«Это кино на крымскую тему, которая нам болит»: Нариман Алиев про фильм «Домой»

Фильм украинского режиссера крымскотатарского происхождения Наримана Алиева «Домой» с украинским режиссером и актером крымскотатарского происхождения Ахтемом Сеитаблаевым в главной роли выйдет в прокат на украинские экраны 7 ноября. По сюжету главный герой Мустафа (его играет Сеитаблаев) потерял старшего сына во время военных действий на Востоке Украины и решает похоронить его на родине, в аннексированном Россией Крыму.

Кинолента «Домой» уже получила несколько престижных наград: лучший фильм 7-го Международного Босфорского фестиваля и национальную премию кинокритиков Украины «Киноколо» в номинации «Лучший полнометражный игровой фильм». В эфире Радио Крым.Реалии о картине «Домой» накануне ее украинской премьеры беседуют ведущий Сергей Мокрушин и режиссер фильма «Домой» Нариман Алиев.

– Нариман, откуда, собственно, взят сюжет: отец вместе с младшим сыном везет тело старшего сына с войны...

– Об идее сценария три года назад рассказал мой азербайджанский друг Навроз Хикмет. У него была идея – написать сценарий о том, как у людей погиб близкий родственник, и они едут в далекие края, чтобы забрать его тело и привезти на родину. Я немножко ее переработал и с разрешения коллеги начал развивать сценарий «Домой». То есть был такой концепт, из него у меня составился уже синопсис фильма «Домой». У меня было желание снять крымскотатарскую историю в полнометражном фильме, но физически я не могу снимать в Крыму. Поэтому была такая дилемма: как раскрыть историю одной крымскотатарской семьи на территории материковой части Украины? И именно такой концепт позволял мне это сделать.

– Крым показан в этой картине?

– Мы снимали в Киеве, Киевской, Николаевской и Херсонской областях, в частности, на Арабатской стрелке. У нас по сценарию последние две сцены происходят в Крыму, и они снимались на Арабатской стрелке.

– Есть ли реальные прототипы у героев вашей истории?

– Нет. Правда, я знаю об одном мужчине, у которого действительно погиб сын, он его привез в Крым и похоронил. Я такую историю слышал, но никаких реальных прототипов в сценарий не закладывалось.

– Кого вы видите зрителем фильма и что вы хотите сказать этим людям?

– Кино мы делаем в принципе для всех, кто придет – это совершенно личное, субъективное решение каждого, у кого есть время, желание и средства, чтобы пойти в кинотеатр. Мы сделали кино на тему, которая нам болит, которая нам важна. Мы со своей стороны делаем все, чтобы сейчас у украинского зрителя была возможность посмотреть этот фильм на большом экране в первую очередь. Все эти фестивали, награды, номинации – это все определенный инструментарий, чтобы люди узнали, что такое кино существует. А говорим мы о простых вещах: конфликт отцов и детей, который понятен как в Украине, так и за рубежом, также понимание родины, ощущение себя в этом мире и мира в себе. Это локальная трагедия одной семьи, которая разворачивается на фоне нашего социально-политического бэкграунда. Мы не акцентируем на этом внимание, но вся атмосфера и обстоятельства, которые есть – без них этой истории не было бы в любом случае. Мы пытаемся через маленькую историю простых людей рассказать большую трагедию одного государства – можно это сформулировать и так.

– Можно ли выделить какую-то главную проблему, с которой сталкиваются герои?

