– Ну, что, Юльчик, мать намерена получать российский паспорт? – спрашиваю при встрече у знакомой.
– Если удастся, конечно. В июне ей пятьдесят пять, и пока в «ДНР» женщины выходят на пенсию в этом возрасте, оформит ее и будет заниматься паспортом.
После развода родителей Юля с матерью переселились в Макеевку, где имелось унаследованное жилье. Мать ее открыла свое дело и стала владелицей магазина строительных материалов. Юля каждое лето гостила у дедушки с бабушкой в Керчи, окончила Донецкий университет, помогала матери с юридическими делами. И тут грянул 2014-й, и мать срочно отправила ее к бабушке. Старушка, оставшаяся к тому времени одна, была несказанно рада приезду внучки и по знакомству устроила Юлю на работу в серьезную частную фирму.
Оставался самый болезненный вопрос – прописка. Но тут активизировались разномастные юристы, помогавшие легализоваться в «российском» Крыму. У Юли на это ушел год. Документы собирала пачками: ее свидетельство о рождении в Керчи, документы родителей – о рождении, месте учебы, браке, разводе, свидетельства соседей – письменные заявления, устные на суде и копии их паспортов с керченской пропиской, чеки из местных магазинов и, в чем Юле повезло, официальное трудоустройство. По деньгам это обошлось в тридцать тысяч. «Мне повезло, что я попала в первую волну, – рассказывает Юля. – Все, кто занялся этим вопросом позднее, или остались ни с чем, или валандаются чуть ли не по сей день».
Получить российский паспорт, который многие пожелали иметь «на всякий случай», было и в правду сложно. Знакомая, много лет назад уехавшая с мужем в Бердянск, долго билась за российский паспорт, имея при этом очевидные доказательства крымского происхождения: место рождения и учебы, регистрацию брака, долю в керченской квартире, свидетельства соседей. На сегодняшний день ей уже 53 года, значит, через семь лет она вполне сможет получать две пенсии, украинскую и российскую, одну из которых ей начислят по закону, а вторую презентует аж сам Путин.
БОЛЬШЕ ПО ТЕМЕ: Паспортное наступление на ДонбассеВладимиру Петровичу пришлось почти два года доказывать свое право на получение российской военной пенсии. Выйдя в отставку, они поселились с женой и дочками в Одессе. После смерти тещи его жена, коренная керчанка, вступила в права наследства на дом и прописалась в нем. До «крымской весны» Владимир Петрович преспокойно жил в бывшем тещином доме с женой, получал на приватовскую карточку заслуженную пенсию и копался в огороде. Но пришлось решать, что делать, потому что в одесской квартире панствовали дочери с семьями. Он до колен стер ноги, бегая по инстанциям с доказательствами своего права на получение пенсии в «российском» Крыму. Сначала чуть ли не подпольно вывез из Одессы свое пенсионное дело, едва договорился, чтобы его приняли в Керчи, просидел все стулья в кабинетах военкомата и начал судиться за право жить с законной женой. Собирал магазинные чеки, проездные билеты, свидетельства соседей. Даже фотографии, сделанные в огороде на мыльницу, где стоит дата съемки, пригодились.
Но это Юле с Владимиром Петровичем еще повезло. Моя одноклассница так и не сумела поселить в Крыму свою свекровь, которая бежала из той же Макеевки. Она подняла на уши всех в поисках фиктивного жениха для свекрови, чтобы прописать ее, но не вышло ни за восемь, ни за десять, ни за пятнадцать тысяч рублей. Пришлось той ехать в Анапу, откуда таких беженцев по оргнабору вывезли на российский материк. Свекровь ее попала в Самару, жила в общаге, работала кондуктором. Но женщина она деловая, сумела найти «подход» к принимающей стороне: нашлась приличная работа, жилье, здесь она прописалась, оформила пенсию, но пять лет обязана прожить в Самаре постоянно, осталось еще два годика потерпеть.
