В окружном суде Гааги завершилась стадия выступлений родственников людей, погибших в катастрофе рейса MH17 в небе над Донбассом в июле 2014 года. Формально в этой части слушаний родственники жертв могут рассказать суду, как потеря близких повлияла на них психологически, физически и финансово, чтобы обосновать денежные компенсации. Всего захотели выступить более 90 человек. От их рассказов у судей и переводчиков наворачивались слезы на глаза. Радіо Свобода приводит слова четырех человек, чьи близкие погибли.
Риа ван дер Стин (потеряла отца и мачеху в катастрофе MH17):
«Они лгут. Мы знаем, что они лгут. И они знают, что мы знаем, что они лгут». Я знаю, на ком лежит ответственность. Я процитировала [Александра] Солженицына в русском оригинале для тех, кто сегодня слушает меня от имени российского режима.
Я потеряла своего отца и мачеху, Яна ван дер Стина и Нел Воргам. Они летели со своими внуками на Борнео, в Индонезию, страну, которую они очень любили.
Впервые мне пришлось попрощаться с ними 17 июля 2014 года, когда я получила тот ужасный звонок и сообщение, что их самолет сбили. Неверие, паника, хаос и ожидание. Я все ждала и ждала, но также надеялась, что это не так, что мне перезвонят, и они вернутся домой.
У меня начались ночные кошмары. Я шла полем в Украине и искала отца. Но я видела обломки, тела, личные вещи. Пахло огнем. Пахло смертью. Я была сама и шла полями, среди подсолнухов, и все звала: «Папа! Где ты?». И вдруг я увидела его.
Он широко улыбался и спрашивал, что я здесь делаю. Я ответила, что ищу его.
Я посмотрела на него, и мне пришлось сказать, что он мертв, что он погиб, когда самолет, которым он летел, был сбит. И тогда я начала плакать и не могла прекратить, пока не проснулась с криком. Месяц за месяцем, каждую ночь, снова и снова этот кошмар повторялся. Казалось, это никогда не прекратится.
20 августа 2015 года мы поехали за останками отца и мачехи. Я зашла в специально подготовленную комнату и увидела две маленькие коробочки. Я открыла их, внутри были два маленьких пакетика с костями. Я взяла их в руки и крепко прижала к себе. Не знаю, сколько я так простояла. Логично я осознавала, что это они, но эмоционально не хотела это воспринимать. Я так и не смогу окончательно попрощаться с ними до момента, пока ответственных за их смерти не признают виновными».
Сандер Ессерс (потерял брата и племянников в катастрофе MH17):
«Если бы ты полетел на день или неделю раньше или позже? А если бы ты все же не сел на тот самолет? Если бы твоя жена и дети таки сели в него, а рейс все же задержали, потому что ты на него не пришел? А если бы Путин и Порошенко лучше договорились?»
Мой брат Петер позвонил мне за 20 минут до посадки на самолет. Мой брат много летал по работе и всегда всем говорил, что авиаперелеты ‒ это наиболее безопасный вид путешествий. Но в тот день он мрачным голосом сказал буквально это «Сандере, я боюсь, что не вернусь живым. Мы будем лететь над зоной военных действий».
Он был очень напуган, и поэтому спросил меня, стоит ли ему садиться в тот самолет. Он знал, что они будут лететь над востоком Украины, и был очень обеспокоен, волновался. А я почувствовал, что должен вселить в него уверенность... Я часто думаю, что частично виноват в его смерти. Во время того телефонного разговора он дважды положил свою судьбу в мои руки.
В течение всего времени пребывания в самолете Петер, вероятно, был напряженным и взволнованным, и когда в самолет попали, он, вероятно, осознал, то, чего он боялся больше всего, таки произошло».
Сендер Ессерс потерял в катастрофе брата и племянников
Силене Фредрихс (потеряла сына и его невесту):
«Я принесла это. Это ‒ просто прах моего ребенка. Так он тоже будет рядом.
Мы с [моим мужем] Робом купили билеты в Индонезию, чтобы отдохнуть. Мы должны были улетать в конце мая 2014 года. [Наш сын] Брайс и [его невеста] Дейзи хотели присоединиться к нам, но забронировать место неподалеку.
