100 лет без примирения: Крым и революция. Осеннее напряжение. Хлеб и спирт

Революция в Крыму закончилась на переломе 1920 и 1921 годов. Но и 100 лет спустя те события продолжают оставаться камнем преткновения в отношениях различных этнических и социальных групп внутри полуострова и государств вокруг него. Как Крым пережил 1917-1921 годы? Почему история этого периода не до конца осмыслена? И есть ли шанс на примирение наследников противоборствующих сторон?

(Продолжение, предыдущая часть здесь)

Хлеб

Пока в Петрограде шла борьба за власть, в России ухудшалась продовольственная ситуация. Проблемы возникли даже в относительно сытом Крыму – что уж там говорить про центральные нечерноземные регионы.

В конце августа Таврическая губерния собрала 7,5 млн пудов хлеба – в десять раз меньше, чем до войны! Из них на фронт и в голодающие губернии предполагалось вывезти 3,2 млн. К началу сентября стоимость хлебопродуктов выросла вдвое. Торговцы препятствовали снижению цен, крестьяне требовали в обмен на хлеб промышленные товары, которых также не хватало из-за социалистических экспериментов на заводах. Вовсю развернулась спекуляция.

Власти пытались исправить ситуацию директивными методами: нормами отпуска товаров в одни руки (например, в Симферополе по полтора фунта подсолнечного масла с 26 июня), твердыми ценами на хлеб и даже кое-где карточками. Предполагалось, как например 13 июня в Симферополе, открытие отдельных продуктовых лавок для членов профсоюза.

Продовольственные комитеты в уездах боролись со спекуляцией, контролируя перемещение хлеба через административные границы (фактически, ввели таможни). Так, 4 июня Джанкойский исполком создал «летучий отряд» для розысков хлеба, укрываемого торговцами, и для наблюдения за сбором урожая. В Феодосии был запрещен вывоз всех продуктов, в Симферополе – галош. В результате возник дефицит.

Закономерным итогом стали августовские и сентябрьские беспорядки по всей губернии. Первыми выступили в конце августа крестьяне Евпаторийского уезда и Зуи – толпы разграбили продовольственные склады и поделили запасы. Выступление с теми же последствиями имело место в Бахчисарае. В Джанкое погромом товаров угрожали женщины. 3-4 сентября «мучные беспорядки» охватили Керчь, там женские выступления вылились в митинги против Временного правительства.

Три дня, с 18 по 20 сентября, волновалась Евпатория – толпа обыскивала не только склады и лавки, но и дома торговцев с «целью обнаружения скрытых предметов первой необходимости. Население города сильно раздражено, эксцессов не было». Но на всякий случай в город была направлена дополнительная воинская команда.

Едва утихла Евпатория, как 20 сентября вспыхнула Феодосия. Из-за дефицита и дороговизны в ней также начались самочинные обыски в магазинах и домах «буржуев», раздавались призывы к расправе над буржуазией. Предводительствовали толпой представительницы Союза домашних работниц. На следующий день из Севастополя прибыл крейсер, но матросы, вместо того, чтобы остановить волнения, возглавили их. За три дня были разграблены 4 пекарни, кондитерская и ряд аптек. Силами пограничников, местных военных и казаков удалось остановить организованное насилие, но нападения на отдельные дома и прохожих продолжались.

К 29 сентября «погромы спекулянтов» прошли в Карасубазаре (Белогорске) и Джанкое, Мелитопольском и Днепровском уезде. В Карасубазаре, как и ряде других мест, по требованию толпы несколько членов городских дум и продовольственных управ были вынуждены уйти в отставку. В Зуе членов управы арестовали. 11 октября в Керчи перед городским продовольственным комитетом и совдепом собрались толпы женщин, требовавшие хлеба и обуви.

По большей части благодаря вмешательству высоких чиновников типа заместителя губернского комиссара удавалось останавливать волнения словом, в Симферополе потребовалась демонстрация сил гарнизона, а в Геническе – прямое вооруженное вмешательство.