– Кино – оно неоднозначное. Это в некотором роде произведение, которое не имеет однозначных месседжей. Мы поднимаем дискуссию, например, о разных поколениях крымских татар, которые для себя по-разному воспринимают Крым как родину. Кто-то не родился там, а родился в депортации, кто-то родился там при независимой Украине и все равно себя не ощущает до конца укорененным. Кто-то ищет что-то новое, кто-то хочет укорениться в старом. Словом, идет дискуссия, мы не указываем, кто прав, а кто виноват. Мы показываем потерю, которая объединяет двух родных людей, не способных до того найти общий язык… На самом деле, очень сложно сформулировать в одном предложении, ради чего мы делали это кино. Очень сложно это вербально передать. Наша задача была – эмоционально подключить людей к истории этих персонажей и к пониманию их боли от происходящего, от определенного непонимания своего будущего. Сейчас для нас всех это большой вопрос. Мы не пытались сделать некую информационную агитку, чтобы рассказать, что у нас происходит в стране и объяснить весь контекст происходящего.

– Что вы имеете в виду?

– Войну показать без войны, смерть показать без смерти – я утрирую сейчас. Контекст для зарубежного зрителя сложный, но история достаточно общечеловеческая. Поэтому зрители сопереживают героям в их обстоятельствах. А уже про крымских татар, про Украину, про войну, про аннексию у меня нет возможности в полуторачасовом фильме дать исчерпывающую информацию. Но если человек, условно говоря, из Уругвая после просмотра фильма захочет узнать больше об Украине, то для меня это уже есть победа. Не моя задача доводить до него определенный фактаж.

– И как, по вашему опыту, интересуются, спрашивают?

– Конечно. На Каннском кинофестивале со многими журналистами приходилось проводить сначала получасовой ликбез по бэкграунду происходящего. В принципе в мире об Украине на самом деле очень мало знают, тем более о Крыме, тем более о крымских татарах. Многие аспекты иностранцам совершенно незнакомы. Там есть одна фраза, которая очень хорошо работает для зрителей: один из героев говорит, что «Крым – это наш Иерусалим». Это ключевая фраза, благодаря которой становится понятно, что же такое Крым для крымских татар. Для нас это не просто наша территория, наша земля – это наша holy land, святая земля… Но это кино будет важно в первую очередь для украинских зрителей, чтобы для себя немного под другим углом открыть такую нацию, как крымские татары, через этих двух героев.

– Можно ли будет увидеть ваш фильм в Крыму?

– Легальных способов показать там его не существует. Может быть, когда он выйдет на цифровых платформах, будет возможность посмотреть его в Крыму.

Режиссер Нариман Алиев рассказал о главной задаче своего фильма (видео)

– Россия в последние годы активно снимает кино, в котором воспевается аннексия Крыма, его российский статус. Нужно ли Украине отвечать тем же?

– Конечно, нужно бороться, но когда, условно говоря, вы против танков боретесь рогаткой, то это не очень эффективно. Нам всему необходимо учиться и развиваться во всех направлениях. Это определенная информационная борьба, естественно. Любое аудиовизуальное произведение выступает своего рода инструментом для культурной дипломатии. Россия искусно владеет инструментарием пропаганды для извлечения своих смыслов из любой информации, Украине до этого очень далеко. Давайте хотя бы рассказывать свою версию людям. Мы говорим сейчас не об идеологии, а о донесении своей точки зрения. Нам нужно выходить со своим видением ситуации в любой сфере, в частности, в кинематографе. К сожалению, деньги многое здесь решают, как и во всех сферах.

– Следует отметить, что фильм «Домой» вошел в лонг-лист премии «Оскар» в категории Международный полнометражный фильм. Ожидаете ли вы успеха?

– Это такая вещь… Когда у нас слышат про «Оскар», все радуются. Но это совершенно естественный процесс: каждый год Украина посылает претендента в этой номинации. В этом году мы удостоились такой чести. Потом мы вступаем в борьбу со всеми лучшими картинами со всего мира за одну номинацию. Там очень разнообразный и серьезный список. Мы, конечно, сделали со своей стороны все, чтобы нашу работу заметили, но уповать на результат мы не собираемся. Для нас важно, чтобы наше кино увидели, чтобы об украинском кино узнали больше на американском рынке, чтобы мы становились там полноценным игроком. Рим не один день строился, и все мы идем к тому, чтобы его построить.

(Текст подготовил Владислав Ленцев)