Пепел Москвы: крымский поход 1571 года. Столица в огне

Специально для Крым.Реалии

Смелый маневр позволил крымским войскам подойти к Москве, не встретив сопротивления вражеских войск. Однако московские полки прибыли на защиту своей столицы на полдня раньше, чем их противник. Хану было больше некуда наступать и невозможно уйти без добычи, воеводам – некуда отступать. Решающая битва за Москву не могла не состояться. Но никто из ее участников и представить себе не мог конечного результата.

На рассвете 24 мая 1571 года крымские войска атаковали Замоскворечье. Вероятнее всего, их первоначальной целью был захват трофеев (по свидетельству лифляндских наемников на царской службе Иоганна Таубе и Элерта Крузе, «татары сперва ограбили все дома, убили людей»), поэтому первоначальное число атакующих было невелико. Однако и московские войска не оставались на месте – согласно летописцу, «князь Иван Дмитриевич Бельский выезжал против крымских людей за Москву-реку на луг за Болото и дело с ними делал». Постепенно в бой вступало все больше людей с обеих сторон, столкновения продолжались с переменным успехом, однако когда число крымцев на поле возросло до 20 тысяч, ситуация изменилась.

Ханский сын Мехмед во главе правого крыла, другой сын Адиль во главе левого крыла и остальное войско под руководством самого Девлета Герая ударили на врага. Как позже хан писал в Стамбул, «случилась яростная схватка. Неверные не смогли сдержать удар и бежали в свой табор». Поскольку, как уже говорилось, Замоскворечье не было защищено стеной, Бельский укрылся в вагенбурге на окраине города. Окрыленные успехом, «воины ислама ворвались в табор, откуда смогли спастись немногие неверные, которые со своим командующим укрылись во внутренней крепости», т.е. в Кремле. О степени ожесточенности боевых действия свидетельствовал тот факт, что множество ранений в нем получил сам главный военачальник Московии – его спешно увезли в город. В последующей схватке на улицах были убиты еще двое воевод. В последний раз до такого доходило в битве под Оршей в 1514 году.

Строго говоря, крымская победа никак не означала взятия города – другие районы были прикрыты деревянными стенами, а центр – каменными. У Девлета Герая не было ни одной пушки, а вести долгую осаду вражеской столицы было крайне опасно. При этом российские историки традиционно обвиняют крымского хана в поджоге Москвы, но был ли у него резон намеренно уничтожать город, который можно было разграбить? Вряд ли. Поэтому наиболее вероятной представляется ситуация, когда великий пожар возник из-за неблагоприятного стечения обстоятельств.

По сообщению летописца, крымцы прорвались за деревянную стену Земляного города в Ваганкове к западу от Кремля (район современной библиотеки имени Ленина) «и начали с хором верхом с огнем носиться по всем улицам». Умышленно или нет, посад загорелся. И как назло, по свидетельству Таубе и Крузе, началась «такая гроза и ветер и молнии без дождя, что все люди думали, земля и небо должны разверзнуться». Сильный ветер превратил пожар в преимущественно деревянном городе в настоящий огненный шторм (задолго до бомбардировок Гамбурга и Дрездена).

Катастрофа продолжалась от шести часов до трех дней. «Москва сгорела вся: город, и в городе государев двор и все дворы, и посады за Москвою», – отметил летописец. «Москва так выгорела, что не осталось ничего деревянного, даже шеста или столба, к которому можно было бы привязать коня… все двери в замке и городе, наполненном мертвыми телами, выгорели», – писали Таубе и Крузе. Опричнику Генриху фон Штадену запомнилось, что упали «все колокола, которые висели в городе и вне его на деревянных [звонницах] церквей и монастырей».

Каменные стены Кремля и Китай-города уцелели в пожаре, но оказались бессильны против взрывов пороха, складированного в подвалах башен. Когда огонь добрался до них, зафиксировал летописец, «вырвало две стены городовых: у Кремля пониже Фроловского моста против Троицы, а другую в Китае против Земского двора».

Результатом стала массовая гибель населения. Москва и так была крупным городом, а тут еще, писал Штаден, «все, кто жил вне в окрестных слободах, – все бежали и укрылись в одном месте: духовные из монастырей и миряне, опричники и земские». После начала пожара жители, опасаясь выйти за околицы, чтобы не попасть в крымский плен, попытались укрыться в Кремле, но все входы были заперты боярами. Тогда массы людей устремились к воротам в северной части Москвы – подальше от неприятеля. А там, сбившись в огромную толпу, согласно одному пересказу, они настолько стеснились у ворот и прилегавших к ним улицах, что шли по головам друг у друга, и верхние давили нижних.

