Павел Казарин: Что предложить России?

Когда украинские политики говорят о переговорах с Москвой, у меня лишь один вопрос. А что они могут Москве предложить?

Две столицы продолжают спорить о формуле возвращения Донбасса. Кремль хочет, чтобы Украина амнистировала боевиков, легализовала их при помощи выборов и закрепила особый статус Донбасса в конституции.

Это требование остается неизменным последние несколько лет. Предыдущая власть отвергала этот алгоритм – и очень быстро в Москве ее объявили «враждебной». Новые обитатели Банковой начали с того, что заявили о планах вернуться за стол переговоров. Вернуть территории, пленных и политзаключенных. И у активной части общества возникли подозрения.

Эти подозрения сложно назвать необоснованными. Потому что переговоры предполагают обмен. Каждая сторона должна дать другой то, что она хочет. А сами переговоры должны лишь скорректировать «обменный курс».

Впрочем, последние дни официальный Киев говорит о том, что не собирается поступаться в принципиальных вещах. Настаивает, что выборы невозможны без вывода войск и передачи контроля над границей. Подчеркивает, что сперва доступ на оккупированные территории должны получить украинские законы, СМИ и политические партии. Украинские власти уверяют, что лишь с этих позиций намерены вести переговоры с агрессором. И в этот момент у меня только один вопрос.

А что в этом случае Киев намерен Москве предложить?

Отмену западных санкций? Но этот вариант у Москвы был изначально. Кремлю достаточно было остановить дестабилизацию на Донбассе, чтобы вновь вернуться на европейские рынки. Вместо этого Москва постаралась адаптировать свою экономику к новой реальности, переложила бремя издержек на собственных граждан и продолжает наращивать золотовалютную устойчивость. Санкции лишь ухудшили быт российского обывателя, но этот самый обыватель никак не влияет на политический курс своей страны.

Отмену украинских санкций? Смешно. Эти ограничения вводились в качестве ответной меры на российские санкции против Украины. Их отмена может быть принципиальна лишь для той части отечественного бизнеса, который завязан на российский рынок, но уж никак не для Москвы.

Возвращение Москвы в мировую политику? Так она оттуда и не уходила. А вопрос доступа российских делегаций в международные организации прекрасно решается и без учета позиции Киева. Что недавно продемонстрировала парламентская ассамблея Совета Европы.

Добрососедские отношения? А это невозможно по причине аннексии Крыма. Судьбу полуострова Москва отказывается обсуждать, а Киев не может вывести ее за скобки. Банковая может попытаться торговать темой украинского полуострова, но это чревато внутренней дестабилизацией.

Можно и дальше перебирать немногочисленные варианты, но это все не имеет смысла. Особенность в том, что Киеву нечего предложить Москве. Если Украина настаивает на своей формуле мира на Донбассе – то Москве нет смысла на эти предложения соглашаться. Как минимум, до тех пор, пока от этого мира не будет зависеть устойчивость российского режима.

А потому я не верю в перспективу подобных переговоров. То, что мы наблюдаем – это битва взаимоисключающих сценариев. Победа Киева будет означать проигрыш Москвы. И наоборот.

В 2014 году Россия отобрала у нас территории. Ответом стало обретение Украиной суверенитета. Спустя пять лет Москва пытается совершить обратный обмен. Предлагает вернуть часть украденных территорий в обмен на суверенитет. И я понятия не имею, зачем Украине на это соглашаться.

Взгляды, высказанные в рубрике «Мнение», передают точку зрения самих авторов и не всегда отражают позицию редакции