Из России: Почему освободили Ивана Голунова?

Уголовное преследование Ивана Голунова в России прекращено в связи с недоказанностью его участия в совершении преступления, заявил глава МВД Владимир Колокольцев. За этим делом, которое продлилось шесть дней, следили в России и мире. Дело Голунова освещалось даже на федеральных телеканалах, не говоря уже о других СМИ. "Ведомости", "Коммерсант" и РБК впервые в истории вышли с одинаковой обложкой "Я/Мы Голунов", а коллеги и друзья журналиста каждый день выходили в пикеты в поддержку корреспондента "Медузы". После того как поздно вечером в воскресенье Никулинский суд принял решение отправить Голунова под домашний арест, а не в СИЗО, как многие ожидали, дело начало стремительно разваливаться, и в среду было полностью прекращено.

Иван Голунов на свободе, но в российских тюрьмах, по оценкам экспертов, остаются десятки тысяч заключенных, против которых были сфабрикованы дела по той же 228-й статье.

228-ю статью УК, по которой осуждены почти треть российских заключенных и влияние дела Ивана Голунова на будущее российской наркополитики обсуждают правозащитник Ольга Романова, участник проекта "Наркофобия" Георгий Ванунц, адвокаты Петр Заикин и Александр Пиховкин и политик Геннадий Гудков. Ведет программу Сергей Добрынин.

Видеоверсия программы

Сергей Добрынин: Давайте вспомним, как развивалось скоротечное дело Ивана Голунова.

Как развивалось дело Ивана Голунова

Сергей Добрынин: Ольга, вы ожидали, что это произойдет?

Ольга Романова: Честно говоря, да и нет. Потому что это абсолютно беспрецедентная общественная поддержка. Накануне праздника, накануне выступления Путина, Прямая линия, это был вполне себе логичный ход.

Сергей Добрынин: С точки зрения юридической процедуры, то, как быстро развалилось дело, насколько это беспрецедентное событие?

​Петр Заикин: С учетом тех обстоятельств, которые изложены в прессе, я могу оценивать только по этим материалам, достаточно логичная ситуация по одной простой причине. Насколько я понял, те вещества, которые вменялись как наркотические, они были изъяты ОРМ. В данном случае это не очень увязывается в ту логику документирования противоправной деятельности, которая должна быть. Во-вторых, ряд других обстоятельств, которые указывают на признак того, что они были просто подкинуты. Например, описание, как они находились поверх вещей. Кроме того сама фактура, когда никаких следов наркотических веществ, ни остатка на руках, на одежды, отсутствуют признаки потребления когда-либо веществ. Я напомню, что были взяты биологические образцы. Все это работало в пользу Ивана, безусловно. В то же время очень нелогично была выстроена позиция правоохранителей, так называемых правоохранителей, которые указывали на то, что длительная разработка и так далее, тем не менее, не смогли представить ни суду, ни общественности никаких аргументов, подтверждающих свои слова.

Сергей Добрынин: Вы так говорите, как будто во всех остальных случаях, когда дело касается не Ивана Голунова, не какого-то известного человека, а обычного прохожего с улицы, там следствие предоставляет все эти доказательства всегда.

​Петр Заикин: Нет, конечно. Если бы такая общественная реакция была по любому другому делу, наверное, итог был бы такой же. К сожалению, большинство дел проходят мимо, люди ломаются, сдаются под давлением системы. В данном случае, я считаю, это совместная победа Ивана, его коллег-журналистов и адвокатов, которые действовали последовательно. Поэтому поздравляю и вас, как члена сообщества журналистов, и своих коллег, которые работали по этому делу.

Сергей Добрынин: На завтра назначен марш, он был назначен достаточно давно, пока что похоже, что он все-таки пройдет. Как вы считаете, под какими лозунгами должен проходить этот марш?

​Ольга Романова: Я очень сильно сомневаюсь, что марш пройдет, после заявления совместного Галины Тимченко, Дмитрия Муратова, Елизаветы Осетинской и коллег. Илья Азар, один из организаторов марша, только что объявил о том, что вышел из состава организаторов, не согласен с тем решением, но подчиняется этому решению, которое озвучили коллеги. Я сейчас в Санкт-Петербурге, я собираюсь выйти на марш. Конечно, главным требованием должно быть не только изменение статьи 228 и связанных с ней статьей, из-за чего порядка 114 человек в год попадают в места лишения свободы, попадают примерно так, как должен был попасть туда Иван Голунов. Я считаю, что должны быть пересмотрены принципы работы правоприменителей. Потому что не только люди, связанные с обвинениями в наркообороте, попадают в тюрьму по крайне сомнительным обвинениям, с крайне сомнительной доказательной базой, но и люди, сидящие за экономические преступления, за насильственные преступления. Если вы думаете, что у нас люди, обвиненные в убийстве, попадают в места лишения свободы с другой доказательной базой, я вас уверяю, вы ошибаетесь.

