«Дело 25-ти». Последние приговоры, но не финал  

11 января Южный окружной военный суд в российском Ростове-на-Дону огласил приговор последней «пятерке» из 25 крымчан, обвиненных в террористической деятельности. Сервет Газиев, Джемиль Гафаров, Алим Каримов, Сейран Муртаза и Эрфан Османов по обвинению в участии в деятельности террористической организации приговорены к 13 годам в колонии строгого режима каждый.

Второе симферопольское «дело Хизб ут-Тахрир», или «дело 25-ти», по числу обвиняемых в его рамках, началось 27 марта 2019 года, когда на территории аннексированного Крыма российские силовики провели одновременные обыски по 26 адресам. По обвинениям в причастности к запрещенной в РФ исламской партии «Хизб ут-Тахрир» 20 крымских татар были арестованы сразу, еще четверо – 28 марта и 17 апреля 2019 года. Двадцать пятый фигурант этого дела – брат одного из арестованных во время первого обыска, Эскендер Сулейманов, которого задержали уже в июне того же 2019 года.

Все участники этого дела были признаны политзаключенными Правозащитным центром «Мемориал» до того, как центр был ликвидирован решением российского суда.

«Они вообще не заморачиваются»

Крымский адвокат Эдем Семедляев в комментарии Крым.Реалии говорит, что уголовные дела против крымских мусульман выстраиваются по общей схеме: «Они вообще не заморачиваются, следователи ФСБ, опера. Достаточно короткого какого-то разговора, аудиозаписи, когда людей скрыто записывают в их домах либо в мечети, и когда любой разговор, пусть это будет о политических вопросах или на религиозную тему, передаются на экспертизу. Есть дежурные экспертные учреждения, дежурные эксперты, которые любой разговор такого плана могут подогнать к тому, что якобы это разговор членов «Хизб ут-Тахрир».

Важным элементом такой схемы Эдем Семедляев называет также использование «тайных» свидетелей, личность которых в судебном процессе скрыта. «Это один или два скрытых свидетеля, анкетные данных которых залегендированы, голос их изменен, поэтому узнать, кто это, нет никакой возможности. При их допросе во время судебного следствия мы понимаем, что эти люди даже не знакомы с подсудимыми. Потому что на какие-то уточняющие вопросы они отвечают дежурными ответами: «не знаю». Они не знают, какого роста эти люди [обвиняемые – КР], они не знают примерно сколько лет этим людям. Хотя в их показаниях, например, они на протяжении года каждую пятницу встречались с этими людьми в мечети и они называют определенную мечеть. Но когда начинаешь углубляться и просишь описать эту мечеть, сколько этажей в этой мечети, есть ли минарет или нет, то люди говорят, что мы «не помним».

Эдем Семедляев

Состязательности в этих процессах, а значит и инструментов эффективной защиты, у обвиненных, по словам Семедляева, фактически нет. Кроме того, само обвинение по этим делам часто выписано настолько неопределенно, что линию защиты приходится выстраивать без внятных фактических ориентиров: «Например, в обвинительных заключениях указано, что с неустановленной следствием даты неустановленные лица в неустановленное время... То есть очень много неустановленных фактов, от которых тебе необходимо защищаться. Именно на таких обвинительных заключениях строится все обвинение, и впоследствии суды выносят приговоры по 17-19 лет», – говорит Семедляев.

Судебный процесс по «делу 25-ти» длится уже не первый год, и часть из 20 вынесенных ранее приговоров уже была обжалована в вышестоящих инстанциях в системе российских судов, но безрезультатно. До того, как Россия была исключена из Совета Европы, адвокаты политзаключенных подали жалобу в ЕСПЧ.

«По последним приговорам мы будем обращаться в другие инстанции, для того, чтобы не только в Российской Федерации знали о несостоятельности этих уголовных дел, но и, конечно же, попытаться найти правду в международных судебных инстанциях», – говорит Семедляев.

Удар по «Солидарности»

Среди осужденных 25 жителей Крыма много активистов и гражданских журналистов, участвовавших в деятельности правозащитного объединения «Крымская солидарность». Одного из первой «пятерки», Ремзи Бекирова, Южный окружной военный суд Ростова-на-Дону в марте 2022 года приговорил к 19 годам лишения свободы. По словам его жены Халиде, именно активная гражданская позиция супруга стала причиной его уголовного преследования.

«Когда в Крыму начались репрессии против коренного крымскотатарского народа, начались массовые обыски, аресты, пропажи без вести крымскотатарских активистов, мой супруг начал деятельность гражданского журналиста. По образованию он историк, но жажда помочь своим единоверцам, соотечественникам, побудила его брать смартфон и освещать обыски, аресты, судебные заседания. На протяжении многих лет он получал от правоохранительных органов весточки, намеки, так сказать, чтобы он прекратил освещать репрессии. В 2017 году на него было заведено два административных якобы правонарушения. Абсолютно абсурдных. И в итоге в 2019 году в нашем доме прошел обыск, и его арестовали», – говорит Халиде Бекирова.

Крымская правозащитница Лутфие Зудиева обращает внимание на то, что «дело 25-ти» – это самое массовое на данный момент уголовное дело, которое ФСБ завело в Крыму с 2014 года.

Лутфие Зудиева

«Из-за этого следствие даже было вынуждено беспрецедентно разделить эту группу на 5 пятерок, потому что, говоря простым языком, «переварить» всю эту группу в судебном разбирательстве… элементарно не нашлось бы условий для того, чтобы содержать их всех в «аквариуме», этих 25 человек. И заседания, на которых они выступали бы. длились бы не пол дня, и даже не день. Это достаточно показательное дело. И, конечно, цель в тот момент ставилась уничтожить деятельность правозащитного движения «Крымская солидарность», участниками которого большинство из задержанных являются. Видимо, такие масштабы были связаны с этим», – говорит Зудиева.

По мнению крымской правозащитницы, давление на «Крымскую солидарность» показывает, насколько неудобна российским силовикам правда о происходящем в Крыму: «Человек еще не попал на скамью подсудимых, а уже заведомо понятно , что этот человек будет осужден и отправится в колонию на длительный срок. Безусловно, происходящее нуждается в том, чтобы это освещали, чтобы об этом рассказывали. И как раз именно этим любые правозащитные и медиа-организации им не нравятся. Тут вопрос даже не в работе «Крымской Солидарности», а вопрос в целом в том, как относятся к правозащитникам и журналистам в Крыму и современной России».

«Крымская солидарность» – ответ на репрессии в Крыму

Получить обвинение в уголовной, и даже террористической деятельности, и впоследствии реальный срок в нынешнем Крыму оказывается очень просто, и круг возможных «подозреваемых» очень широк. В основу обвинения может лечь как запись разговора в мечети многолетней давности, так и антивоенный пост в социальных сетях. Поводом для преследования может быть связь с Меджлисом крымскотатарского народа, или расклейка листовок против «СВО». «До 2014 года у меня было представление, что оказаться на скамье подсудимых по уголовному обвинению можно исключительно по какому-то страшному преступлению. Сейчас в списке таких людей оказываются люди, которые опубликовали одну фразу в своем аккаунте с какой-то антивоенной риторикой», – говорит Зудиева.

***

Роскомнадзор пытается заблокировать доступ к сайту Крым.Реалии. Беспрепятственно читать Крым.Реалии можно с помощью зеркального сайта: https://d2p5zgr041b1mn.cloudfront.net/ Также следите за основными новостями в Telegram, Instagram и Viber Крым.Реалии. Рекомендуем вам установить VPN.