Приехавшая летом 2014 года из Луганска к родителям в Керчь врач Надежда Сергеевна прошла все круги ада, прежде чем прописалась в квартире, откуда уехала после школы на учебу в вуз. Ее-то на работу отрывали с руками и ногами, но без прописки – никуда. Она с двумя детьми несколько раз ездила сдавать анализы в Симферополь и Феодосию, потому что в Керчи нужных для прописки не делали, сдавала экзамен по русскому языку опять же в Симферополе. Об этом времени она вспоминает с содроганием. Жили на родительские пенсии и присылаемые с оказией мужем деньги. Его самого из Луганска «трактористы» не выпустили: врач. Так и живут на два дома уже пять лет.
На машинах с такими номерами ездят в Крыму переселенцы с Донбасса
Наверное, муж Надежды Сергеевны, как и мать Юли, не откажутся от путинской паспортизации. Но за дарованной милостью, в том нет сомнений, устремятся желающие иметь российский паспорт «на всякий пожарный». Когда эта все они покатят в Ростов-на-Дону, там повторится лето 2014 года: криминал, столпотворение, цены, смерти в очередях. И слабо верится, что те же обещанные Путиным пенсии станут выдавать оставшимся жить в ОРДЛО без прописки в России. Наша родственница, живущая в оккупированной части Луганской области, не верит в это. Ее приятельница, уехавшая в Россию, узаконивала свое пребывание десять месяцев и получает пенсию еще меньше, чем наша родственница суммарно украинскую и ОРДЛОвскую. ОРДЛОвского минимума едва хватает на коммуналку, и на заработанную, привозимую из Харькова, где зарегистрирована у сокурсницы и дважды в год проходит идентификацию, питается. Вот и мы приглашаем ее прописаться в Керчи и получать третью пенсию, от Путина.
А что! Уверен, таких окажется достаточно, даже если придется все же прописываться в России. О том, что это будет сделать непросто, несмотря на все путинские обещалки, никто не задумывается до той поры, пока сам не уткнется носом. Это будет, во-первых, не бесплатно, а во-вторых, сделается выгодным бизнесом. Например, такса за временную регистрацию в Керчи еще несколько лет назад составляла десять тысяч рублей, и эти деньги приходится платить при каждом ежегодном обращении в миграционную службу. А какой денежный дождь прольется на медицину, где только один анализ в психдиспансере обходится почти в две тысячи рублей.
Несмотря на приглашение Путина получать российские паспорта всем гражданам Украины, а не только жителям ОРДЛО, мне хочется верить, что у людей есть мозги. Если и вправду им так тяжко живется в Украине, так загнобили их «бендеровцы», «нацики» и прочие «правосеки», то зачем ехать в Россию, где из года в год растет безработица, на недвижимость не заработаешь за всю жизнь, язык надо держать на привязи, каждый день грозят отключить интернет, цены космические, деньги родным не перешлешь, бесплатно приезжает только «скорая помощь» с анальгином, а в престижных технических вузах заработали теологические факультеты, как в Средневековье?! Сегодня украинцы живут в открытом европейском доме, и я совсем не понимаю, с какой целью здравомыслящий человек поедет вкалывать на российских олигархов, когда в том же Крыму с его «грандиозными» стройками века – мостом и двумя ТЭЦ – постоянно возникают вопросы о выплате зарплаты, где нет никакой правовой защиты, зато начались прежде невиданные теракты и посадки?
Конечно, пожилые люди могут повестись на эту разводку с выплатой им еще одной пенсии. Ну и пусть радуются, что они такие сметливые, обдурили самого Путина: станут получать, как ласковое теля, деньги и в ОРДЛО, и в Украине, и в России. Но те, у кого есть руки и мозги, вряд ли, на что я очень надеюсь, добровольно поедут вынимать Россию из демографической ямы, на что российское правительство очень рассчитывает и за что готово платить старикам, потому что делать детей лучше все же или у себя дома, или в Европе. По крайней мере, есть шанс остаться украинцем. В России такой вольности не позволят даже при наличии российского паспорта.
Андрей Фурдик, крымский блогер, керчанин
Мнения, высказанные в рубрике «Блоги», передают взгляды самих авторов и не обязательно отражают позицию редакции