«Российским боевикам придется ответить за военные преступления на Донбассе и в Крыму» ‒ заместитель генпрокурора Украины Мамедов

«Жернова истории мелют медленно, но неотвратимо». К образности юристы-международники в принципе не склонны, однако к такому сравнению прибегают часто. Так часто, как звучит вопрос, когда Российская Федерация ответит за развязанную против Украины войну, а отдельные российские граждане понесут наказание за убийства, пытки, преследования украинцев на Донбассе и в Крыму. Юридическое противостояние агрессии России ‒ через международные иски, процессы, санкции ‒ для Украины не менее важно, чем противостояние военное. Возможно, не всегда последовательно и успешно, но и на юридическом фронте Украина также продолжает воевать.

Международный уголовный суд в Гааге иногда неофициально называют «Гаагским трибуналом», считая его своеобразным потомком Нюрнбергского трибунала, где судили военных преступников Второй мировой. Однако, в отличие от Нюрнбергского или более приближенного к нашему времени Международного трибунала по Руанде, которые были судами ad hoc (созданными на конкретный случай, для рассмотрения нарушений, совершенных на одной территории и/или в рамках одного вооруженного конфликта ‒ ред.), Международный уголовный суд (МУС) является судом постоянно действующим.

Как Украина сотрудничает с этим судебным учреждением в расследовании военных преступлений, совершенных комбатантами российскими (и не только) на украинских территориях Донбасса и Крыма? Об этом Радiо Свобода поговорило с заместителем генерального прокурора Украины Гюндузом Мамедовым, который в Офисе генпрокурора курирует работу Департамента по надзору за расследованием преступлений, совершенных в условиях вооруженного конфликта (неофициально его называют «департаментом войны» ‒ ред.).

Заместитель генпрокурора Украины Гюндуз Мамедов

‒ Господин Мамедов, с начала вооруженной агрессии России против Украины Офис генпрокурора доставил МУС 15 информационных сообщений. Семь из них касаются Донбасса, остальные ‒ Крыма. Последнее по времени датировано, кажется, июлем этого года, там говорилось о «масштабных и систематических нарушениях имущественных прав». Объясните, пожалуйста, что означают эти «информационные сообщения»? Какой статус и значение они имеют в коммуникации между Украиной и Международным уголовным судом?

‒ Информация, которую направляем в Офис прокурора МУС, как правило, тематическая. То есть, вместе с правозащитными и общественными организациями мы систематизируем случаи совершения конкретного вида военного преступления или преступления против человечности.

Например, если речь идет о Крыме ‒ это насильственное перемещение гражданского населения, незаконный призыв крымчан в ряды Вооруженных сил Российской Федерации. В последнем сообщении о нарушениях имущественных прав, о котором вы упомянули, говорится о систематических и широкомасштабных действиях оккупационных властей. Они осуществляются по всей территории Крымского полуострова с привлечением практически так называемых «судебных органов».

Таким образом, в Международный уголовный суд мы подаем факты, которые могут свидетельствовать о контроле страны-агрессора над оккупированной территорией.

Последнее информационное сообщение по Донбассу касалось внесудебных казней украинских военнослужащих во время боев за Иловайск и Дебальцево. Также в нем освещалась практика ведения Россией боевых действий «чужими руками», то есть привлечение ими к конфликту подконтрольных незаконных вооруженных формирований.

По Иловайску в ближайшее время передадим в Офис прокурора Международного уголовного суда еще один пакет собранных доказательств совершения российскими военными военных преступлений. В частности, новые факты нарушений российским военным руководством договоренностей о «зеленом коридоре» для ухода украинских сил под Иловайском.

‒ То есть, на сегодня Офис прокурора Международного уголовного суда все еще изучает нашу ситуацию?

‒ Да, на основании информации, представляемой украинскими органами прокуратуры совместно с правозащитными организациями, Офис прокурора МУС осуществляет предварительное изучение ситуации в Украине.

Согласно Римскому статуту, то есть документу, регламентирующему деятельность МУС, в случае, если прокурор МУС сделает вывод о наличии достаточных оснований для начала расследования, то он обращается в Палату предварительного производства с просьбой предоставить разрешение на это.

Мы все понимаем важность и серьезность принятия решения о расследовании ситуации, связанной с вооруженным конфликтом в Украине, поэтому надеемся на выверенный подход.

‒ Украина не объявляла состояния войны, ограничившись введением режимов АТО/ООС. Как этот факт может юридически повлиять на будущие позиции Украины в Международном уголовном суде?

‒ На оценку ситуации Международным уголовным судом озвученное обстоятельство не влияет. Для квалификации вооруженного конфликта, как такового, ни международные конвенции, ни доктрина международного гуманитарного права не требуют факта его признания стороной конфликта или формального объявления войны.

