«Самая массовая облава в Крыму»: обыски и аресты на полуострове год спустя

Год назад, 27 марта 2019 года, ФСБ России провела самые массовые обыски в домах крымских татар с момента российской аннексии полуострова. Обыски прошли в поселках и микрорайонах компактного проживания крымских татар Строгоновка, Каменка и Айкаван в Симферополе, а также в Белогорском районе Крыма.

Открытое вслед за этим уголовное дело – так называемое дело «второй симферопольской группы Хизб ут-Тахрир» – стало самым крупным за время преследования Россией крымских мусульман: до сих пор 25 человек находятся под арестом, четверо – в розыске. Большая часть из них – активисты гражданского объединения «Крымская солидарность», которая помогает политзаключенным и их семьям. Международные правозащитники и Прокуратура Автономной Республики Крым на материковой Украине называют аресты незаконными и политически мотивированными. Об этом шла речь в эфире Радио Крым.Реалии.

Во время обысков в марте 2019 года подконтрольный Кремлю глава Крыма Сергей Аксенов в специальном заявлении на своей странице в Фейсбуке публично поддержал действия ФСБ:

Сергей Аксенов

«Правительство республики полностью поддерживает принимаемые меры. Благодарю правоохранителей за профессиональную, системную работу. Все следственные действия проводятся в рамках закона, в рамках ранее возбужденных уголовных дел. Любые разговоры о якобы репрессиях, развернутых на полуострове, – ложь и демагогия, попытка придать делу политический окрас. Преступность и экстремизм не имеют национальности и религиозной принадлежности. Все участники запрещенных организаций, работающих в интересах иностранных государств, будут отвечать в соответствии с законами Российской Федерации вне зависимости от национальности».

Заместитель директора по Европе и Центральной Азии Human Rights Watch Татьяна Локшина рассказала Крым.Реалии о своих впечатлениях от мониторинговой поездки в Крым после массовых арестов 2019 года.

– Наверное, больше всего запомнился какой-то захлестывающий уровень человеческого горя. Семьи, которые в одночасье потеряли кормильцев, мужей, отцов. Эти аресты, которые мы документировали прошлой весной, были, конечно, политическими. Людей арестовывали за их гражданскую позицию, за их несогласие с российской оккупацией. В этой ситуации для нас именно аресты весны прошлого года стали рабочим приоритетом, потому что ничего подобного происходить не должно. Но вот прошло уже очень много времени, а люди остаются в заключении по надуманным, политически мотивированным обвинениям. Сейчас их судьба вызывает особенное беспокойство, потому что все мы оказались в ситуации кризиса с коронавирусом, и особо уязвимы как раз люди, находящиеся в закрытых учреждениях, в том числе в СИЗО.

Татьяна Локшина

Татьяна Локшина объясняет, что дает международным правозащитникам основания считать людей, которым российские силовики вменяют террористические статьи, политическими заключенными.

– Когда мы опрашивали родственников арестованных, большинство из них сразу заявили, что их мужья были социально активными, занимались гражданской журналистикой, были активистами «Крымской солидарности» – пожалуй, единственного громкого оппозиционного голоса в Крыму. Все они без исключения связывали аресты с гражданской и политической активностью. Организация «Хизб ут-Тахрир» действительно признана террористической в России, поэтому членство в ней карается как преступление террористического характера. Однако в Украине она действует легально, а Россия как оккупирующее государство не должна насаждать свое право на оккупированной территории. То есть с точки зрения международного права эти аресты в принципе неправомерны, даже если мы оставим за скобками политическую подоплеку – а она здесь, увы, налицо.

По мнению Татьяны Локшиной, и год спустя российские власти продолжают делать все для подавления инакомыслия в аннексированном Крыму.

Между тем российский адвокат Алексей Ладин отмечает, что за год следствие по уголовным делам в отношении арестованных продвинулось слабо.

