Первый московский поход на Крым. Крымское контрнаступление

Специально для Крым.Реалии

В деспотическом Московском царстве воля правителя не подлежала сомнению. А в Крымском ханстве подданные могли отменить уже принятое решение, даже если это означало возобновление войны.

Хотя Девлет Герай и не присягнул вторично на «исправленном» тексте договора с Иваном IV, крымско-московский мир фактически вступил в силу. Впрочем, поскольку в глазах Бахчисарая действующим был именно ханский вариант, ни о каких совместных действиях с царем против Литвы речи не шло. Тем не менее, завершение боевых действий против Московии устраивало многих в Крыму.

Многих, включая самого хана, но не всех.

Заключение с Московией мира, с одной стороны, обещало безопасность ханству, но с другой – прекращало приток военных трофеев оттуда. Компенсировать эту потерю могло бы увеличение московских поминок до уровня времен Мехмеда Герая, но этого так и не случилось, что вызвало глухой ропот в среде крымской знати. Авторитета хана хватило на несколько месяцев, но в конце весны 1564 года наступил перелом.

В это время прибыл гонец от польского короля и великого князя литовского Сигизмунда II с сообщением, что тот согласен выполнить ханское требование об увеличении выплат Крыму вдвое, если только Девлет Герай разорвет договор с Москвой. Эта новость взбудоражила крымскую оппозицию – литовское предложение казалось выгоднее. Хан велел спросить посла Афанасия Нагого, который уже собирался уезжать, может ли тот гарантировать получение от царя «Магмет-Киреевых» поминок. Нагой, естественно, ответил, что нет. Это подорвало позиции Девлета и усилило его противников – 14 июня немецкий чиновник Антониус Альбици писал, что польские дипломаты побудили «татар» совершить поход на Московию. Тут он поспешил выдать желаемое за действительное, но тенденцию уловил верную.

Главными оппонентами Девлета Герая были ширинский бей Хаджи и мангытский (с 1563 года) Дивей, ссориться с которыми хану были никак нельзя – их ополчения составляли костяк крымской армии. В конце июля глухая борьба вокруг договора с Москвой перешла в открытую фазу – к недовольным присоединились казанские и черкесские аристократы, пострадавшие от действий Ивана IV. В конце концов, к оппозиции примкнула даже мать хана. Девлет остался в меньшинстве.

Единственным способом разрешить конфликт было вынесение договора с Московией на обсуждение «Большого Дивана» (в московском оригинале – «большой Думы»). Конечно, собрание знати Крыма еще не было парламентом в тогдашнем британском или польском смысле этого слова, но все равно разительно отличало ханство от царства, где прекословить царю означало лишиться статуса и имущества, а с введением опричнины – еще и жизни.

Бурные обсуждения длились, вероятно, несколько недель, и, наконец, «партия войны» взяла верх. Аристократия отказалась присягать на утвержденной ранее грамоте, потребовав от Девлета Герая добиваться не только «Магмет-Киреевой дани», но и возвращения контроля над Казанью и Астраханью! И хан сдался.

5 августа 1564 года Нагому было объявлено, что Крым будет искать мира с Московией лишь на условиях Большого Дивана, после чего посольство было посажено под домашний арест. Несколько раз Нагой пытался известить свое правительство о грядущей войне, но в этот раз все его гонцы были перехвачены по дороге. С другой стороны, 16 августа в Крым из Москвы отправилось очередное посольство, но по пути на него напали каневские казаки, которые «лошади у них отогнали, и крымских гонцов, и турчан, и армению торговых людей погромили, и полон их весь покупной поимали». Был ранен и сам гонец Андрей Мясново, который вез письмо царя хану «о мире и о любви» и о желании поскорее разменяться послами и завершить благополучно начатое «замирение».

А последним толчком к возобновлению войны стало прибытие нового королевского посла Александра Владыки (отправлен в Крым 21 августа), который привез обещанные богатые поминки. С их помощью, а также благодаря своему красноречию посол сумел убедить хана выступить против Московии. Владыка критиковал мирные предложения Ивана IV, который «дружится» с Девлетом Гераем «не всею правдою», а хочет лишь использовать того в войне против Литвы. Когда же эта цель будет достигнута, царь откажется от своих обязательств по договору: «вперед на том не устоит».

Итак, поход начался.

