Памяти крымскотатарского лидера Номана Челебиджихана: «Я поклялся!»

Специально для Крым.Реалии

«После полутора веков русского угнетения наша политическая история сегодня начинается снова. Крымский Меджлис собрался сегодня в этом большом зале для обновления татарских национальных традиций, которые были разрушены российской тиранией... Сегодня крымскотатарская нация рождается снова. Глубокие раны, нанесенные татарской общественной жизни российским абсолютизмом, угнетением и тиранией до ХХ века, продолжают кровоточить​. ...Справедливость, вся [наша] нация декларирует право на самоуправление​».​

Так 28 ноября 1917 года в Бахчисарае начал свою речь перед делегатами первого Курултая крымских татар известный общественный деятель, поэт и первый муфтий мусульман Крыма и Восточной Европы 33-летний Номан Челебиджихан. Безоговорочный лидер крымчан, автор текста их национального гимна, он одновременно был первой жертвой красного террора такого ранга, а после смерти – поруган врагами и забыт соседями. Поле многих лет его имя возвращается к нам, чтобы быть вписанным в славную историю народов Крыма и борьбы крымских татар за государство и демократию.

Засекреченное детство

Родился будущий крымскотатарский лидер в 1885 году (точная дата неизвестна) в селе Биюк-Сунак вблизи Джанкоя. Его малая родина разделила судьбу многих своих соседей в степном Крыму: в сентябре 1944 года в опустевшее после депортации село заехали новые жильцы, будто в насмешку 18 мая 1948 года историческое название изменили на сомнительные Чирки, а в течение 1970-х годов село обезлюдело и исчезло с карты. Вероятно, сведения о детстве Челебиджихана потеряны навсегда.

В селе была своя мечеть, при ней, разумеется, имам – небедный землевладелец Ибраим Челеби – и именно у него родился мальчик Номан. Мать также происходила из хорошего рода – Джиганшаха Челеби (но они с мужем не были родственниками: «Челеби» с самого начала – это титул, который предоставлялся людям образованным и авторитетным, пока не стал частью имени). Кстати, такая ситуация привела к курьезу – в российских имперских документах Номан Челебиджихан официально именовался Челеби Челебиевым.

Благодаря аристократическому происхождению Челебиджихан не имел проблем с учебой: сначала в местной школе, затем – в медресе села Акчоры (Васильевка, сейчас также не существует), затем – в средней школе Симферополя и наконец – в Зинджерлы медресе – высшем учебном заведении в Крыму и едином уцелевшем в советские времена.

Годовщина смерти Номана Челебиджихана. Гибель и величие

Революция 1905 года в Российской империи оказала на мальчика большое впечатление. Еще до этого, зачитываясь первой крымскотатарской газетой «Терджиман» («Переводчик»), Номан видел главную причину всех бед своего народа в необразованности. После революционного срыва, хорошо ощутимого в Крыму, он понял, что без разветвленного и масштабного политического движения на улучшение положения крымских татар надеяться бесполезно. Лево-демократическая ориентация, приобретенная Челебиджиханом в юности, никуда не исчезла и потом.

Его университеты

Но остаться на полуострове вчерашний студент не смог – отец обанкротился. В 1906 году Номан с помощью братьев отца – Абдулалима и Абу-Бекира – переехал в Стамбул, где два года прожил в районе Атбазар, учась в школах Мерджан и Вефа-Лисеси.

С 1908 по 1912 год молодой Челебиджихан учился на юридическом факультете Стамбульского университета. В это время он жил в районе Карагумрюк, снимая комнату вместе с несколькими товарищами из Крыма.

Шевки Бекторе, крымскотатарский поэт и общественный деятель, вспоминал позже:

«Я с ним лично познакомился в 1908 году... Сразу было заметно, как сильно он выделялся на фоне своих товарищей своим преимуществом. Он аккуратно одевался, любил порядок. Был высоконравственным и экономным. Не курил и не пил спиртное. Не терял время зря, много читал и много работал.

Челебиджихан был чуть выше среднего роста, стройным и здорового телосложения... Уходя, он немного наклонял голову, не смотрел по сторонам и вел себя очень серьезно. В манере одеваться он владел просто идеальным вкусом.

