«Россия рассматривает крымчан как заложников». Шансы на обмен фигурантов «дел Хизб ут-Тахрир»

«Самое короткое за всю историю процесса» – так правозащитники охарактеризовали заседание Южного окружного суда в российском Ростове-на-Дону по второму бахчисарайскому «делу Хизб ут-Тахрир». Таким образом завершено следствие по одному из целого ряда «дел Хизб ут-Тахрир», прения по назначены на 31 августа, а фигуранты дела останутся в следственном изоляторе до 12 ноября.

Как складывается судьба участников этих крымских дел и что мешает новому обмену удерживаемыми лицами между Украиной и Россией? Об этом в студии Радио Крым.Реалии в ток-шоу «Крымский вечер» говорили ведущая Елена Ремовская и ее собеседники.

История этого процесса началась в октябре 2017 года, когда российские силовики арестовали шестерых жителей Бахчисарая: Тимура Ибрагимова, Марлена Асанова, Мемета Белялова, Сейрана Салиева, Сервера Зекирьяева и Эрнеса Аметова. Их обвиняют в участии в организации «Хизб ут-Тахрир». В мае 2018 года были задержаны координатор «Крымской солидарности» Сервер Мустафаев и житель села Долинное Бахчисарайского района Эдем Смаилов, обвинения против них приобщили к бахчисарайскому «делу Хизб ут-Тахрир». Южный военный окружной суд российского Ростова-на-Дону начал рассматривать дело по существу в ноябре 2019 года.

В России мусульманская организация «Хизб ут-Тахрир» – под запретом и внесена в список террористических. После аннексии полуострова в 2014 году этот запрет Россия распространила на Крым и Севастополь, в Украине запрета на деятельность организации нет.

Украина и ряд правозащитных организаций считают фигурантов «дел Хизб ут-Тахрир» политическими заключенными и требуют от России их освобождения.

«У защиты остается множество претензий»

В ходе судебных заседаний сторона обвинения получила возможность представлять свои доказательства с ноября, в то время как защита выступала с начала лета. На это в эфире Радио Крым.Реалии обратила внимание крымский адвокат, защитница фигуранта второго бахчисарайского «дела Хизб ут-Тахрир» Сервера Мустафаева Лиля Гемеджи.

– После закрытия последнего заседания суда по делу, у защиты остается множество претензий. Нами было приглашено много свидетелей защиты, которые характеризовали подзащитных положительно, но многих не допросили – суд посчитал, что достаточно. Важные доказательства защиты также не были рассмотрены, например, резолюции ООН, характеристики, в суде отмечено, что это якобы не относится к материалам дела. В этих международных документах объясняют статус Крыма. Четвертая конвенция сообщает, что в Крыму должно действовать законодательство Украины, а оно не предусматривает наказание за участие в «Хизб ут-Тахрир». Являясь участником ООН, Россия, в случае конфликта, должна руководствоваться международным правом, но отвергает его и ссылается на нормы национального права. Кроме того, в ходе дела все постановления были подписаны после проведения экспертиз, это нарушает право на защиту, то есть – невозможность участвовать в экспертизах, общаться с экспертом – такие постановления не могут быть приобщены к делу. Закончено следствие без выяснения мнения защиты о возможности таких действий. Мы планируем подать ходатайство, требовать возобновить судебное следствие, дать возможность защите представить свои доказательства. Но, практика такова, что в этом ходатайстве, скорее всего, будет отказано. Думаю, даже в прениях нас будут прерывать, стараться сжать наше выступление, и все может ограничиться теми доказательствами, которые мы уже представили в суде.

Лиля Гемеджи

Лиля Гемеджи рассказала о том, что передала своему подзащитному сообщение о награждении его орденом «За заслуги III степени», однако достоверно не известно, дошла ли информация до Сервера Мустафаева.

– Это важно, что государство отмечает лиц, которые борются с несправедливостью, но люди встали на этот путь не ради наград. Сервер продолжает свою правозащитную деятельность и старается даже из СИЗО достичь своей цели. Хочется, чтобы государство не только отмечало людей наградами, но и систематически предпринимало действия для освобождения людей и не допускало нарушений прав человека. Наши ребята стараются минимизировать боль родных и говорят, что они находятся в удовлетворительном состоянии в СИЗО, но они лишены возможности свиданий, передач, прогулок, посещения медсанчасти.

Сервер Мустафаев

Еще один подзащитный Лили Гемеджи крымчанин Сейран Хайретдинов ​находится в симферопольском СИЗО.

– Сейран Хайретдинов – это не общественник, он до задержания не был известен своей общественной деятельностью, а занимался хозяйством, семьей. У него серьезное заболевание, которое вызывает приступы удушья, в СИЗО у него участились приступы, но помощи серьезной не оказывают. Жену и детей он не видел с момента ареста, свидания не дают, на него оказывали психологическое давление, помещали в одиночную камеру, где текла и шумела канализация. Сейчас он в общей камере, содержится с фигурантом из третьей бахчисарайской группы. Условия не лучше, чем в других СИЗО: мест не хватает, спят по очереди. Для Сейрана Хайретдинова арест стал большим шоком, при обыске ему подбросили литературу. Он переживает за семью.

