Если опросить в Германии прохожих на улицах и попросить их назвать какую-нибудь важную дату из истории своей страны, то можно безошибочно предсказать, что большинство назовет 9 ноября. Именно на этот день пришлись такие события, как конец монархии Гогенцоллернов и провозглашение республики в 1918 году, "Пивной путч" Адольфа Гитлера в 1923-м, спустя пять лет – так называемая Хрустальная ночь, а в 1989 году падение Берлинской стены. В этом году 9 ноября отмечается в Германии под знаком 80-летия общегерманского еврейского погрома, который многие считают началом Холокоста.
В преддверии траурной даты было показано несколько новых документальных фильмов и телепередач о возросших в последнее время в германском обществе настроениях антисемитизма. Этот факт поражает, хотя частично объясняется ненавистью к евреям, завезенной в Германию, как считают эксперты, беженцами из арабских мусульманских стран. Правительство страны понимает необходимость реагирования, и с недавнего времени в стране действует уполномоченный правительства по вопросам антисемитизма.
Имея детей, ты задумываешься о том, какой мы мир оставим им, какими они будут в этом мире
Ноябрьский погром 1938 года немецкие евреи назвали "Ночь сожженных синагог". Эстетизирующее погром название "Хрустальная ночь" идет от самих погромщиков – нацистов. В ту ночь в Германии разгромили семь с половиной тысяч еврейских магазинов. Разыгрывали ночной "народный гнев" в основном штурмовики: они били оконные стекла в еврейских магазинах, поджигали синагоги, и утром под ногами прохожих хрустели осколки стекла. К утру 10 ноября 30 тысяч человек были арестованы и отправлены в концлагеря. Арестовывали не погромщиков, а их жертв – евреев. Погромы продолжались по всей стране до 13 ноября. Всего в Германии сожгли 1400 синагог и молельных домов, около 400 евреев были убиты. Вскоре нацисты перешли от дискриминации и ограбления евреев, которые продолжались с первых дней правления Гитлера, к их массовой депортации, а затем и к поголовному уничтожению в Германии и Европе. Этот погром был знаковым событием, развеявшим последние иллюзии и надежды немецких евреев на возможность выжить в родной для них стране.
О последствиях этого погрома вспоминал пять лет назад ныне 90-летний Хельмут Штерн:
Your browser doesn’t support HTML5
Мальчик и погром
В последние десятилетия в Германии сформировалась культура памяти о преступлениях нацистов и их жертвах. В Берлине поставлены памятники всем группам жертв. Они сосредоточены вблизи Рейхстага и Бранденбургских ворот: памятник убитым евреям Европы, убитым национал-социалистами синти и рома, убитым депутатам бундестага – коммунистам и социал-демократам, памятник подвергшимся преследованиям при нацизме представителям сексуальных меньшинств (монумент представляет собой куб с видеоокном, в котором демонстрируются короткие видеоролики поцелуев гомосексуальных и лесбийских пар), памятник людям, уничтоженным по нацистской программе "Эвтаназия", известной также как Т4 (композиция американского скульптора Ричарда Серра). Есть немало других памятников, в частности на вокзалах, с которых уходили железнодорожные транспорты в концлагеря.
Мемориал памяти жертв нацистской программы "Эвтаназия" в Берлине. Фото Юрия Векслера
Важным общегерманским элементом сохранения памяти о жертвах нацизма стали так называемые "камни преткновения", по-немецки Stolpersteine. Это вмонтированные в землю перед домами жертв камни с латунными табличками, на которых указаны имя, фамилия и дата рождения жившего в этом доме человека, а также дата его депортации и дата и место его насильственной смерти (как правило, конкретный лагерь смерти, чаще всего Аушвиц-Освенцим). Четыре года назад своеобразное дополнение к "камням преткновения" предложил скрипач из Бохума Миша Нодельман.
Миша Нодельман. Фото Mischa Blank
Он, ученик знаменитого педагога Захара Брона, переехавший из Петербурга в Германию в 1999 году, регулярно играет один или с коллегами в форме скромного флешмоба у "камней преткновения" перед видеокамерой с трансляцией происходящего в Facebook. Флешмобы Миши Нодельмана начинаются с того, что он, его друзья и дети чистят латунные таблички, а затем Миша один или с партнерами играет в память о жертвах. Этот проект называется "Звучащие камни преткновения". На странице проекта ведется видеодокументирование. Мише с коллегами доводилось играть и при установке новых камней преткновения, которых в разных странах насчитывается в разных странах более 70 тысяч. Все их лично установил автор идеи Гунтер Демниг.