Международный уголовный суд: за что и кого судит?

• Под юрисдикцию Международного уголовного суда (МУС) подпадают геноцид, преступления против человечности, военные преступления, преступление агрессии;
• Первый приговор Международный уголовный суд вынес в 2012 году ‒ через 10 лет с момента основания. Бывшего лидера конголезских повстанцев Томаса Лубангу осудили за военные преступления на 14 лет лишения свободы. С начала процесса над ним до вынесения приговора прошло 3 года.

Международный уголовный суд, Гаага, Нидерланды

‒ По Донбассу в отчетах Офиса прокурора Международного уголовного суда одновременно фигурируют понятия и «немеждународного», и «международного вооруженного конфликта». Последний, как считают у прокурора МУС, начался не позднее 14 июля 2014 года. Почему именно эта дата?

‒ В своих отчетах Офис прокурора не конкретизирует, почему именно такая дата выбрана для отсчета международного вооруженного конфликта. Но в этот день в Луганской области был сбит самолет Ан-26 Вооруженных сил Украины, погибли два пилота.

Наша позиция заключается в том, что вооруженный конфликт между Украиной и Россией начался 20 февраля 2014 года с оккупации Крыма. Этот конфликт продолжается по сей день.

‒ Война ‒ это, прежде всего, человеческие жертвы. И уже потом финансовые убытки. Оценивались ли события в Крыму и на Донбассе через призму причиненного Украине материального ущерба?

‒ По предварительным данным материалов уголовных производств, только по Крыму убытки достигают одного триллиона гривен. Очевидно, это не фиксированная сумма, ведь агрессия России продолжается, как продолжаются и нарушения прав граждан на оккупированных территориях полуострова и Донбасса.

Международный уголовный суд: дополняет, но не подменяет собой национальную систему правосудия

• В соответствии с принципом комплементарности (дополнительности) обязанность расследовать тяжкие международные преступления возложена именно на национальные судебные системы. МКС может вмешиваться только в случае неспособности или нежелания национальных судов выполнять свои обязанности.
• Инициировать рассмотрение дел в суде может:

государство-участник Римского статута или страна, которая его не ратифицировала, однако признала юрисдикцию МУС над конкретной ситуацией;

Совет безопасности ООН;

прокурор МУС

Генпрокурор МКС Фату Бенсуда и заместитель генпрокурора Украины Гюндуз Мамедов

‒ Сколько уголовных производств (и каких именно из наиболее масштабных) в настоящее время находится под процессуальным руководством так называемого «департамента войны» Офиса генерального прокурора Украины?

‒ Департамент ‒ это некий мозговой центр, координирующий работу следственных органов, производит единый подход в расследовании и квалификации. Под его процессуальным руководством сейчас находится почти 200 уголовных производств. Это такие глобальные, резонансные дела, вроде захвата Крыма и развязывания войны на Донбассе; взятие в плен украинских моряков в Керченском проливе в ноябре 2018 года; дело рейса MH17; Иловайская и Дебальцевская трагедии 2014 и 2015 соответственно.

‒ Разве раньше подобной координации не было, а дела не расследовались?

‒ До образования в ноябре 2019 года специализированного Департамента надзора по уголовным производствам в отношении преступлений, совершенных в условиях вооруженного конфликта, в составе Офиса генерального прокурора вопросами этой категории преступлений в разное время занимались до пяти подразделений. Понятно, что о едином, системном подходе в таком случае говорить сложно. Хотя утверждать, что не делалось вообще ничего, будет тоже неправильным.

Важно, что аналогичные подразделения созданы и в прокуратурах Донецкой и Луганской областей. Их задача ‒ раскрыть более 14 тысяч преступлений, совершенных на временно оккупированных территориях и в условиях вооруженного конфликта: пытки военнопленных и гражданских лиц, обстрелы гражданской инфраструктуры, использование запрещенного Женевскими конвенциями вооружения, Мариупольская и Волновахская трагедии в 2015 году. По каждому факту смерти украинских военнослужащих и гражданских лиц областные прокуратуры открывают производства и координируют следствие.

Прокуратурой Автономной Республики Крым осуществляется процессуальное руководство в более чем тысяче уголовных производств, таких как нарушение имущественных прав, принудительная депортация, колонизация полуострова, незаконный призыв, преследования членов Меджлиса крымскотатарского народа и другие.

Все эти дела являются сложнейшими и многоэпизодным. Например, по уголовным производствам на контроле в Департаменте зарегистрировано более 700 эпизодов, объем только отдельных дел составляет более 1500 томов.