Российский журналист Иван Голунов освобожден из-под ареста. Как его задерживали (видео)

Сергей Добрынин: Я правильно понимаю, есть некоторый набор статей Уголовного кодекса, по которым легче всего сфабриковать дела, которые постоянно используются именно для этого?

Ольга Романова: Это прежде всего дела, связанные с оборотом наркотиков и дела, связанные с обвинением в педофилии. Потому что для того, чтобы обвинить человека в педофилии, это страшное обвинение в страшном преступлении, достаточно одного заявления. Этим очень часто пользуются рассерженные тетки, я не хочу применять слово "женщины", которые делят квартиру, имущество с бывшим мужем, которые обиделись на ушедшего любовника и так далее.

Сергей Добрынин: Сегодня после информации о том, что дело в отношении Ивана Голунова прекращено, появилась информация, что Госдума оперативно решила рассмотреть законопроект о смягчении антинаркотических статей. К нам присоединился Александр Пиховкин, адвокат, по скайпу. Эту статью 228 называют "народной". Насколько я знаю, по ней в России в заключении находится около трети людей – это огромный процент. Это одна из самых распространенных статей, по которой попадают в тюрьму. Это так?

Александр Пиховкин: Да, это так. Согласно данным Судебного департамента Верховного суда в 2018 году в суд поступило порядка 900 тысяч подобных дел, рассмотрено с вынесением приговора из них 87 тысяч. Прекращено производство всего около полутора тысяч дел. Таким образом, да, статистика свидетельствует о трети дел, проходящих через суды. Это статья "народная", так она и транслируется, как "народная", и воспринимается сидельцами так же.

Сергей Добрынин: Это означает, что в России проблема наркомании стоит особенно остро или это связано именно с практикой применения этой статьи?

​Александр Пиховкин: В России проблема с наркоманией действительно стоит очень остро. Однако мы должны разделять способы борьбы с ней и способы отчетности по ней. В правоохранительных органах востребована в первую очередь отчетность. Любая статья, которая позволяет повышать отчетность правоохранительных органов – это инструмент. Инструмент бывает удобным или неудобным. Комплекс статей, связанных с оборотом наркотиков – это удобные статьи. Удобные способом своего исполнения, удобные быстротой незатратностью и универсальностью. Так же, как и упомянутые Ольгой статьи о педофилии, эти статьи сознательно или подсознательно вызывают в обществе такое квазипонимание. Когда мы слышим обвинение человека в употреблении наркотиков, обороте наркотиков, сбыте, мы, конечно, внутренне готовы его осудить. Поддержка общества в такого рода вещах крайне важна. Как раз случай Ивана интересен тем, что он лишь подчеркнул, что его случай является, безусловно, исключением. Но именно это исключение подчеркивает общее правило, согласно которому статья очень рабочая, очень ходовая, была использована как раз, по всей видимости, для преследования по профессиональному признаку хорошего журналиста.

Сергей Добрынин: На этой неделе хорошие новости не исчерпываются освобождением Ивана Голунова, вчера по УДО был освобожден ваш подзащитный правозащитник Оюб Титиев. Я вас с этим поздравляю. Какие параллели, в чем эти дела похожи, в чем не похожи? Он тоже был осужден по 228 статье.

Петр Заикин: Пока только вынесено решение об освобождении условно-досрочном, решение в законную силу должно вступить через 10 дней. Что касается остальных моментов, то нужно отметить, что в данном случае речь идет о правоприменительной практике по совершенно другому направлению. То есть речь идет не о оценке деяния или отсутствия деяния, речь идет уже об исполнении наказания. Когда принималось решение об условно-досрочном освобождении, тут не рассматривался вопрос о признании вины, наличия вины, отсутствия вины, здесь вопрос исключительно о целесообразности его нахождения в местах лишения свободы столь длительный период времени. Для администрации колонии было очевидно, что в этом нет никакой необходимости, она поддержала наше ходатайство. Прокуратура, к нашему удивлению, была абсолютно солидарна с администрацией колонии.

Сергей Добрынин: То есть там не работает так называемое "телефонное право"?

Петр Заикин: Нет, в данной ситуации мы получили абсолютно такую же точку зрения, как и со стороны администрации колонии. Я думаю, что позиция прокуратуры была произвольной в дальнейшем.

Сергей Добрынин: Ольга, как вы думаете, почему на нас свалилось столько подарков ко Дню России? Есть какая-то за этим тенденция? Оттепель может быть?