Московия оказалась совершенно неготовой. Обычные пять полков не были развернуты вдоль Оки, а сосредотачивались под Калугой на случай литовского наступления. В южных же городах остались лишь небольшие гарнизоны. Причина была проста – понадеявшись на договор с Девлетом Гераем, Иван IV «воевод больших с людьми в окраинных городах от Крымской стороны не держал» и более того, «воевод своих и людей, которые стояли того лета по окраинным городам, по домам когда время отпущать, отпустить тогда велел». То, что Диван может заставить хана полностью поменять вектор внешней политики, очевидно, никому даже не приходило в голову.

Сигизмунд склонял Девлета Герая к нападению непосредственно на Москву – мол, главные царские силы сосредоточены в Ливонии. Недостаточную эффективность прошлых крымских атак, ущерб от которых был меньше, чем ожидал король и его союзники, можно было исправить ударом по столице. Но хан проявил разумную осторожность, выслав в Дикое Поле сильную разведку. Были схвачены несколько казаков и местных жителей, которые показали, что «царь и великий князь сам на литовского не пошел, а поехал с Москвы молиться не в дальние места».

Не испытывая судьбу, Девлет Герай не форсировал Оку, а повернул к Рязани, у стен которой оказался 1 октября 1564 года. Рязанщина давно не видела врага, и появление тут главных ханских сил вызвало панику. Крымцы принялись опустошать край, хватая на переправе через Оку тех, кто не успел укрыться за городскими стенами. Укрепления Рязани обветшали, а местами обвалились, но самое главное – в городе не было ни одного ратника! Судьба города, казалось, была решена, но вмешался случай. Неподалеку некогда нес стражу старый и опытный воевода Алексей Плещеев-Басманов, видный участник битвы под Судьбищами 1555 года. Услышав о приближении крымцев, он из своего поместья с сыном Федором и служилыми людьми выдвинулся к Рязани, разбил первый встреченный вражеский отряд и захватил пленных. От них Басманов узнал, что к городу подступил сам хан с калгой и чуть ли не 60-тысячным войском.

Тогда воевода отправил языков в Москву – и стал первым, кто предупредил царя об опасности, а сам поспешил к Рязани, жители которой уже совершенно пали духом. Буквально за сутки Басманов укрепил городские стены и подготовил население к осаде. Четыре дня провел Девлет Герай под Рязанью, несколько раз пытался взять ее штурмом, но безуспешно – превосходство в артиллерии было на стороне защищавшихся, а в промежутках из города совершал вылазки сам воевода. Ему надо было выиграть время, и он выиграл.

Не добившись желаемого силой, Девлет Герай сменил подход – вступил в переговоры с Басмановым и передал ему грамоту для Ивана IV. В документе хан обвинял царя в срыве переговоров отказом платить «Магмет-Кирееву» дань и отпустить крымского посла. Однако интересно, что речь о передаче Казани и Астрахани в грамоте не шла. Была ли это тактическая уловка или Девлет действительно искал возможность замириться с Иваном на основе компромисса, неясно. В любом случае, на ход военных действий это не повлияло.

2 октября Иван IV в Суздале получил известие о крымском нападении и немедленно поспешил в Москву. Оттуда к Рязани выступили немногочисленные ратники, которые еще не успели разъехаться по домам, а также отряды пограничных городов. Поскольку эффект внезапности был исчерпан, а вступать в бой с главными московскими силами он не собирался, то 5 октября Девлет Герай отдал приказ возвращаться, увозя с собой награбленное. Ширинский мурза Мамай с 4 тысячами людей на свой страх и риск решил остаться – и жестоко поплатился. Соединенными силами Басманова и отряда из соседнего Михайлова крымцы были разбиты, а 500 человек с самим мурзой попали в плен. 6 октября царь собрался выступить из Москвы к Коломне «для своего дела и земского против крымского царя», но узнав об отступлении хана, остался в столице. На Оке были развернуты дополнительные силы, а к Рязани отправлены еще трое воевод, но эти усилия были излишними – нападение в том году не повторилось. Басманов за свои действия был награжден золотыми монетами (вскоре он станет видным опричником).

Вернувшись домой, Девлет Герай велел освободить Нагого из-под домашнего ареста. И хотя хан не говорил с послом лично, он не препятствовал его общению со своим сыном Джан-Мехмедом и деятельности посольства вообще. Однако даже если Девлет и стремился к возобновлению мирных переговоров, то воодушевленная относительно успешным походом «партия войны» требовала продолжения боевых действий.

Следующий год обещал вновь оказаться неспокойным.

Роскомнадзор пытается заблокировать доступ к сайту Крым.Реалии. Беспрепятственно читать Крым.Реалии можно с помощью зеркального сайта: https://d35yeetkgl59lf.cloudfront.net/ следите за основными новостями в Telegram, Instagram и Viber Крым.Реалии. Рекомендуем вам установить VPN.