Они хотели лететь сразу с нами. Но я подумала, что Дейзи лучше сначала закончить учебный год и прибыть на следующий день после его завершения. Этот день был 17 июля 2014 года.
В конце концов нам разрешили положить остатки наших детей вместе: в гроб в форме сердца.
Мы забрали их за два дня до кремации. Части тела были завернуты в пакет. Мы достали их из гроба, и я не смогла определить, какие это именно части тела. Они очень сильно обгорели, много костей. Но я узнала это ‒ кусок блузки Дейзи с обгоревшими краями».
Роб Фредрихс (муж Силене):
«17 июля 2014 года ‒ день, когда часть моего сердца вырвали. Моя жизнь изменилась навсегда. Часто говорят, что человек не должен плакать. Я рыдал навзрыд. У меня забрали моего единственного сына и его подругу Дэйзи. Их сбили в небе ракетой «Бук». То, что должно было стать каникулами мечты, стало кошмаром. Они попали на войну, к которой они не имели никакого отношения.
Каждый раз, когда я замечаю в небе самолет, меня сковывает страх: его ведь не собьют? Пока я буду жить, мое сердце будет истекать кровью. И я до сих пор надеюсь на честный суд».
Роб Фредрихс потерял в катастрофе сына и его невесту
Самолет «Боинг-777» авиакомпании Malaysia Airlines, выполнявший рейс MH17 с нидерландского Амстердама в малазийский Куала-Лумпур, был сбит над зоной российской гибридной агрессии на востоке Украины 17 июля 2014 года. Погибли 298 человек ‒ все, кто был на борту. По согласию Украины, на территории которой произошла трагедия, международное расследование ‒ и техническое, и уголовное ‒ возглавили Нидерланды, граждан которых было больше всего среди погибших.
Эти расследования установили, в частности, что самолет был сбит ракетой с зенитно-ракетного комплекса «Бук», принадлежащего 53-й зенитной ракетной бригаде Вооруженных сил России, базирующейся под Курском, и накануне трагедии был перевезен в оккупированную часть Донбасса через неподконтрольный Киеву участок границы с Россией, а ближайшей ночью после сбивания самолета возвращен обратно в Россию.
Россия, несмотря на все большее количество доказательств, продолжает отрицать свою причастность. Союзники Украины, в частности Европейский союз и Соединенные Штаты Америки, в своих заявлениях по случаю годовщины сбивания самолета прямо призвали Россию признать и принять свою ответственность за это сбивание, подтвержденное следствием.
Уголовный судебный процесс над первыми четырьмя обвиняемыми в сбивании самолета рейса MH17 начался по результатам уголовного расследования, которое ведет в Нидерландах международная Совместная следственная группа (JIT), 9 марта 2020 года в специальном судебном комплексе на территории аэропорта Схипхол возле Амстердама. Этот процесс, который ведет Окружной суд Гааги, с перерывами продолжается.
Обвиняемые в нынешнем деле ‒ это трое граждан России Игорь Гиркин, известный как «Стрелков», на момент сбивания самолета называл себя «министром обороны» группировки «ДНР»; Сергей Дубинский, известный как «Хмурый», отставной полковник ГРУ России, а на время тех событий «генерал-майор» в группировке «ДНР», возглавлявший его собственное «ГРУ»; Олег Пулатов, известный как «Гюрза» ‒ подполковник запаса воздушно-десантных войск России, на оккупированной части Донбасса получил «звание полковника» и был тогда заместителем Дубинского. Четвертый обвиняемый ‒ гражданин Украины Леонид Харченко, известный как «Крот», он находился в то время в рядах группировки «ДНР» под командованием Дубинского.
Им предъявлены предварительные обвинения в убийстве 298 человек и в причинении катастрофы самолета, приведшей к гибели всех на борту. Все обвиняемые на процесс не явились. Только Пулатов представлен нидерландскими адвокатами. Все они своей вины не признают.
По некоторым оценкам, приговора в процессе стоит ожидать не ранее, чем через несколько лет.