После задержаний в июле этого года российская ФСБ заявила свою позицию о том, что задержанные крымчане «осуществляли антиконституционную деятельность, основанную на доктрине создания так называемого «всемирного халифата», разрушения институтов светского общества и направленную на свержение насильственным путем действующей власти». Сами задержанные крымчане инкриминируемые действия отрицают.

В России, где деятельность «Хизб ут-Тахрир» запрещена, правозащитники инициируют дискуссию о целесообразности такого запрета и обращают внимание на то, что большинство «дел Хизб ут-Тахрир» в России и аннексированном Крыму имеют признаки преследований по религиозному признаку.

Консул Украины в Ростове-на-Дону Тарас Малышевский рассказал, что регулярно навещает крымских узников.

Тарас Малышевский

– Два года я работаю, сейчас здесь около 20 крымских активистов, как мы их называем, был я у 18 из них, которые пребывают в СИЗО Ростова-на-Дону. Часто ребята спрашивают о том, как идет работа по их освобождению. Все держатся, стараются не падать духом, но в тюрьме наступают обострения хронических болезней и, конечно, «летят» зубы. Стоматолог в СИЗО может либо вырвать зуб, либо дать таблетку от боли, на этом лечение ограничивается. Мы стараемся привезти специалистов извне, все счета покрывает Украина. После встреч в СИЗО я собираю все вопросы, претензии и иду к начальнику пенитенциарного учреждения. Нам идут навстречу, но система ФСИН России очень скудна: ну, фельдшер зайдет к заключенному, измерит температуру, спросит, как тот себя чувствует, но сделать УЗИ, анализ крови или еще что-то – это через санчасть, а она одна. В условиях карантина все ограниченно. Да, с аппендицитом вывезут, но в остальном – «Это тюрьма, терпи». Функционал консульского учреждения ограничен, дальше работает МИД и другие учреждения власти. Благодаря МИД возобновлена международная платформа, они собираются регулярно, мы предоставляем информацию и выполняем указания, которые пришли из Киева.

«Семьи надеются и чувствуют боль»

На днях «Объединение родственников политзаключенных Кремля» сообщило о проблемах коммуникации с Офисом президента Украины. Родные заключенных заявили о том, что коммуникация «имеет довольно бутафорский характер», рабочие группы, которые должны заниматься вопросом освобождения политзаключенных и помощью членам их семей, «фактически не функционируют».

Радио Крым.Реалии пыталось связаться на протяжении дня с пресс-секретарем президента Украины, однако на момент выхода в эфир получить комментарий не удалось.

Крымчане не попадали в обмен удерживаемыми лицами между Россией и Украиной с сентября 2019 года.

Рефат Чубаров

Глава Меджлиса крымскотатарского народа Рефат Чубаров в эфире Радио Крым.Реалии обратил внимание, что из 135 задержанных граждан Украины, 98 крымских татар, и 35 человек уже на территории России «отбывают незаконные наказания».

– Россия, Путин (Владимир Путин президент России – КР) рассматривают заключенных Крыма как заложников, как товар, они повышают предмет торга, не допускают никого к вопросу, говоря о том, что «Крым является Россией». В случае обмена Олега Сенцова и Владимира Балуха, это были на тот момент еще политические заключенные, о которых говорил весь мир, а Эдем Бекиров просто умирал – это мои объяснения по поводу того, почему этих людей включили в обмен. Все, что касается последующих переговоров по обмену, «Объединение родственников политзаключенных Кремля» право – Офис президента Украины избегает взаимодействия с общественниками, и в последние время с Меджлисом тоже. Эти вопросы должны обсуждаться с общественностью. Семьи надеются и чувствуют боль, когда они слышат слова «переговоры» или цифры, их бросает в дрожь: «А есть ли там наши?».

Ранее в эфире Радио Крым.Реалии пресс-секретарь президента Украины Владимира Зеленского Юлия Мендель говорила о чувствительности процесса и высказывала опасения, что разглашение деталей может помешать обмену.

Но тезис о тонкостях обмена справедлив лишь частично, такое мнение высказал украинский юрист, старший научный сотрудник Института государства и права им. Корецкого Николай Сирый.

Николай Сирый

– Нужно весь процесс выводить на светлую часть, нужно говорить о том, что люди удерживаются в заложниках, чего нельзя допускать в современном правовом мире. С нашей стороны в обмен попадают криминальные элементы, а с той стороны возвращают заложников, которые не совершали противоправных действий. Нужно подключать международные организации, весь демократический мир. Процесс освобождения должен быть открытым и понятным, нельзя говорить о деликатности переговоров, это должны знать украинцы, мы должны понимать почему на обмен не выдвигаются крымчане. Наша позиция будет сильнее, когда будет четко выраженной, будет отвечать международным принципам, и когда нас поддержат международные организации.

В начале августа глава Офиса президента Украины Андрей Ермак сообщил о подготовке нового обмена в формате «100 на 100». Ермак выразил надежду на то, что обмен состоится «скоро», но точной даты не назвал. По его словам, президент Украины Владимир Зеленский в последнем разговоре с президентом России Владимиром Путиным инициировал обсуждение освобождения 22 крымских татар, которых удерживают в России и аннексированном Крыму.