На самом деле это колоссальная работа по исследованию событий всего периода ведения Россией агрессивной войны против Украины. И все это при отсутствии доступа к оккупированным территориям, невозможности проведения всех необходимых следственных действий, законодательных преградах и тому подобном. Здесь я имею в виду отсутствие возможности применить процедуры заочного досудебного расследования и судебного разбирательства, ограничение сроков досудебного расследования (это так называемые «правки Лозового»).

Мы неоднократно обращались относительно внесения изменений в законодательство о применении института заочного расследования и об отмене «поправок Лозового» в соответствующей категории преступлений.

Нашей следующей задачей является создание отдельных подразделений в органах досудебного расследования (СБУ, Нацполиции, ГБР), которые специализировались бы на расследовании военных преступлений и преступлений против человечности.

‒ Учитывая масштабность осложнений, имеют ли эти дела хоть какую-то перспективу?

‒ Бывший президент Республики Сербской в Боснии Радован Караджич и командующий армией боснийских сербов Ратко Младич более десяти лет скрывались от Международного трибунала по бывшей Югославии, но в конце концов они были осуждены к пожизненному заключению.

Не хочу сказать, что вопрос преследование военных преступников мы полностью передаем в международные учреждения. Это в первую очередь является задачей органов власти Украины. Но примеры с Караджичем и Младичем иллюстрируют неотвратимость наказания за международные преступления.

Что касается привлечения к ответственности на национальном уровне. Только с начала этого года прокурорами Департамента сообщено о подозрении 47 лицам, в том числе и сотрудникам спецслужб России, склонявшим граждан Украины к госизмене. Кроме того, в 2020 году судами вынесено семь обвинительных приговоров.

Могу привести в пример дела «министра здравоохранения» оккупационной администрации АР Крым Петра Михальчевского и бывшего депутата Верховной Рады АР Крым Василия Ганыша. Суд признал их виновными в госизмене и приговорил к 10 и 12 годам лишения свободы соответственно.

Международный уголовный суд: судит людей, а не государства

• Судит не государства ‒ МУС привлекает к уголовной ответственности лиц, виновных в военных преступлениях, преступлениях против человечности, в геноциде и тому подобном. Однако есть определенные ограничения во времени ‒ речь идет лишь о преступлениях, совершенных после 2002 года, когда вступил в силу Римский статут, который является учредительным документом и правовой основой функционирования Международного уголовного суда;
• Украина до сих пор не стала полноправной участницей Римского статута. Однако в соответствии с двумя декларациями, поданными Кабмином в апреле 2014-го и сентябре 2015 года, согласилась на юрисдикцию, которая охватывает всю территорию Украины в ее международно признанных границах, в отношении преступлений, совершенных на территории Украины, начиная с 21 ноября 2013 года.

Международный уголовный суд в Гааге, Нидерланды

‒ В 2016 году, едва ли не на следующий день после того, как в своем годовом отчете Офис прокурора Международного уголовного суда назвал события в Крыму «международным вооруженным конфликтом», Российская Федерация прибегла к демаршу. Она отозвала свою подпись под Римским статутом, что в дальнейшем делает невозможным его ратификацию. Украина Римский статут подписала, но не ратифицировала его. Еще одно препятствие?

‒ Во-первых, как я уже говорил ранее, препятствий на нашем пути хватает. При существующих обстоятельствах, Российская Федерация действительно не обязана выполнять решения МУС или его запросы, например, о выдаче обвиняемого

Однако ничто не длится вечно, в том числе, это касается позиции государств по принятию юрисдикции международных трибуналов. Также не стоит забывать об усилении международных санкций в отношении государства, покрывающего международных военных преступников.

Во-вторых, двери для ратификации Римского статута Украина для себя открыла в 2016 году, когда парламент внес изменения в Конституцию. Они вступили в силу в 2019 году. Напомню, что сегодня Суд имеет полномочия расследовать и судить за военные преступления, совершенные в Крыму и на востоке Украины, ведь в 2015 году Верховная Рада Украины своим заявлением приняла его юрисдикцию ad hoc.

‒ Еще один вопрос о России, которая недавно через собственный референдум внесла поправки в Конституцию, согласно им, национальное российское законодательство стало иметь преимущество над международным. То есть даже если Международный уголовный суд вынесет приговор, скажем, первым лицам российского государства, они все равно могут проигнорировать судебное решение?

‒ Повторюсь: избежать ответственности вечно не удастся. Я верю в международное право и в успех совместных действий международного сообщества. Отвечать за преступления придется. Рано или поздно. И отдельным лицам, и государству-агрессору. В том числе за причиненный ущерб в период оккупации.