Еще в детстве я слышал много историй про насильственную высылку моего народа из Крыма. В школе один раз в год, 18 мая, проводились «минуты молчания» по погибшим в той страшной трагедии. Старики, рассказывавшие о трагедии, не сдерживали слез. В этот день в Крыму проходили траурные митинги в память об этой трагической дате. В день, когда весь крымскотатарский народ был депортирован на чужбину. Мне казалось, что этого не повторится. Но я ошибался...
20 декабря 2020 года началась моя депортация. С утра меня вывели с камеры. После тщательного обыска меня погрузили в автозак. Чувство беспомощности и бесправия не давали покоя. В автозаке вместе со мной ехал мой друг и подельник Джемиль Гафаров. Нас с Джемиль ага рассадили отдельно друг от друга в маленькие железные камеры с решетками на дверях.
Дорога оказалась долгой и тяжелой. Помимо того, что мы чувствовали каждую кочку на своих деревянных скамьях, заснуть не давало дребезжание двери железной клетки. Однако самым тяжелым было не это. В нашей железной камере было очень холодно. Дело в том, что печка, предусмотренная для обогрева, поломалась, а за бортом нашей машины был 20-градусный мороз. Вдобавок к этому на улице был сильный леденящий ветер. Замерзая от холода, я впал в размышления... Когда я теперь увижу свою семью, друзей, свой прекрасный край? Когда кончится вся эта несправедливость, чинимая со мной, с моим народом? Для чего меня увозят так далеко от родных мест?
Как же тяжело было моим предкам, изгнанным из своих домов в мае 1944 года! Сколько их погибло в дороге от голода и болезней! Как им было тяжело на новом месте! В памяти всплывали рассказы свидетелей депортации. Вспоминалось и высказывания одного старца, произнесенного им для своих односельчан в момент высылки: «Нас повезут туда, где есть Аллах. Он не оставит нас!» Да, правдивы его слова. Вера, исходящая из сердца, помогла моим предкам в прошлом. Вера во Всевышнего и следование его законам поможет нам и сегодня преодолеть все испытания!
Тяжело было наблюдать за пожилыми политзаключенными, валившимися с ног от усталости. Жаловаться было некому
Ночью нас доставили в Краснодарское СИЗО-1. Началась пресловутая «регистрация» арестантов. Затем посадили в грязные оплеванные камеры – «отстойники». Очень сильно хотелось горячего чая, чтобы согреться и поспать после жуткой усталости. Не получивших ни первого, ни второго, нас ждал новый этап испытаний. Работники СИЗО повели в помещение для получения постельного белья, где мы пробыли до пяти утра! Скамеек здесь не было. Тяжело было наблюдать за пожилыми политзаключенными, валившимися с ног от усталости. Жаловаться было некому. Всем было безразлично наше состояние.
Наконец, инспектора СИЗО начали размещать нас по камерам, ведя по узким коридорам Краснодарского централа. С тяжелыми сумками, помогая друг другу, мы поднимались и спускались с одного этажа на другой. Часто приходилось идти боком из-за узкости лестниц. Всевышний Аллах говорит в Коране: «За каждой тягостью наступает облегчение». Правдивы эти слова. После долгих испытаний, часов в шесть утра, я зашел в камеру номер 175, где встретил радушный прием местных арестантов. По тюремной традиции меня напоили горячим чаем и угостили сладостями. После небольшой беседы с новыми арестантами я лег спать.
Год в СИЗО: история «второй симферопольской группы Хизб ут-Тахрир» (фотогалерея)
Условия содержания в Краснодаре были намного лучше, чем в Симферопольском СИЗО. Просторная большая камера, закрытый туалет с дверью, отзывчивые сокамерники – это то, чего очень не хватало в симферопольской тюрьме. За месяц, проведенный в Краснодаре, я сдружился со многими арестантами в камере. Со мной находились обвиняемые в убийстве, разбое, грабеже. У некоторых из них были грустные истории попадания в тюрьму.