Но и обитателям Кремля не посчастливилось. Кто не погиб от взрывов пороха – задохнулся в густом дыму, который заполнил внутреннее пространство крепости. Князья и бояре с семьями, пытаясь спастись от нестерпимого жара, спускались в подвалы своих домов – и уже не выходили оттуда; среди прочих так погиб и Бельский. Лишь митрополит с высшим духовенством пересидели в относительной прохладе Успенского собора.

Против версии об умышленном поджоге свидетельствуют и потери крымцев. «В дыму задохнулось много татар, которые грабили монастыри и церкви вне Кремля, в опричнине и земщине», – писал Штаден. Но и московские войска понесли колоссальный урон, так что «в живых не осталось и 300 боеспособных людей». Избежал гибели один лишь передовой полк князя Михаила Воротынского, стоявший вне города.

Московские летописцы даже не пытались подсчитать потери, ограничиваясь формулировками «людей погорело великое множество, им же не было числа» или «людей бесчисленное множество погорело и лошадей». Зато не стеснялись в своих оценках иностранцы. «И в том же сильном огне сгорело больше ста двадцати тысяч людей, считая одних только именитых, без простых мужчин, женщин и детей, без бедных крестьян и сельского населения, которое выбежало из всех концов, сгорело, задохнулось и погибло», – писали Таубе и Крузе. Историку Сергею Соловьеву встречались оценки числа жертв в 800 тысяч! Такая цифра представляется совершенно невероятной, даже если в нее входят и попавшие в плен (до 150 тысяч, что тоже невозможно) – все тогдашнее население столицы едва ли превышало 100 тысяч человек. Как позже похвалялся в Речи Посполитой ханский посол, в том походе крымцы перебили 60 тысяч московитов и столько же взяли в плен – и эта цифра представляется наиболее близкой к истине.

Поскольку большинство москвичей задохнулись, а не сгорели, то и «за удесятеренную сумму нельзя было найти людей для погребения». Позже, вернувшись в столицу, Иван IV приказал сбросить трупы в Москву-реку «и предоставить их течению». Однако едва повеление было исполнено, как многочисленные тела запрудили реку, «и затем уцелевшие люди должны были употреблять эту самую воду для поддержания жизни в виду недостатка колодцев, которые все обвалились», – рассказывали Таубе и Крузе. Не могла не вспыхнуть эпидемия – «появилась большая нужда и жалобы, и к великому князю были посланы со всех концов люди с просьбой выловить мертвые тела из воды и погребать оставшихся».

О степени разорения столицы можно судить по данным папского легата Антонио Поссевино, который в 1580 году насчитал там не более 30 тысяч жителей, т.е. меньше трети от «довоенного уровня». В общем, как подытожил Штаден, «беда, постигшая тогда Москву, была такова, что ни один человек в мире не смог бы того себе и представить».

Опасаясь огня, Девлет Герай отвел войска назад к Коломенскому. Но поскольку взять в сгоревшей вражеской столице было уже нечего, и испытывать судьбу не было необходимости, 26 мая хан приказал отступать. Отходя, он велел сжечь все зерно, собранное в закромах княжеских сел вокруг Москвы.

Не опасаясь преследования, Девлет Герай пошел назад другой дорогой – на юго-восток через Каширу – и на обратном пути опустошил еще и всю Рязанскую землю. «Большая часть дворов и острогов стоят в ней пустыми, остальные сожжены», – писал очевидец, вскоре посетивший те места. По отписке хана в Стамбул, «страна в течение восемнадцати дней была предоставлена на разорение и разграбление». Всего во время похода подверглось нападению 36 населенных пунктов, прежде чем обремененный пленниками, скотом и трофеями хан перешел московскую границу. Полк Воротынского сопровождал крымцев «до Поля», но помешать грабежам даже не пытался – слишком неравными были силы.

Как писал Штаден, «если великий князь правил бы еще сотню лет и даже более того – что, конечно, невозможно – то и тогда он не мог бы преодолеть того разорения, какое крымский царь причинил Москве и Рязанской земле».

Самый опустошительный поход крымцев на Московию закончился, но главное унижение царю Ивану IV еще предстояло испытать.

Роскомнадзор пытается заблокировать доступ к сайту Крым.Реалии. Беспрепятственно читать Крым.Реалии можно с помощью зеркального сайта: https://d2jduskvyk8u3n.cloudfront.net/. Также следите за основными новостями Telegram, Instagram и Viber Крым.Реалии. Рекомендуем вам установить VPN.