И хотя уже прошло более полувека с тех пор, он встает у меня перед глазами, словно я его видел вчера: всегда чистые, густые и иссиня-черные волосы, подстриженные на уровне затылка, сросшиеся брови, густые усы, умные, темно-каштанового цвета, горящие огнем глаза, которые вселяют веру в себя, – таким был этот человек.

Он носил модный тогда среди учащейся молодежи пиджак, покроя типа редингота, из черной шерстяной ткани, жилет с карманом для часов и очень модные черные брюки в белую полоску. Вместо рубашки он носил накрахмаленную манишку со стоячим белым воротником и манжетами, а на шее он завязывал с особым вкусом большой галстук в виде бабочки из черного шелка с галунами, 20 сантиметров шириной. Этот оригинальный галстук привлекал внимание окружающих. Заинтересованные им крымские девушки шутили: «Дует ветерок, а бабочка, как парус...»

Челебиджихан всегда, когда находился в Стамбуле, носил красную феску, а приехав в Крым, надевал черную каракулевую крымскотатарскую шапку...

Для ведения приличного образа жизни ему приходилось тратить и свои умственные силы, и здоровье, и время, и деньги. Этот человек был очень серьезный, надежный, заслуживал доверия в жизни, терпеливо снося трудности, щедрый, трудолюбивый, терпеливый, приветливый, обладал глубоким и широким кругозором, не переносил фальши и никогда не проявлял ее по отношению к другим».

Жена Шевки, Гамиде, также оставила воспоминания о нашем герое:

«Мне было шестнадцать лет, когда я впервые увидела Номана Челебиджихана в Карагумрюке... Я помню, как будто это было вчера, когда я впервые увидела его, проходившего мимо дома нашего родственника. Физически он был среднего роста и атлетического телосложения, темные волосы с небольшим усами. Он всегда ходил мощными шагами, всегда выглядел серьезным и носил огромный галстук... Он и его друзья жили в двухэтажном доме в Карагумрюци (они жили на втором этаже, на первом этаже был продуктовый магазин)... Поэтому я привыкла видеть его по крайней мере 7-8 раз в неделю. В отличие от своих друзей, он предпочитал ходить в одиночестве».

Годом позже вместе с товарищами Джафером Сейдаметом и Абибуллой Одабашем Номан основал несколько студенческих организаций «Ассоциация молодых татарских писателей», в которой появились его первые литературные произведения, «Общество крымскотатарской учащейся молодежи» и подпольную «Vatan» («Родина»). Члены последней организации, созданной под влиянием младотурецкого движения, поклялись работать на благо Крыма и вывода его на путь свободы, а пока печатали исторические и политические статьи, распространяя их среди многочисленной крымскотатарской диаспоры.

Вполне вероятно, что за «социалистическую» пропаганду во время младотурецкой революции 1908 года Номан был ненадолго заключен.

После завершения обучения в Стамбуле Челебиджихан вернулся в Крым, но полученное турецкое образование не могло обеспечить молодому человеку трудоустройство дома. Некоторое время в 1912 году он провел в Бахчисарае, живя в доме легендарного крымскотатарского просветителя Исмаила Гаспринского, того самого, который основал «Терждиман», играя в спектаклях местного театра и участвуя в работе Общества милосердия. Речь Челебиджихана на открытии Общества так поразила присутствующих, что один из них, Измаил-ага Дервиш, сразу же пожертвовал свой гостевой дом и кафе при нем на нужды Общества.

С 1913 года Номану пришлось осваивать уже российское право на юридическом факультете Санкт-Петербургского Психоневрологического института, ныне носящего имя знаменитого основателя – Владимира Бехтерева.

Обучение в российской столице было самым тяжелым периодом в дореволюционной жизни Номана Челебиджихана. Не имея поддержки из дома, он вынужден был каторжно работать – в частности, мостить камнем улицы, а от той работы часто болел. Годы учебы в Петербурге совпали с Первой мировой войной, и это также не слишком способствовало реализации замыслов уже тридцатилетнего крымца.

Иногда печальные обстоятельства заставляли Челебиджихана ненадолго возвращаться домой – так, в 1914 году он присутствовал в Бахчисарае на похоронах Исмаила Гаспринского, и снова его речь о влиянии просветителя на тюркскую культуру захватила слушателей.

(продолжение следует)

Сергей Громенко, крымский историк

Впервые этот текст был опубликован в декабре 2015 года –​ ред.