«Это был обман граждан России». Кому выгодна «потеря» двух триллионов из Пенсионного фонда

Федерация независимых профсоюзов России предложила премьер-министру Михаилу Мишустину изменить пенсионную систему, отменив ее накопительную часть. Где искать накопительную часть пенсии, кто виноват в том, что ее приходится искать, и что вообще происходит с нашей пенсионной системой – об этом корреспондент сайта Север.Реалии поговорил с депутатом Законодательного собрания Петербурга, в прошлом депутатом Госдумы Оксаной Дмитриевой.

– Почему наши деньги, которые шли в накопительную часть пенсии, – то замораживают, то вот предлагают отменить? Может быть, эти деньги из накопительной части кто-то уже просто прикарманил?

Оксана Дмитриева

– Еще когда только готовилась реформа Зурабова, вошедшая в силу в 2002 году, я была против накопительной системы, я сразу говорила, что она когда-нибудь грохнется и что это одна из причин дефицита Пенсионного фонда. Единственное, что мне тогда удалось отстоять, – что работающие пенсионеры стали получать пенсию в полном объеме, а накопительный элемент все равно ввели. Вообще, установка накопительного элемента – это был просто обман наших граждан, потому что многие думали, что у них есть государственная, страховая пенсия – и плюс к ней они еще что-то накопили. А на самом деле ничего дополнительного тут нет, вместо обязательной страховой пенсии – обязательная накопительная, сообщающиеся сосуды. Не надо путать обязательную накопительную систему с дополнительной, добровольной системой, которая имеет право на существование, – когда вы пришли сами в негосударственный пенсионный фонд или ваш работодатель предложил вам какой-то пакет, вы его внимательно проанализировали, поняли, какой у вас будет дополнительный доход, это другое дело. Вы сделали сознательный выбор, предпочли негосударственный пенсионный фонд банку либо другому способу обеспечения старости. Вы это контролируете – можете сами решать, куда вложить эти деньги – в образование детей (пусть они меня потом кормят), в недвижимость, в банк, в НПФ, ориентируясь на успешный опыт в негосударственном пенсионном фонде у соседа или на работе. Допустим, корпоративные пенсионные фонды "Газпрома" или "Лукойла", наверное, работают – в рамках компании, это способ дать дополнительные социальные пакеты своим работникам, прибавку к пенсии. Тут вы знаете, что делаете, а отчисляя деньги в накопительную часть обязательной пенсионной системы, вы даже не знаете, куда они деваются.

– И куда?

– С 2002 по 2014 год у всех граждан, начиная с 1967 года рождения, отчислялись взносы в накопительную часть пенсии. Из взносов, составляющих 22% от зарплаты, 6% шли в накопительную часть. Их отсылали в государственную управляющую компанию ВЭБ (Внешэкономбанк) или в негосударственные пенсионные фонды. Это чистой воды изъятие средств из Пенсионного фонда. Все то, что идет в страховую часть, используется для выплаты пенсий, а накопительная часть на текущие пенсии не идет – якобы накапливается. Даже если эти деньги не потеряются по пути, что становится частым явлением, то все равно доходность по ним ниже, чем индексация по страховой части пенсии.

– Так теперь же эти накопления вроде заморожены – а что вообще значит, что их заморозили?

– Это в народе так говорят, что накопления заморожены, а на самом деле это означает, что с 2014 года просто прекратилось отчисление на накопительную часть пенсии, и обязательные взносы стали полностью поступать на страховую часть. И это правильно, потому что отсылка денег на накопительную часть образует дыру в Пенсионном фонде. Я об этом твержу с 2001 года, когда еще только готовилась та зурабовская реформа. Но, слава богу, догадались, и Ольга Юрьевна Голодец добилась отказа от взносов в накопительную часть и перевода их в страховую. Но тут возникает вопрос – а что с теми деньгами, которые туда поступали целых 12 лет? Известно, что на момент последнего анализа в 2014 году их было около двух триллионов. Но все о них уже забыли – как в "17 мгновениях весны", "запоминается последняя фраза". Так и тут – накопительной части вроде давно уже нет – но ведь отчисляли же туда? Более того, Пенсионный фонд в страховом капитале эти взносы не учитывает, и страховой пенсионный капитал не накапливается. Поэтому когда на пенсию выйдет гражданин 1967 года рождения и сравнит свою пенсию с пенсией гражданина 1966 года, он обнаружит, что при прочих равных у гражданина 1966 года рождения пенсия больше – потому что он не делал отчислений в накопительную часть. А тот, кто их делал, будет потом долго и нудно искать свою накопительную часть.

