Непреодолимая Ока: малые крымские походы на Московию в XVI веке. Часть 7

Специально для Крым.Реалии

Крымское войско подошло к переправе, которую обороняли от нескольких сотен до тысячи московских ратников. Казалось, ничто не может помешать Сахибу Гераю перейти Оку и разгромить застигнутого врасплох противника. Но хану пришлось испить чашу поражения из-за предательства одного из его беев.

Поход 1541 года. Битва за Оку

На рассвете субботы 30 июля 1541 года войско Сахиба Герая подошло к указанной Семеном Бельским переправе через Оку. Хан «стал на высоком месте», к северу расположились отряды ширинского бея, а за ними – и бей Бакы со своими ногайцами. Крымцы стали готовиться к форсированию реки на плотах.

Им противостоял передовой полк князя Ивана Турунтая-Пронского – к тому моменту на противоположном берегу находились, по подсчетам Реммала-Ходжи, около двух сотен ратников, которые «начали с татарами перестреливаться». «Татары же видели передовой полк и чаяли, что все люди пришли, внезапно [вышли] на берег многими людьми и в реку побрели, и на плоты начали садиться. А передовой полк начал стрелять многими стрелами, и полетели стрелы, как дождь. Царь же повелел из пушек бить и из пищалей стрелять, и велел отбивать людей от берега, а захотел за реку лезть».

Под прикрытием артиллерийского огня первым начал переправу Али Кылыч-бей. Ему сопутствовал успех – «переправившись через реку, вклинились в войско неверных. Тогда русское племя было разбито вдребезги и раскидано по сторонам».

Плацдарм на другой стороне Оки был захвачен, и теперь Сахибу Гераю следовало вести туда главные силы. Но едва хан начал готовиться к переправе, как ему принесли тревожную весть: «О благословенный падишах, смотри, не будь в неведении. Бакы-бек сказал, что как только хан сядет на плот и начнет переправляться, ограбит его казну, а самого же убьет на плоту, а на его место ханом назначит сына Ислям Герай-султана, что пребывает у ногайцев, а вилайета захватит столько, сколько пожелает. И поэтому войско не будет перечить ему… Во всяком случае, он [Бакы-бек] готовится, с мыслью, ежели сегодня заранее не исполнит сие дело, то хан непременно не оставит его в живых. Коль не верите, то дайте позволение переправиться ему через реку. Ежели переправится на плоту спокойно, тогда сие слово есть ложью, а ежели не сможет переправиться, тогда не будете сомневаться в истинности сказанного».

Сахиб Герай внял совету и приказал, «что прежде, пока не переправится мангытское войско, решительно не переправляться всем». Затем хан отправил гонцов к Бакы с приказом поскорее перейти Оку: «Конечно, сегодня нужно переправиться через реку. Если переправа будет отложена на потом, то русское войско соберется на противоположном берегу реки и установит пушки в устье переправы, а их стрелки-ружейники не пустят татар, посему немедленно, не сомкнув и глаз, пойдем».

Как и следовало ожидать, Бакы отказался, заявив, что недостоин переправляться «прежде падишаха» и войска Ширинов. Хан несколько раз через своих гонцов настаивал, бей возражал. Реммал-Ходжа писал впоследствии, что Бакы так поступил, «ибо решительно был русским лазутчиком».

В любом случае, в спорах драгоценное время было потеряно, и инициативу перехватили московиты. «И узрел же царь: идут большой полк, да и правая рука и левая. И начал царь зреть и дивиться, что идут люди многие, учредив полки… и каждый воевода в своем полку. И пришли против царя, и начали ставиться, и людей расставлять». При этом, добавляет летописец, «люди великого князя еще и не все пришли на берег против царя», в частности, не подоспели подкрепления с Угры.

Обескураженный увиденным, Сахиб Герай призвал Бельского и начал упрекать его: «Сказали мне, что великого князя люди к Казани пошли, а мне встречи не будет… А старые мои татарове, которые на многих делах бывали, то же сказывают, что столько многих людей и нарядных [тут: артиллеристов] в одном месте нигде не видали».

Тем временем «пришли на берег изо всех полков немногие люди пособить передовому полку, и отбили татар от берега, и начали поносить татар и берега просить». Через Оку завязалась целая артиллерийская дуэль: «и турки из многих пушек и из пищалей начали стрелять на людей великого князя, и воеводы великого князя повелели из многих пушек и из пищалей стрелять, и многих татар побили царевых добрых, и у турок многие пушки разбили». Плацдарм был потерян, так что Сахиб Герай даже «хотел бежать часа того, князья же удержали его. Он же отошел в стан свой в великом размышлении».

Ночью же на поле боя прибыла московская артиллерия большого калибра, «и повелели воеводы пускать пушки большие и пищали к утру готовить… а того дня их не было». С воскресным рассветом 31 июля крымцы увидели такую картину: «на противоположном берегу реки, будто черный рой муравьев, суетилось русское войско… развевались флаги, и издавались звуки сурны, а на устье переправы разместили пушки, и выли, как собаки. Вскоре раздавались выстрелы из пушек, что привело к отступлению татар от берега реки».

Крымское войско лишилось своего главного козыря – внезапности, а форсировать реку при превосходстве противника в артиллерии было самоубийственно. Поэтому Сахибу Гераю ничего не оставалось, как отдать приказ об отступлении. Автор Воскресенского летописца злорадствовал: хан «прислал к великому князю с великим возношением: «Приду на тебя, и стану под Москвою, и распущу войско свое, и пленю землю твою!»… Пришел с таковою с великою похвалою, а побежал с великим страхом, не мог и на коне сидеть, и повезли его в телеге; многие же телеги посекли, а иные, с запасом, побросали».

