«Россия сегодня бросает США вызов»: началась ли после аннексии Крыма вторая Холодная война?

День 3 декабря 1989 года вошел в историю как официальная дата окончания Холодной войны. Однако через четверть века, после аннексии Крыма Россией и начала войны на Донбассе, ряд публицистов и аналитиков стали использовать термин «Холодная война – 2» для описания противостояния между США и Евросоюзом с одной стороны и Россией и Китаем с другой.

О том, насколько оправданы такие сравнения, и как может дальше развиваться противостояние Запада и Востока, в эфире Радио Крым.Реалии ведущий Александр Лащенко обсуждает с главным консультантом Национального института стратегических исследований Николаем Белесковым, российским философом и публицистом Игорем Чубайсом и российским политологом Леонидом Радзиховским.

– Николай, можно ли в связи с событиями в мире после аннексии Крыма в 2014 году утверждать, что идет вторая Холодная война?

Белесков: Действительно, можно сказать, что военное противостояние вернулось. В прошлом году все страны мира суммарно потратили почти 2 триллиона долларов на вооруженные силы. При этом российско-американское противостояние – это лишь часть общей картины. Не менее важно противостояние между Китаем и США, которое в перспективе будет намного серьезнее. Конечно, если посмотреть на Европу, то те военные группировки, которые есть там сейчас, сложно сравнивать с положением времен Холодной войны, когда в центре континента стояли армии ФРГ и ГДР с сотнями тысяч солдат, и они могли начать войну по одному приказу. Сейчас такого, к счастью, нет.

Николай Белесков

– И, соответственно, современная Россия – совсем не то же самое, что Советский Союз в военном плане?

Белесков: Да, у нее не более 40% потенциала СССР. Американская армия сейчас тоже меньше, чем тогда, но ее потенциал наращивается за счет новых технологий. Так или иначе, на линиях соприкосновения нет группировок, которые позволили бы уже завтра начать войну: сторонам сначала нужно создавать соответствующие группировки, наращивать силы. В этом плане мы живем в более безопасном мире, пусть возможности для эскалации и сохраняются. Грубо говоря, какой-то инцидент на море или воздухе может перерасти в боевые действия. Если до 2014 года Россия пыталась договориться с США, то сегодня бросает им вызов и хочет таким образом утвердиться как великая держава.

– Получается ли это у Кремля?

Белесков: Возможности России для эскалации сегодня гораздо больше, чем 10 лет назад, но утверждать, что она может навязывать другим странам новый мировой порядок, преждевременно. Аннексию Крыма никто не признал, вторжение России на Донбасс тоже называют своими именами. Договоренности между великими державами о новых сферах влияния так и не достигнуты, так что ситуация сложилась патовая. С одной стороны, Россия показывает, что у нее есть возможности для давления и влияния, но закрепить новый статус-кво за счет ограниченного использования оружия ей не удалось.

– Изменится ли что-то в противостоянии между США и Россией с инаугурацией нового президента Джо Байдена в январе 2021 года?

Белесков: Радикальных изменений я не жду: будет и дальше продолжаться долгое противостояние, стороны будут выжидать, кто первым моргнет и согласится пойти на компромиссы. У Джо Байдена есть соответствующая позиция, что украинская и в целом европейская безопасность очень важна, что нужно противостоять России. Однако радикальных действий США по деоккупации Крыма или освобождению Донбасса ждать не стоит.

– Спасибо, Николай. Игорь, как вы думаете: почему Россия вновь и вновь возвращается к противостоянию с Западом?

Чубайс: Дело в том, что режим, существующий в России с 1917 года, это неправовое авторитарно-тоталитарное государство. Всякий раз в 20-м веке, когда политика тоталитаризма в России заходила в тупик, появлялись руководители, которые пытались вывести страну из него. Так поступали Никита Хрущев, Михаил Горбачев, Борис Ельцин. Когда мы двигались в сторону правового государства, отношения с Европой и США улучшались. Сегодня мы находимся в той стадии, когда этих отношений фактически нет, товарооборот сведен к минимуму, культурный и научный обмен остановлены. Вообще, Россия готова заключить новый договор о сокращении наступательных вооружений с США, готова к отмене санкций и к улучшению отношений с Европой – только для этого нужно не просто что-то сказать, а проделать определенную работу, изменить ситуацию. Тем временем в России отравляют Алексея Навального, ужесточается цензура, невиновных людей обвиняют в экстремизме. К тому же, как мы убедились, Россия подписывает договоры, совсем не для того чтобы их выполнять. Для улучшения отношений с Западом России нужно менять политическую позицию.

Игорь Чубайс

– Что принесет новый президент Джо Байден треугольнику США-Россия-Украина?

Чубайс: Байден – один из самых информированных во внешней политике, и этой квалификации не хватает многим европейским лидерам. Они думают, что переговоры с Россией можно вести и дальше, но есть стены, которые не преодолеть. Президент Барак Обама несколько раз поверил российскому коллеге, а потом оказалось, что его обвели вокруг пальца. У Байдена как у вице-президента при Обаме были очень большие личные претензии к Владимиру Путину, и это в конечном счете повлияет на ситуацию в Украине. Это при условии, если официальный Киев будет проводить активную политику – а со стороны мне видится, что в этом плане все замедлилось. Бывший президент Петр Порошенко очень четко проводил внешнеполитическую линию, он создал целый блок союзников, а сейчас чувствуется неопределенность. По-моему, это мешает Украине.

– Спасибо. Леонид, считаете ли вы актуальным сравнение нынешних отношений США и России с Холодной войной – 2?

Радзиховский: Смотря что понимать под таким термином. Та Холодная война имела вполне четкую причину: у Советского Союза была одна социально-экономическая система, а на Западе – другая. Официальной идеологической целью СССР было вытеснить капитализм с помощью коммунизма как более продвинутой формы общественного устройства. Мирным было сосуществование или нет – системы боролись. Сейчас такого противостояния нет. Можно сказать, что в России не та политическая система, что на Западе: там есть конкурентные выборы, а у нас нет. В России авторитарная политическая система, но экономическая и социальная системы практически те же, что и на Западе, со своими вариациями. Я бы сказал, что это не Холодная война и не геополитическая война – это «Холодная пиаровская война».

Леонид Радзиховский

– То есть имеет место лишь видимость противостояния?

Радзиховский: У России есть амбиции, но нет амуниции: она не может диктовать свою волю не только дальним странам, но даже в пределах СНГ. Последний пример – армяно-азербайджанская война, в которой Москва особо ничего не смогла сделать. Есть другая возможность – ругаться в телевизоре с Америкой и требовать от Вашингтона признать СНГ российской зоной влияния. Это очень показательная фраза: при чем тут американцы? Просто требовать от стран СНГ ничего нельзя, и практически ни одна из них не признает себя несамостоятельной. Это глупости, это 19-й век. Так что все разговоры про геополитическое влияние – просто треп. Крым в 2014 году был действием, но тем же пиар-действием, с точки зрения цели. Путин тогда добился высоченного рейтинга и получил алиби на все свои последующие действия в России. Его много ругают за социально-экономические трудности, но он вытаскивает из кармана козырь и бросает на стол – это Крым. Но с точки зрения интересов государства, а не лично Путина, никакого отношения ни к безопасности, ни к экономике, ни к геополитике это не имеет.

(Текст подготовил Владислав Ленцев)