Так что предложение ФНПР об отказе от накопительной части пенсии в принципе правильное – так называемую "заморозку" все равно продлили до 2023 года, но вопрос этим не решили. Потому что, отказываясь от накопительной части, надо ставить вопрос: а что стало с теми деньгами? Иначе к 2023 году, кроме меня, по-моему, об этих двух триллионах уже никто не вспомнит. Мне кажется, со времени моего ухода из Госдумы никто за этими вопросами пристально не следит. Из Пенсионного фонда тоже уходят знающие люди, и информация теряется. А тот, у кого эти деньги лежат, только заинтересован, чтобы все об этом забыли.

Пенсионеры в очереди

– Они приносят, наверное, большой доход?

– Это еще вопрос – заявленная доходность по пенсионным накоплениям существенно ниже, чем индексация пенсий, особенно с учетом инфляции и фактической девальвации, которая произошла и в 2014 году, и сейчас. А сейчас вообще никто не заикается о том, какая там доходность. Вот это и надо понять – где эти деньги и что с ними стало, какова их структура, но этот вопрос даже не поднимается.

Это бы раньше обнаружилось – допустим, вышли бы на пенсию женщины 1967 года рождения, две соседки, и обнаружили бы, что у той, что на год старше, пенсия существенно меньше – но они же не выходят теперь, возраст-то пенсионный увеличили. Так что это еще долго не вскроется – до 2027 года. И если сейчас никто об этих деньгах не помнит – представляете, что будет в 2027-м? Надо срочно провести полную ревизию, анализ, аудит всех этих средств. И если принимать решение, что в зурабовскую реформу поигрались и хватит, то, конечно, все эти средства надо срочно переводить обратно в Пенсионный фонд и переиндексировать людям их пенсии. Но это огромные затраты. Фактически за эти игры в накопительную часть либо государство должно заплатить людям, чтобы они ничего не потеряли, либо за это заплатят сами люди, которые потеряют часть пенсии только оттого, что они родились в 1967 году или позже.

– А это возможно – сделать такой аудит?

– По крайней мере надо, чтобы началась об этом общественная дискуссия. Пенсионная система настолько запутанна, что даже инспекторы пенсионного фонда не видят ее целиком и не могут объяснить гражданам, почему такие скачки пенсий или почему такая несправедливость.

– Вот теперь надо делать такие усилия, чтобы исправить ситуацию – а зачем вообще устраивали эту накопительную часть, чего от нее хотели-то?

– Это вопрос геополитический. Есть целый ряд экономических ересей, есть целые научные школы, даже Нобелевские премии присуждают за апологетику определенных финансовых схем. Международный финансовый капитал продавливал несколько вредных идей, одна из них – обязательная накопительная система. Под моим руководством была выполнена научная работа, опубликована монография с построением сложных моделей, которые доказывают, что накопительная пенсионная система заведомо хуже, чем распределительная в масштабе страны, то есть чем страховая часть пенсии, которая функционирует по принципу договора поколений: что собрали, то и послали пенсионерам. А когда следующее поколение выйдет на пенсию, им будет платить следующее поколение работающих . В масштабах страны это работает лучше.

Практика это подтверждает – видно, что в странах с накопительной пенсионной системой и переходом к ней дела обстоят хуже: эти системы, во-первых, очень уязвимы к финансовым кризисам, а во-вторых, они не дают никакой доходности. Это видно и по Чили, которую нам все время ставили в пример, и по Швеции, где на эту систему перешли частично, но все равно ее доходность меньше, чем темп роста ВВП. Но понятно также, что накопительная часть – это огромные дармовые деньги, мощный источник для финансовых институтов.

– И деньги, наверное, почти неконтролируемые?

– Ну, как сказать, в других странах трудно себе представить, что забудут про два триллиона. В любом случае, практика такая есть, особенно в развивающихся странах. Но раньше нам все время ставили в пример латиноамериканские страны, где есть накопительная система, а теперь, через 20 лет, я что-то не слышу, чтобы о них говорили.

– Ввод накопительного элемента– это единственная реформа, которую вы критикуете, или есть еще что-то, что вам хотелось бы в нашей пенсионной системе исправить?

– Нет, еще раньше закон 1997 года №213 убрал из стажа "нестраховые" или льготные периоды исчисления стажа – так называемые северные, время ухода за ребенком, учебы, службы в армии. Тогда же ввели пресловутый коэффициент 1,2, который ограничивал зависимость пенсии от зарплаты: превышение над средним показателем должно было быть не больше 20%. Пенсионная формула такая: если вы получали средний заработок, то у вас коэффициент 1, если вы получали зарплату на 10% больше средней, то у вас коэффициент 1,1, а если ваша зарплата была в 2 раза больше средней, ваш коэффициент все равно 1,2. Ко мне люди приходили жаловаться – вот, например, квалифицированный рабочий, он работал на вредном производстве, заработок у него был высокий, а на пенсию он вышел раньше – соответственно, стаж у него получился не очень большой. А если он успел в вузе на очном отделении поучиться, то еще меньше. Но его заработок, который был в 3–4 раза выше среднего, не учитывается, и пенсия у него меньше, чем у кладовщика, который выдавал ему спецодежду. С этим я начала бороться, как только этот закон вышел, но до сих пор поменять ничего не удалось.

