №1 ("Кресты") – в том числе, запрещен на месяц прием передач, а в СИЗО №3 в комнате для приема передач одновременно может находиться не больше трех человек.

– На мой взгляд, эти ограничения избыточны – ведь перестали принимать даже передачи, присланные по почте, а это уже непонятно, почему: ведь если вирус живет на поверхностях 24 или 48 часов (на самом деле на некоторых поверхностях, например, пластике, он живет 72 часа. – СР), то за время, пока идет посылка, он давно исчезнет. В конце концов, можно протереть поверхности упаковки передачи спиртовой салфеткой, но вообще вероятность заражения в случае приема посылок мне кажется маловероятной. В СИЗО №1 также не допускаются члены ОНК и представители местных исполнительных комиссий, а это незаконно, – говорит Некозакова. – Тем более что на сайте ФСИН – ни по России, ни по Петербургу – таких ограничений нет. Там есть только о необходимости профилактических мер – что все посетители должны быть в масках и перчатках.

Несколько дней назад она с другими членами ОНК была в СИЗО №5 Петербурга. По ее словам, никаких профилактических мероприятий там не было: температуру не проверяли, сотрудники без масок.

– Хотя я думаю, что вообще-то всем посетителям – и адвокатам, и следователям маски при посещении СИЗО надевать следовало бы, да и сотрудникам тоже. Но не уверена, что они обеспечены масками, чтобы менять их каждые 2-3 часа. Кстати, руководство ОНК и нам самим рекомендовало ограничить свои посещения мест лишения свободы, и идти туда только в экстренных случаях – мы же едем на общественном транспорте. Но все же шансы, что заразу принесут сами сотрудники этих учреждения, мне кажется, несравненно выше, – считает она.

Также правозащитников Петербурга беспокоит ситуация с Центром временного содержания иностранных граждан города и Ленинградской области. По словам Анастасии Некозаковой, там может одновременно находиться 366 человек, но сейчас центр перегружен на треть. И если в учреждениях ФСИН есть хотя бы медсанчать, отвечающая за здоровье заключенных и подследственных, то поскольку Центр временного содержания относится к МВД, то никакой помощи, кроме экстренной, там оказывать не обязаны.

СИЗО-1 в Петрозаводске

– Все выдворения приостановлены, самолеты не летают, границы закрыты, – и если туда кто-то занесет заразу, или кто-то уже попал туда больной – то, конечно, все эти сотни человек заболеют.

Я не знаю, подпадает ли коронавирус под понятие экстренной помощи – и сколько же этой помощи надо будет туда отправить. Туда же даже во время простой зимней эпидемии гриппа родственники передают лекарства, но их все время не хватает. В этом Центре, кстати, тоже приостановили свидания, но передачи принимать продолжают. А ведь там находятся не преступники, они совершили всего лишь административное правонарушение – хоть бы хватило политической воли, чтобы этих людей отпустить и заменить им выдворение штрафом, не брать на себя ответственность за их здоровье. Что будет, если все эти люди заболеют одновременно?

"Конфиденциальности нет"

В период карантина сложнее попасть к подзащитным в СИЗО или колонии стало и адвокатам. Впрочем, по мнению адвоката Юрия Новолоцкого, запрет на встречи стал бы серьезным нарушением права на защиту лиц, привлекаемых к уголовной ответственности:

– Пока судопроизводство приостановлено, это еще куда ни шло, а если оно есть – по мере пресечения и другим вопросам – как, спрашивается, защитник может выполнить свою миссию, не повстречавшись со своим доверителем? Меры можно принимать разные, но здравый смысл должен оставаться.

По словам адвоката из Петрозаводска Наталии Черновой, в Карелии пока никаких ограничений для адвокатов нет: запреты введены только на свидания с родственниками, а сотрудники ФСИН опасаются, что кто-то из осужденных может заразиться. Чернова говорит, что по крайней мере в начале марта осужденных продолжали этапировать – то есть перевозить из региона в регион, но сейчас защитников из других городов просят по возможности отказаться от поездок в карельские колонии, объясняя тем, что в любом момент может быть введен полный карантин и тогда никого не пустят.