​Ольга Романова: Вы знаете, я бы не назвала все эти события подарками. Потому что Оюб Титиев был обвинен и осужден ровно по такому же принципу, как была эта попытка сделана с Иваном Голуновым. Общество отреагировало сильно, но гораздо менее сильно, чем в случае с Иваном Голуновым. Абсолютно согласна с уважаемым адвокатом Заикиным, что, конечно, речь идет только о том, что Оюбу Титиеву даже не сократили наказание, а его, наверное, выпускают условно-досрочно, по крайней мере, об этом принято решение. Все-таки Оюб Титиев еще не на свободе. Что касается Ивана Голунова, здесь не идет речь о празднике справедливости, речь идет о том, что здесь скорее мы видим праздник солидарности, сколько людей коснулась точка натяжения, что хватит уже. Проблема только в том, что неизвестно, кому это все достанется завтра. Завтра будет точно так же задержан с рюкзаком, завтра будет такой же досмотр жилища, там найдут все, что угодно, как на это отреагирует общество. Это же происходит каждый день, судя по количеству осужденных. Вы когда-нибудь слышали, чтобы был в России задержан крупный наркобарон, у которого нашли 11 тонн кокаина? Это все находится не в России, но почему-то это все поступает сюда? Проблема в том, что действительно рост наркомании очевиден, рост трафика очевиден, но это очень прибыльный бизнес, как и любый ныне в России прибыльный бизнес. Кто его контролирует? Вы когда-то слышали о бандитах, о ком-то еще? Нет, это позор. А кто это контролирует? Силовики.

Иван Голунов

Сергей Добрынин: Я уже упомянул, что Госдума собирается рассматривать смягчение 228 статьи. Александр Пиховкин упомянул, что когда человек попадает в разработку по этой статье, то это сразу же удар по его репутации. Правильно ли я понимаю, что на самом деле дело российской наркополитики не только в конкретном содержании статьи Уголовного кодекса, но и в целом в отношении к этой теме?

Георгий Ванунц: Разумеется, как совершенно верно было упомянуто, действительно в связке с педофилией. Это очень важная смысловая связка, ее особенно любят силовики. Когда ты человека ловишь с наркотиками, очень легко низвести его до физиологического уровня, что это человек, который себя не контролирует, что он впал в порок, раб собственных удовольствий, какая разница, как у него политическая позиция, какие у него интересы, вот замечательный такой козел отпущения. К сожалению, эта логика во многом в России очень активно работает. Она, кстати, уже совершенно не работает на Западе, где наркофобия родилась как идея. В США любые журналисты 10 раз в неделю пишут о том, что это ужасно, давайте перестанем сажать обычных людей даже не то, что за подкинутые, а за самые настоящие наркотики, которые они для личного потребления покупают. Потому что страдают от этого чаще всего наиболее уязвимые слои общества.

Опрос прохожих в Москве

Сергей Добрынин: Джордж Буш, когда его спрашивали, пробовали ли вы марихуану, он сказал, что я курил, но не затягивался. То есть было время, когда приходилось юлить, отвечая на такие вопросы.

​Георгий Ванунц: На самом деле процесс пошел лет 10 назад, процесс либерализации. Он пошел просто естественным образом со сменой поколений. Если при Никсоне война с наркотиками была в свое время объявлена, при Рейгане победоносно продолжена, при Буше-старшем тоже, то начиная с начала нулевых уже под давлением локальных активистов, потому что в США очень сильна традиция федерализма, традиция того, что проблемы решаются на местах, по сути вся система государственного карательного подхода сейчас рушится локально.

Сергей Добрынин: Но в России она не просто не рушится, по-моему, даже никто не заговаривает о том, что она должна быть разрушена, я имею в виду в Совете федерации или Государственной Думе.

Георгий Ванунц: На самом деле разговоры об этом ходили в начале нулевых. Был определенный этап, когда был законопроект в Госдуме, который был заблокирован, о либерализации наркозаконодательства. Естественно, откуда у нас взяться этим разговорам, если у нас полностью контролируемая повестка, централизованная. У нас не существует никакой свободы федералистской, никакой не существует возможности локально что-то решить. Потому что локально у тебя сидит такой же начальник, который вертикально связан с начальством в Москве, которое полностью определяет тон разговора.

Справка: 8 июня Никулинский суд столицы России Москвы избрал меру пресечения журналисту Meduza Ивану Голунову. Его отправили под домашний арест до 7 августа. Журналисту предъявили обвинение в покушении на сбыт наркотиков в крупном размере. Голунов настаивает, что запрещенные вещества ему подбросили.

В поддержку журналиста выступили его коллеги, гражданские активисты и правозащитные организации.

Во вторник 11 июня глава МВД Владимир Колокольцев заявил, что принято решение о прекращении уголовного преследования российского журналиста Ивана Голунова в связи с недоказанностью его участия в совершении преступления.