Письма крымчан: Нас не подарят!

Чтобы никто не подумал, что Керчь какая-то там глухая провинция, сразу скажу, что город в тренде. У нас все, как у больших: голосование по конституционным поправкам проводятся во дворах. Острословы назвали новую избирательскую технологию голосованием «где придется», но у нее есть вполне себе официальное название – «организация голосования для групп участников голосования на территориях и в местах, пригодных к оборудованию для проведения голосования (на придомовых территориях, на территориях общего пользования и в иных местах) …»

В наш район продвинутая методика голосования пока не дошла, но в других, мало того, что «отстрелялись», так и жалобы на нарушения опять же пошли в теризбирком, как в столицах. Кого-то не устроила громко играющая музыка на уличных участках для голосования, но это так, мелочи жизни, вроде бьющего в стену перфоратора при квартирном ремонте.

В одном из районов, не дождавшиеся активных участников голосования, члены комиссии звонили своим живущим по соседству знакомым, упрашивая их выйти голосовать на улицу, чтобы обеспечить им, бедным, явку. Где-то от избирателей не требовали паспортов, где-то «галочку» приходилось делать на коленке, где-то члены комиссии наплевательски отнеслись к санитарным нормам и предпочли в жару обойтись без масок и защитных костюмов.

Агитация за участие в голосовании по поправкам в Конституцию России. Керчь, июнь 2020 года

Правда, тут явственно прослеживается элемент то ли мелкого гешефта, то ли коррупционности: маски-то с костюмами немалых денег стоят, так, видимо, предприимчивые члены комиссий решили сэкономить на их раздаче и своей безопасности. Председатель теризбиркома Керчи Святослав Брусаков посоветовал в таких случаях вызывать полицию и протоколировать нарушения, но люди предпочитают ограничиваться жалобами, а не разводить юридическую бодягу.

Живущая в частном векторе тетка друга позвала нас собирать смородину и ранние абрикосы, и мы охотно поехали к ней, потому что живет она вблизи отличного, одичавшего после аннексии пляжа. Торопясь и сокращая путь, прошли дворами.

У одной из многоэтажек из колонок неслась негромкая музыка, рядом стояли несколько пластиковых стульев и стол, за которым вальяжно восседали две женщины. Оказалось, это и есть то самое голосование «где придется». За спинами членов комиссии стояли и сидели пожилые женщины, видимо, жительницы этого и близлежащих домов, и вели неспешный разговор. Во дворе тетиного дома сидели ее знакомые, пришедшие, как и мы за фруктами-ягодами, и разговаривали о голосовании. Оказалось, они живут в том самом доме, рядом с которым организовали передвижной избирательный участок.

«Приехали с опозданием почти в полчаса, – рассказывала женщина, – я уж в магазин успела смотаться. Но удобно: вышла с паспортом к подъезду – и не надо тащиться на участок. Мой вон не дождался их приезда и пошел на участок, правда, ему дали там проголосовать и даже паспорта не спросили, сказали, что и так его хорошо знают. А соседка наша пошла на участок следом за ним, так насчет нее уже звонили тем членам комиссии, что во дворе нашем сидельцы, и просили уточнить, есть ли она в списках, потому что все им были переданы». Муж тетки, выслушав рассказ знакомых, подвел черту: «Вот поэтому я на улице и не стану голосовать, пойду 1 июля на участок. Что это за выносное голосование, так только в СССР торговлю организовывали, на вынос!»

Возвращаясь вечером домой в почти пустой маршрутке, мы с приятелем вновь услышали разговоры про голосование. «Задрали уже со своими поправками! – возмущался сидящий через проход от нас пузатый дядечка. – Бога в Конституцию записали! Раньше право на труд, отдых, образование и лечение, а сейчас – право молиться!» Сидевшая рядом с ним женщина, видимо, супруга, постоянно твердила ему, чтобы говорил тише, но он не мог угомониться и продолжал возмущаться, однако уже бормоча что-то про себя.

И дядечка этот абсолютно прав: возмущаться есть чем. Достаточно почитать вывешенные на дверях подъездов многоэтажек агитки. Особо впечатлило и «умилило» про суверенитет. «Это даст нам с вами уверенность, что мы являемся неотъемлемой частью России. Нас керчан – крымчан – невозможно продать, отдать или подарить, как это было ранее». Судя по смыслу, написано явно под влиянием расовых беспорядков в Америке, потому что после прочтения таких текстов начинаешь воспринимать власть как рабовладельца, причем – российскую, ведь в украинском Крыму никто не посягал на продажу меня, моей семьи и друзей, а в 2014 году меня как бессловесного раба взял другой хозяин. Рассчитано на совершенно безмозглую публику, которая, если дочитает этот бред до конца, тут же вспомнит про «хохлов, бендеровцев и пороха».

Вот такими непритязательными текстовками, невесть где и кем сочиненными, и промывают мозги легковерным керчанам. Не сумев разжечь патриотический пыл парадом, идейный пафос которого восприняли далеко не все, российские власти при поддержке новоявленных боссов Крыма пытаются воткнуть поправки такими нехитрыми агитвыстрелами. Думаю, к 1 июля насочиняют еще чего похлеще, потому что благодатных для политмаразма тем вроде однополых браков и исторической правды в поправках полно.

Андрей Фурдик, крымский блогер, керчанин

Мнения, высказанные в рубрике «Блоги», передают взгляды самих авторов и не обязательно отражают позицию редакции