Вот одна из них. Арестант Владимир, простой русский парень лет тридцати, получил восемь с половиной лет за то, что защищал себя и свою девушку от нападения пьяного спортсмена-единоборца… Были и другие подобные истории. Многие арестанты жестко критиковали несправедливую судебную систему в России.
Когда поднимаешься по трапу в вагон, слева и справа стоят конвоиры с автоматами, лают собаки, громко звучат команды
Спустя месяц мой этап, а по сути, депортация, продолжился. Как обычно: обыск, погрузка в автозак. Спустя некоторое время мы оказались на железнодорожном вокзале города Краснодар. Меня вместе с другими арестантами начали грузить в вагон поезда для арестантов, так называемый «столыпин». Когда поднимаешься по трапу в вагон, слева и справа стоят конвоиры с автоматами, лают собаки, громко звучат команды. В этот момент невольно вспоминаются кадры из фильма «Хайтарма». Крымские татары подобным же образом были погружены в вагоны для скота в мае 44 года. На время я перенесся в историю. Хвала Всевышнему, я не испытал всего того ужаса, который пережили мои предки в мае 1944 года. Но на время я ощутил ту боль и унижение, через которую они прошли.
БОЛЬШЕ ПО ТЕМЕ: «Фабрикуют из нас негодяев»: крымчане год в СИЗО
На дворе XXI век. Депортация крымских татар – мусульман Крыма – в российские тюрьмы продолжается
В дороге мне попался хороший спутник – мой друг Вели. С ним мы делили еду и свои переживания, разговаривали о предстоящих судах. Через полтора дня мы оказались в городе Ростов-на-Дону. Здесь на железнодорожном вокзале все тоже самое: собаки, автоматчики… Погрузив в «стаканы» автозака, нас привезли в СИЗО-1, где продолжится наша борьба с несправедливостью.
На дворе XXI век. Депортация крымских татар – мусульман Крыма – в российские тюрьмы продолжается. Однако я уверен в одном: как наши предки вернулись домой в Крым, так и мы, узники Кремля, рано или поздно вернемся в свой родной дом.
Рисунок как способ поблагодарить. Что рисуют крымские политзаключенные в неволе (фотогалерея)
Ремзи Бекиров, гражданский журналист, правозащитниками признан политзаключенным
Мнения, высказанные в рубрике «Блоги», передают взгляды самих авторов и не обязательно отражают позицию редакции
Справка. Гражданский журналист, фигурант второго симферопольского «дела Хизб ут-Тахрир» Ремзи Бекиров был арестован российским судом Симферополя 27 марта 2019 года. Вместе с ним в Крыму были арестованы 24 крымскотатарских активиста, в том числе представители общественного объединения «Крымская солидарность», в домах которых накануне проводились обыски сотрудниками ФСБ, МВД России и Росгвардии. Правозащитный центр «Мемориал» признал их политзаключенными. 22 марта 2021 года на заседании Южного окружного военного суда в российском Ростове-на-Дону Ремзи Бекиров заявил об отказе от государственных адвокатов.
Крымские «дела Хизб ут-Тахрир»
Представители международной исламской политической организации «Хизб ут-Тахрир» называют своей миссией объединение всех мусульманских стран в исламском халифате, но они отвергают террористические методы достижения этого и говорят, что подвергаются несправедливому преследованию в России и в оккупированном ею в 2014 году Крыму. Верховный суд России запретил «Хизб ут-Тахрир» в 2003 году, включив в список объединений, названных «террористическими».
Защитники арестованных и осужденных по «делу Хизб ут-Тахрир» крымчан считают их преследование мотивированным по религиозному признаку. Адвокаты отмечают, что преследуемые по этому делу российскими правоохранительными органами – преимущественно крымские татары, а также украинцы, русские, таджики, азербайджанцы и крымчане другого этнического происхождения, исповедующие ислам. Международное право запрещает вводить на оккупированной территории законодательство оккупирующего государства.