Рефат Чубаров: «Наша задача – чтобы крымчане видели свое будущее в Украине»

Президент Украины Владимир Зеленский в мае 2019 года прекратил полномочия Верховной Рады Украины восьмого созыва. Именно этому парламенту пришлось решать вопросы, возникшие перед украинским государством после аннексии Крыма и начала войны на Донбассе. Глава Меджлиса крымскотатарского народа Рефат Чубаров – один из депутатов, которые представляли полуостров в том созыве. Крым.Реалии публикуют вторую часть интервью с Чубаровым, в которой он рассказывает о взаимодействии с новым президентом Украины Владимиром Зеленским и работе над деоккупацией полуострова.

Первую часть интервью читайте здесь.​

– По вашему мнению, возможно ли закрепление на законодательном уровне крымскотатарской автономии при новом украинском парламенте?

– Все будет зависеть от того, плодотворно ли вообще заработает парламент. Если он сможет организовать усиление позиции Украины во всех внешнеполитических направлениях и консолидацию внутри украинского общества, то я не вижу никаких препятствий. Дело в том, что здесь просто нужно осознать, что речь идет не столько о крымских татарах и о Крыме, а прежде всего об Украине. И, принимая эти решения, украинское государство усиливает позиции в восстановлении своего суверенитета над Крымским полуостровом.

Это (принятие изменений в Конституцию относительно крымскотатарской автономии – КР) будет безусловным аргументом украинской стороны. Коренной народ полуострова желает реализовать свое право на самоопределение и видит это возможным в составе украинского государства. Я просто убежден, что это время не за горами. Голос крымскотатарского народа будет очень важным в дальнейшей судьбе Крыма. И этот голос нельзя будет просто проигнорировать, поскольку он будет опираться на очень широкий пласт международного права – права коренных народов.

– На встрече представителей крымскотатарского народа с президентом Украины Владимиром Зеленским было озвучено предложение сохранить должность уполномоченного президента по делам крымских татар. Что дает эта должность и насколько она важна для крымских татар?

– В составе администрации предыдущего президента в числе совещательных структур была и такая структура, как уполномоченный президента по проблемам крымскотатарского народа. Ее создание было и необходимым, и очень обоснованным. Именно через это управление президент устанавливал взаимодействие с теми, кто в той или иной мере нес ответственность, влиял на ситуацию в оккупированном Крыму. Это был такой аппарат президента, чтобы быть не просто проинформированным, а пытаться определять политику в отношении Крыма и особенно крымскотатарского народа.

Поскольку новоизбранный президент в связи с реформированием администрации такую структуру еще не подтвердил, то Мустафа Джемилев (лидер крымскотатарского народа – КР) предложил сохранить ее. Он выразил свое мнение о том, что было бы желательно, чтобы эту структуру возглавлял председатель Меджлиса крымскотатарского народа. Дальше уже решение за президентом Украины.

– По итогам досрочных выборов вы не попали в новый созыв украинского парламента. Усложнит ли это вашу работу по деоккупации полуострова?

– Я бы задал вопрос по-другому: «Если бы вы были в парламенте, то это ускорило бы деоккупацию?» Можно быть в парламенте и ничего там не добиться. Само состояние депутатского корпуса может не позволять тебе реализовывать те инициативы, которые, с твоей точки зрения, являются не просто необходимыми, но которые существенно повлияют на развитие государства.

Очень часто инициаторы законопроектов исходят из того, мне так хочется думать, что принятие того или иного закона будет усилением государства и благом для общества. Но если в парламенте преобладают совершенно иные интересы, то наличие одного, двух, пары десятков депутатов ничего не меняет. Тут главное, чтобы общественное мнение и позиция народных депутатов если уж и не совпадали, то были как можно более близки друг к другу. Поэтому участие одного человека может быть каким-то заметным и усиливать какие-то направления. Но без осознания общества нельзя будет деоккупировать ни Крым, ни другие территории.

– Как вы считаете, после аннексии полуострова крымчане отделились от материковой Украины или все же стали ближе?

– По-разному: все зависит от того, как они чувствовали себя накануне, в первые дни, первые недели оккупации. Вы сказали этот термин (крымчане – КР), и я тоже буду его использовать, хотя мне он очень не нравится. Так вот, те «крымчане», которые воспринимали оккупацию как изменение, которое позволит им кардинально улучшить условия жизни, детально не вникают в суть независимой Украины и Российской Федерации. Они и сегодня не обременяют себя размышлениями о том, насколько тупиковым является политический режим России и какие потрясения могут ожидать Крым.

Те люди, которые не успели проявить себя как противники того вторжения, а этих людей было немало, то думаю, что они втайне все-таки надеются, что ситуация изменится и Украина возвратится. А те, которые открыто выступали против российского вторжения, пусть и ненасильственным способом, – эти люди одни из первых, кто ожидает возвращения Украины. Их опасения, из-за которых они противодействовали и не воспринимали российскую оккупацию, оправдались полностью. Как раз по отношению к ним идут целенаправленные репрессии.

В Крыму абсолютно исчезла эйфория со стороны тех, кто приветствовал приход России. Но со стороны многих из тех, кто радовался приходу России – при том, что они разочаровались – пока еще нет доверия к Украине. Наша задача – сделать так, чтобы эти люди, хотя бы через сознание того, насколько уродливым является политический режим России, пришли к этапу понимания возможности своего будущего в составе Украины.