Даже Реммал-Ходжа признавал, что «войско двигалось прямо к Ору опечаленным и не исполнив намеренного».

Отступление

Весть об отступлении Сахиба Герая была немедленно передана в Москву, а за ханом был послан разведывательный отряд под началом Ильи Левина. Спустя некоторое время тот отписал, «что царь пошел тою же дорогою, которою в землю шел, а сам пойдет за царем царевым следом». В ставке московского войска началась дискуссия – преследовать ли крымцев всеми силами или придерживаться обычая, «что всеми людьми в погоню не ходят»?

В итоге решили «отпустить за царем» князей Семена Микулинского и Василия Оболенского-Серебряного, «а с ними многих людей, выбрав изо всех полков дворовых и городовых». Обратно в Рязань был отправлен воевода князь Михаил Трубецкой «с товарищами и с людьми, кои с ними пришли». Главные же московские силы остались на Оке.

Воеводы сводного полка, «идучи за царем, отставших многих татар побили, а иных живых татар взяли да к большим воеводам… отослали». От тех пленных и стало известно, что война еще не закончилась.

Осада Пронска

Из полученных сведений складывалась следующая картина. Раздосадованный Сахиб Герай говорил своим беям, что на Оке «получил себе бесчестье великое», а урона врагу не нанес. Те в ответ напомнили ему о Тамерлане, который «так же на Русь приходил со многими силами, желаемого не получил» и был вынужден удовольствоваться взятием Ельца. Вдохновленный этим примером, хан сказал: «Есть и у великого князя град в Поле именем Пронск, близко пути нашего предлежит, и мы его, идя, возьмем и сотворим ему, яко Ельцу, да не рекут люди, что царь приходил на Рускую землю, а Руси не учинил ничего!» И без промедления «пошел со всеми силами и с нарядом к Прони».

В ответ главный воевода Дмитрий Бельский послал «еще воевод за царем» – князей Юрия Оболенского-Пенинского и Василия Мезецкого, «а с ними послали многих людей, и повелел им сойтись всем вместе с рязанскими воеводами да идти за царем вместе, и дела великого князя беречь, Проне пособлять».

3 августа 1541 года Сахиб Герай подошел к Пронску. Сам он «стал за рекою за Пронею близко города, а войску велел приступать к городу с пушками и с пищалями, и градобитными нарядами». Воеводами немногочисленного гарнизона были Василий Жулебин и Александр Кобяков. «Татарове же приступили всеми полками к городу, и из пушек и из пищалей начали по городу бить, а стрелы их, как дождь, полетели. И к стенам града приблизились, с града же против начали пушки и пищали на татар пускать, а которые татарове к стене приступили, тех из города кольями и каменьями побили. Татаровя же через весь день к граду приступали, с горожанами бились, и многих татар из пушек и из пищалей из города побили».

Потерпев неудачу при штурме, Сахиб Герай 4 августа решил склонить город к капитуляции миром. «Князи же и мурзы, приезжая к городу, Василию говорят, чтоб город сдал, а царь им милость покажет, а, не взявши царю города, прочь не идти. Василий же отвечал: «Божиим велением град ставится, а без Божия веления кто может град взять! А пождал бы царь мало великого князя воевод, а великого князя воеводы за ним идут».

Крымцы ненадолго «отступили в станы свои», но только лишь для того, чтобы готовиться к новому штурму – «туры делать и градобитные приступы». Об отчаянном положении осажденных 5 августа свидетельствует особо отмеченный в Воскресенской летописи факт, что на работы по укреплению города («колья и каменья, и воду носить») воеводы вышли не только «со всеми людьми», но и с «женским полом».

Однако в тот же день князь Микулинский прислал в Пронск двух детей боярских с семерыми товарищами с приказом Жулебину и Кобякову, «чтобы сидели в городе крепко, а мы идем к городу наспех со многими людьми, и хотим с царем дело делать, сколько нам Бог поможет». От этой новости «была в граде радость великая».

Один из горожан попал в руки ханскому дозору, и от него Сахиб Герай узнал о причине веселья в Пронске, а дозорные подтвердили, «что тех людей и сами видели, коли в город ехали». В итоге «царь приступ отложил, а туры и наряд велел пожечь, а сам пошел прочь от города в субботу» 6 августа.
Пискаревский летописец добавляет к этому: «Воеводы же великого князя пришли к городу, а царь пошел прочь от города со всеми людьми. И воеводы за царем пошли часа того, пришли к Дону, а царь уже Дон перелез, и воеводы за царем отпустили немногих людей, а сами возвратились».

Впрочем, уходил Сахиб Герай не с пустыми руками – окрестности Пронска были разорены. Мурза Ибрагим позже хвастался, что когда хан «посылал землю Московскую воевать и дал ему 20 тысяч людей», то он «с теми людьми землю Рязанскую до самой Каширы воевал, и со всеми пожитками и людьми, которые при нем были, в целости назад приехал». По сведениям Реммала-Ходжи, «число всех пленных составило более тысячи. Исламское войско, довольствуясь тем, забыло прошлую печаль. С радостью в сердцах, останавливаясь на привалы и двигаясь дальше, совершая трапезы, благополучно и невредимо вышли за границы земель неверных».

Но кампания все еще не завершилась.

Взгляды, высказанные в рубрике «Мнение», передают точку зрения самих авторов и не всегда отражают позицию редакции

Роскомнадзор пытается заблокировать доступ к сайту Крым.Реалии.Беспрепятственно читать Крым.Реалии можно с помощью зеркального сайта: https://d2naio7zgqsh1q.cloudfront.net/ следите за основными новостями в Telegram, Instagram и Viber Крым.Реалии. Рекомендуем вам установить VPN.