А уж затем была реформа Зурабова, введение накопительного элемента. В 2010 году произошло следующее изменение, так называемая валоризация, она дала дополнительную индексацию за стаж до 1991 года. Сделала это Татьяна Голикова, о чем теперь забывают, и это все же способствовало увеличению размера пенсий. И после кризиса 2008 года в 2009-м была достаточно сильная индексация пенсий. А в 2007 году сказались последствия введения накопительного элемента, благодаря которому деньги из пенсионного фонда забирались. В 2014 году была новая реформа – введение баллов. Там был плюс – отказ от отчисления взносов в накопительную часть пенсии в связи с кризисом – поскольку это огромная утечка средств из Пенсионного фонда. Все средства стали отчисляться на страховую часть пенсий, что на самом деле правильно. Но сама система баллов никому не нужна, она только запутывает пенсионную формулу и сокращает возможность перерасчета пенсий для работающих пенсионеров – то есть при продолжении работы пенсия увеличивается, но очень мало. Ну, а потом пенсию работающим пенсионерам вообще практически заморозили. Это была последняя существенная реформа пенсионной системы.

– Реально ли сегодня увеличить пенсии?

– Если принимать норму Международной организации труда – коэффициент замещения 40% от средней зарплаты, то до этого уровня подтянуть можно, но это не будет принципиальным повышением, наша пенсия все равно не сравняется с пенсией, которую получают в развитых европейских странах, потому что все привязано к средней зарплате. По последним данным, у нас средняя зарплата по стране – 47 тысяч, но зарплаты у нас очень неравномерные, так как у нас очень большая доля фонда заработной платы приходится на очень немногих людей с высокими доходами, поэтому у нас более 2/3 граждан получают зарплату ниже среднего. 22% пенсионных начислений у нас платят только с зарплаты примерно в 100 тысяч рублей, все, что выше 100 тысяч в месяц, облагается по ставке 10%. То есть мы много говорим о прогрессивной шкале налогообложения, а в итоге по пенсионной системе у нас действует регрессивная система – чем больше получает человек, тем меньше он отчисляет в пенсионный фонд. Я сделала все расчеты и много раз вносила в Госдуму законопроекты, чтобы это безобразие отменить. При этом если гражданин получает дивиденды или бонусы, то они вообще не облагаются страховыми взносами, в том числе в Пенсионный фонд. И этим очень часто пользуются – выгоднее заплатить бонусами, чтобы ничего с них не отчислять. При таком порядке заметно повысить пенсии просто не получится – отчисления с высоких зарплат в пенсионный фонд – в 2 раза меньше, чем с низких, и это существенно уменьшает Пенсионный фонд. А еще у Пенсионного фонда есть дотации из федерального бюджета, получается, что эту дыру – недоотчисления средств с высоких зарплат – латает бюджет, который тоже не безграничен. Поэтому, чтобы повысить пенсии, нужно прежде всего сделать плоскую шкалу отчислений в пенсионный фонд, чтобы со всех зарплат платили одинаково, чтобы богатые делились. И облагать пенсионными взносами и бонусы, и дивиденды.

– И этого будет достаточно для повышения пенсий?

– Нет, это только первый пункт. Вторым пунктом надо разобраться с накопительной частью пенсий. То есть мои рецепты не меняются – надо отказаться от накопительной пенсии и выяснить, что стало с накопленными за 12 лет деньгами. Потому что начиная с 2002 года я эту зурабовскую пенсионную реформу иначе как аферой не называла – это то же самое, что было и с ваучерами. И рано или поздно это выяснится – граждане придут за этими деньгами. Так что надо их найти, передать пенсионному фонду и перезачесть их людям как страховой капитал, чтобы люди не потеряли часть своей пенсии. Но если отменять накопительную часть, тогда надо снова пересматривать законодательство – и это правильно. Тем более что пересмотр законодательства и повлечет выяснение, что стало с прежними отчислениями, которые были не добровольными, а обязательными.