– По количеству арестованных фигурантов – 25 человек – это дело беспрецедентное. Основное время следствия по этим делам занимают лингвистическая и религиоведческая экспертизы, когда эксперты анализируют аудиозаписи встреч, которые сотрудники ФСБ негласно записывают и потом представляют как тайные встречи членов «Хизб ут-Тахрир». В данном деле эксперты изначально поясняли сотрудникам ФСБ, что экспертизы будут проводиться более двух лет, в связи с чем аудиозаписи разбили на группы и направили разным исполнителям. Сейчас, насколько мне известно, часть экспертиз уже провели, и обвиняемых и защитников начинают с ними знакомить. Ранее были проведены опознания, где так называемые секретные свидетели опознавали обвиняемых, и в этом процессе были допущены серьезные нарушения.

Алексей Ладин

По словам Алексея Ладина, спустя год после ареста подозреваемых в деле появились новые обвинения.

– Недавно в деле добавились еще обвинения в приготовлении к насильственному свержению конституционного строя – это особо тяжкая статья 278 Уголовного кодекса России. Зачем это делают? Изначально по обвинениям в участии в «Хизб ут-Тахрир» арест может длиться всего лишь год. Соответственно, сотрудники ФСБ не успевали провести экспертизы, о которых я говорил ранее, и искусственно вменяли преступления особой тяжести, по которым для предварительного следствия под арестом можно держать полтора года. Сейчас террористические статьи стали особо тяжкими, и там срок тоже стал полтора года. Так что у меня складывается впечатление, что сотрудники ФСБ вменяют обвиняемым статью 278 просто потому, что могут. В случае, если она останется в обвинительном приговоре, это повлечет за собой увеличение сроков.

Руководитель программы противодействия исламскому терроризму российского правозащитного центра «Мемориал» Виталий Пономарев указывает на то, что крупные дела вроде дела «второй симферопольской группы Хизб ут-Тахрир» обычно неудобны для самих силовиков.

– Фактически ФСБ во всех регионах имеет списки, которые намного превышают число тех, кто подвергся уголовным преследованиям. В итоге они вычленяют определенные группы людей, доводят разработки до возбуждения уголовного дела, после чего объектом внимания становится следующая группа. Это достаточно трудоемкие дела, и ресурсы силовиков не позволяют привлечь к ответственности всех фигурантов списка – но у них и задачи такой нет, потому что это создало бы социальную напряженность. В принципе, такие большие группы для ФСБ не очень удобны: требуется больший объем работы, а все нормативные сроки по содержанию под стражей и предварительному следствию остаются теми же.

Виталий Пономарев

По мнению Алексея Ладина, единственным эффективным инструментом защиты в подобных делах становится публичное освещение предварительного следствия и суда.

– Я как защитник понимаю, какой будет результат, но, учитывая политическую мотивированность дела, совершенно ясно, что будет очередное продление сроков содержания под стражей, будет обвинительный приговор. В ближайшие несколько месяцев будет продолжаться предварительное следствие, потому что ряд экспертиз еще не закончен. Думаю, через несколько месяцев мы только начнем знакомиться с материалами дела, а через полгода, возможно, увидим первое судебное заседание по существу. Единственная надежда здесь – на общественный резонанс и на возможность обмена обвиняемых. Я надеюсь, все они так или иначе выйдут на свободу.

Координатор «Крымской солидарности» Сервер Чолакчик считает, что обыски и аресты в Крыму только увеличивают число активистов на полуострове.

– В так называемой «второй симферопольской группе Хизб ут-Тахрир» 18 из 25 человек были так или иначе задействованы в «Крымской солидарности». Для нашего малочисленного народа за последние десятки лет это самая массовая облава и самое масштабное давление. Конечно же, это не может пройти незамеченным. Положение в Крыму сегодня такое, что если человек занимается общественной деятельностью, он готов выйти из определенной зоны комфорта, чтобы изменить мир к лучшему. Те, кто оказался за решеткой, были готовы к тому, что такое может произойти с каждым, и те, кто сегодня занимается гражданским активизмом после них, тоже готовы к этому – и их количество растет. Мы занимаемся всем: от юридической поддержки заключенных и их родственников до помощи семьям, которые временно остались без отцов. Наш народ имеет большой опыт ненасильственной борьбы, и мы видим, что он перенимается гражданским обществом России.

Сервер Чолакчик

(Текст подготовил Владислав Ленцев)