Да, зарплата росла, с весны по осень – вдвое, а то и больше, но вместе с ней росли цены, и доходы уже не успевали за галопирующей инфляцией. «Цены скачут уже не по дням, а по часам и минутам. Кусок масла, доставленный на базар, в течение часа повышается в цене на 1 рубль за фунт», – писали 25 октября «Южные ведомости».

Смена власти в Петрограде в октябре не сильно повлияла на ситуацию, даже наоборот. Так, 10 декабря Ялтинская управа не отпустила муки для Алупки – в городе ощущался острый недостаток продовольствия. Если же власть отказывалась от повышения цен на хлеб, как 23 ноября в Феодосии, пекари устраивали забастовки. И несмотря на трудности в Крыму, от Севастопольского совдепа в конце ноября – начале декабря требовали принять решительные меры по обеспечению хлебом Петрограда и фронта и даже «забрать со всех судов половинный запас продуктов и немедленно все это погрузить в вагоны» для отправки с полуострова в 24 часа.

Спирт

Алкоголь был еще одним важнейшим драйвером революционных процессов. Осознавая всю его опасность, Временное правительство поддержало вскоре после февраля сухой закон, введенный еще в империи с началом Первой мировой войны. Пиво продавалось (3 тысячи бутылок в день в Симферополе), но и оно находилось под угрозой запрета.

Все петиции о послаблении и введении хотя бы ограниченной продажи вина оставались без ответа. Естественно, пышным цветом цвел черный рынок. В других регионах проблему составляла только водка, которую можно было гнать из зерна или свеклы. В Крыму все усугублялось наличием гигантских винных складов знаменитых заводов от Массандры до Нового Света. И по мере падения порядка в городах пьяные дебоши становились все более частыми и все более масштабными.

Полноценный «пьяный» бунт произошел в Феодосии. Вечером 10 октября солдаты нашли неохраняемый винный погреб и растащили его. В распитии принимала участие вся 10-я рота 35-го пехотного запасного полка. Через 2 дня весть об этом распространилась на весь полк – и вспыхнули беспорядки. С 12 по 15 октября были разграблены еще два винных склада, местная власть была бессильна. Единственным подразделением полка, сохранившим дисциплину и принявшим участие в охране городского имущества, стал 4-й украинизированный батальон.

В Феодосии было объявлено военное положение. На помощь украинскому батальону и рабочим дружинам, мобилизованным штабом Одесского военного округа, были высланы две пехотные роты из Симферополя и крейсер из Севастополя. Совместными усилиями 16 октября бунт удалось прекратить.

Опасаясь повторения, в Феодосии прибегли к крайней мере: «Спокойствие в городе – полное. По настоянию солдат-украинцев, вынесших всю тяжесть охраны города, все вино, находящееся в городе, уничтожено совершенно. Вылито до 75 тысяч ведер на сумму до 1,5 миллионов рублей». Марина Цветаева писала 19 октября: «Все дни выпускают вино. Город насквозь пропах... Одни богатеют, другие баснословно разоряются. У одного старика выпустили единственную бочку, которую берег уже 30 лет и хотел поберечь до совершеннолетия внука. Он плакал».

Аналогичные драмы разворачивались и на юге материковой части Украины. 11 сентября в Бахмуте драгуны захватили винный склад на 100 000 ведер и перепились. Через два дня толпа пытается захватить винные склады Луганска. В конце сентября едва не случился еврейский погром в Харькове. К концу октября Херсонскую губернию охватила «волна пьяных бунтов», причем в ряде мест в грабежах участвовала милиция и казаки.

К подавлению беспорядков вместе с юнкерами активно и официально привлекается Красная гвардия, которая становится все более значимой силой на местах. И если грабежи и погромы, в подстрекательстве к которым небезосновательно обвиняли левую пропаганду, снижали влияние ленинцев на массы, то их подавление, наоборот, усиливало большевиков.

Продолжение следует.