– А вообще, что у нас будет с пенсиями? Периодически можно услышать, что настанет момент, когда государство не сможет их выплачивать…

– В таком-то объеме сможет, потому что они занижены, другое дело, что система нуждается в большем порядке – в законодательстве, в сборе средств, чтобы богатые не платили в процентном отношении меньше, чем бедные. Нужно залезть в программное обеспечение и посмотреть, нет ли системных ошибок в расчете пенсий. До 1997-го или, может быть, до 2002 года инспектор соцзащиты, которая тогда этим занималась, мог взять бумажку или калькулятор и прикинуть, какая у человека будет пенсия, а теперь это делает не человек, а программа.

– Вот вы говорите, что богатые платят меньше, но это же странно, нелогично – это на государственном уровне как-то объясняется?

– У нас очень часто ничего не объясняется: почему – а потому. Это долгий отдельный разговор, но главный аргумент состоит в том, что если все будут делать одинаковые отчисления, то у нас будет большой разрыв в пенсиях. На самом деле его не будет. У нас же все равно есть зона отсечения по уровню пенсий – не так уж быстро они будут расти от высоких зарплат, и вообще сделать это несложно, это задачка для 6-го класса.

– А разве не нужно стремиться к тому, чтобы у человека был стимул существенно увеличить свою пенсию? Вот он много и тяжело учился, много работал, получал высокую зарплату – разве не справедливо, чтобы и пенсия у него была больше, чем у того, кто особых усилий не прикладывал?

– Да, это еще один важный момент, потому что пенсии-то у нас уравнительные. Выходит, что какую бы высокую зарплату человек ни получал, пенсия у него практически такая же, как у всех. И это тоже очень дестимулирует к уплате страховых взносов, это тоже нужно менять. Допустим, человек получает 200 тысяч, так пусть у него коэффициент замещения будет – ради выравнивания, ради справедливости, не 40%, а 25, четверть, но все равно у него пенсия будет не 20 тысяч, а 50. Получится, что и он хорошо сделал всем, платя большие взносы, и ему тоже будет лучше. Пусть коэффициент замещения у людей с низкой зарплатой будет выше – 40 или 50%, а у людей с высокой зарплатой ниже, но все равно будет дифференциация в размере пенсий.

– Но это же так просто, так логично – почему же это до сих пор не сделано?

– Потому что те, кто принимают решения, живут на принципиально иные доходы, и вопрос пенсий – 20 тысяч это будет или 40, их не волнует. А вот отчисления, которые у них будут значительными, их волнуют. Все-таки пенсионная система – это формулы и расчеты, и у нас ни в оппозиционных СМИ, ни в проправительственных давно не ведется никаких серьезных обсуждений. Все твердят прописные истины о социальных проблемах, и все. Такое клиповое сознание, но в 140 символов вы не уложите проблемы пенсионной системы.

– То есть вы считаете нашу пенсионную систему несправедливой.

– Вот возьмем Москву, там прожиточный минимум для пенсионеров около 12 тысяч рублей, соответственно, всем до этой цифры доплачивают, поскольку у нас приняты региональные доплаты до прожиточного минимума. Поэтому социальную пенсию в 12 тысяч получает тот, кто вообще никогда не работал ни дня, и те же 12 тысяч может получать человек, который всю жизнь много трудился. Или работающие пенсионеры – сколько бы они ни работали, еще 5 лет, еще 10 лет, их пенсия практически не растет. Когда-то, выступая против зурабовской реформы, я добилась перерасчета пенсии работающим пенсионерам в зависимости от уплаченных взносов, и тогда многие люди смогли существенно увеличить себе пенсию, но в 2014-м и тут ввели зону отсечения – вы платите взносы со всего заработка, но учитывается не более определенной величины. Все эти запутанные изменения в законодательстве сложны для понимания, одна несправедливость накладывается на другую, а когда повысили пенсионный возраст, все эти детали просто потонули в одной общей несправедливости.

– Итак, подводя итог разговору – чтобы пенсионная система стала более справедливой, надо: первое – окончательно отказаться от выплат в накопительную часть пенсионной системы; второе – два триллиона рублей, выплаченные за 12 лет (с 2002 по 2014 год), найти, вернуть в пенсионный фонд и зачесть тем, кто эти выплаты делал, – гражданам начиная с 1967 года рождения и младше; третье – установить плоскую шкалу для пенсионных начислений – чтобы все, и богатые, и бедные, платили одинаковый процент со своих доходов, чтобы был стимул платить взносы и поступления в пенсионный фонд росли; четвертое – вернуть работающим пенсионерам возможность увеличивать свою пенсию за счет новых отчислений – это все?

– И пятое – надо индексировать пенсии работающим пенсионерам. И наконец шестое и самое главное: вернуться к прежнему пенсионному возрасту – 60 лет для мужчин, 55 лет для женщин. Кроме того, если все это сделать, будет больше контроля за пенсионной системой, потому что у людей появится стимул ее контролировать.