Я начал беседу с Мишей Нодельманом с вопроса, как возник его проект.
– Уже более четырех лет мы, я и мои друзья занимаемся спонтанным музицированием возле камней преткновения, чтобы возле этих лаконичных немых записей постараться организовать какое-то современное событие, чтобы люди, проходящие мимо, или люди, которые видят трансляцию в интернете, "споткнулись" о нас и отдали несколько мгновений своего внимания памяти человека, судьба которого стоит за лаконичной надписью на латунной табличке. Простая мысль: собственно, скрипка всегда при музыканте, нужно взять ее в руки и что-то сыграть… Для меня это начинание – вполне личная история. У меня прекрасная жена, которая разделяет мои взгляды, она прекрасный музыкант, пианистка, мы много музицируем вместе. И у нас трое детей. Может быть, еще и из-за этого я так остро ощущаю социальные и политические события и в Европе, и в России. Имея детей, ты задумываешься о том, какой мы мир оставим им, какими они будут в этом мире.
– Ваш дед, насколько мне известно, жил когда-то в Германии…
Наум Нодельман. Фото из семейного архива
– Я скрипач в третьем поколении. Да, мой дед, скрипач Наум Нодельман, и его сестра Роза родились в Киеве в семье портного по имени Лейба. Мой прадед очень любил музыку, его дети обучались музыке, а в какой-то момент он мог себе позволить отправить детей учиться музыке в Берлин. Они как-то в Берлине осели и работали там. У Наума был небольшой камерный оркестр, и до 1935 года он и его сестра прожили в Берлине. Ему в некотором смысле повезло: у него был друг по имени Макс, который работал в полиции и который несколько раз предупреждал Наума, что ему надо уезжать, что ситуация ухудшается и ничего хорошего не ждет его впереди. В какой-то момент Макс сказал ему: "Если ты немедленно не уедешь, то может быть уже поздно". И они уехали: Роза в США, а Наум в Ленинград. Своего сына, моего отца, он назвал в память о своем немецком друге и спасителе Максом. Так что я Михаил Максович. А Наум и Роза переписывались, но никогда уже больше, к сожалению, не виделись, – рассказал Миша Нодельман.
Нодельман продолжает в Германии традицию поддержания памяти о жертвах нацизма. Но сейчас в стране появляются политики, которым эта память колет глаза. Один из них – заметный представитель партии "Альтернатива для Германии" Бьёрн Хёке. В одном из своих выступлений Хёке назвал берлинский мемориал убитым евреям Европы "позором Германии". Представители группы художников-акционистов Мориус Энден и Дженни Моли из сообщества "Центр политической красоты" (Künstlerkollektivs Zentrum für Politische Schönheit) сняли дом и участок напротив дома Хёке в коммуне Борнхаген в Тюрингии и установили на участке напротив окон Хёке точную копию фрагмента берлинского мемориала. Теперь Бьёрн Хёке постоянно видит его из окна. Акционистам угрожали, в частности симпатизирующие Хёке местные жители, но по решению суда никто не имеет права демонтировать "ответку". А осуществить тайный демонтаж бетонных блоков по причине их тяжести технически невозможно.
Художественный объект Künstlerkollektivs Zentrum für Politische Schönheit у дома немецкого политика
Тем не менее партия "Альтернатива для Германии" по-прежнему ведет борьбу за пересмотр отношения к прошлому. Один из ее лидеров Александер Гауланд недавно назвал 12 лет нацизма "всего лишь птичьей какашкой" в славной истории страны. Для многих очевидно, что фраза Гауланда – призыв к забвению нацизма, его преступлений и главное – призыв к забвению Холокоста. Поэтому в стране активно обсуждается вопрос о необходимости введения официального наблюдения за партией и ее членами со стороны Ведомства по защите конституции. Когда-то в ФРГ обсуждалась и идея сделать 9 ноября национальным праздником. Что ж, для дня национальной памяти и для всегерманских политических дискуссий этот день подходит как нельзя лучше.