Иван Павлов

По словам руководителя правозащитного объединения юристов и журналистов Команды 29 Ивана Павлова, в некоторые СИЗО Петербурга адвокатов пропускают, просто померив температуру, и встречи идут в обычных кабинетах, в других СИЗО адвокатов заставляют надевать средства защиты, а встречи проходят через стекло по телефону.

– Мир столкнулся с такой угрозой впервые, поэтому мы должны набраться терпения и эти меры соблюдать – если среди них не появится мер, чересчур агрессивных и репрессивных, – сказал Иван Павлов.

В целом, меры, принимаемые в учреждениях ФСИН, кажутся Павлову адекватными. Однако, применяются они в разных учреждениях по-разному. Адвокат Виталий Черкасов из Международной правозащитная группы "Агора" уже посещал одного из своих подзащитных в СИЗО №3 по новым правилам.

– Мы добросовестно подготовились – у нас собой были маски, гель для обработки рук, хотя от нас этого не потребовали, только проверили бесконтактным способом температуру. В адвокатском кабинете мы по собственной инициативе надели маски, чтобы не подвергать риску нашего подзащитного. Но мы не видели, чтобы администрация СИЗО применяла какие-то чрезвычайные меры, – рассказал Черкасов.

А вот у адвоката Леонида Крикуна – другой опыт, он побывал в СИЗО №2, оно же "Кресты-2" в Колпино, где с 20 марта по распоряжению начальника СИЗО полностью запрещены свидания с родственниками и передачи, а встречи заключенных с адвокатами и следователями проводятся в кабинетах для краткосрочных свиданий через стекло по телефону.

Леонид Крикун

– Раньше мы могли в спокойной обстановке все обсудить негромким голосом, чтобы никто не слышал, прочитать и передать друг другу бумаги, а теперь все это громко, через стекло и по телефону, который предназначен не только для переговоров, но и для прослушивания разговоров заключенных с родственниками, чтобы не передавалась запрещенная информация. То есть конфиденциальности никакой. Причем к заключенному приходят следователь и адвокат, а к иностранным гражданам еще и переводчик, а телефон один на всех, так что общаться сложно. Адвокатов и следователей пускают только в масках и перчатках, но по итогам следственных действий составляется протокол, на который три часа кашляют и чихают следователь, адвокат и переводчик, а потом он передается заключенному на подпись – и зачем тогда все эти предосторожности? И если раньше работало 50 следственных кабинетов, то теперь – всего 20 ячеек для свиданий, то есть попасть к подзащитному стало гораздо сложнее, – говорит Крикун. – Но все рады, что хоть так можно попасть к подзащитным, и желают, чтобы меры не были ужесточены.

Будет ли амнистия?

По мнению Некозаковой из ОНК, в период эпидемии коронавируса, тех, кто сидит в СИЗО по нетяжким обвинениям, следует перевести на домашний арест, а амнистию, которую предполагается объявить к 9 мая, перенести на более ранний срок.

– Особенно тревожно за пожилых людей и людей с хроническими заболеваниями – если они заболеют коронавирусом в заключении, у них нет надежды на качественную медицинскую помощь, – говорит она

СИЗО-1, "Кресты", Петербург

Член петербургской ОНК Роман Ширшов согласен с коллегой, однако скептически относится к тому, что даже небольшое количество заключенных отпустят из СИЗО под домашний арест.

– Даже если бы хотели кого-то отпустить – в чем я сомневаюсь, то в кратчайшие сроки в нашей реальности это маловероятно, – считает Ширшов.

За последнее время в тюрьмах разных стран мира прошли бунты из-за пандемии коронавируса: заключенные возмутились антисанитарными условиями, ужесточением карантинных мер и запретами на свидания с родными. В Италии беспорядки произошли в 27 исправительных учреждениях страны. А в США, чтобы предотвратить вспышку COVID-19, принято решение досрочно провести амнистию по всей стране.

В России досрочное освобождение заключенных было запланировано к 9 мая в честь 75-летия Победы. В Госдуму были представлены несколько проектов амнистии, в том числе предлагавшие выпустить из тюрем участников "московского дела", однако председатель комитета Госдумы по госстроительству и законодательству Павел Крашенинников назвал амнистию к годовщине Победы маловероятной. Всего в настоящий момент в учреждениях уголовно-исполнительной системы России содержится более полумиллиона человек.