Крымское ханство. В венгерских степях

(Продолжение, предыдущая часть здесь)

Истории Крымского ханства не повезло дважды: в Российской империи ее писали преимущественно в черных красках, а в Советском Союзе вообще попытались забыть. Да и жители современной Украины, чего скрывать, по большей части находятся в плену российских мифов и заблуждений о крымских татарах. Чтобы хоть немного исправить ситуацию, Крым.Реалии подготовили цикл публикаций о прошлом Крымского ханства и его взаимоотношениях с Украиной.

О крымских походах в Украину, Польшу и Московию не говорит только ленивый. В прошлой программе вы добавили к этому списку еще и Иран, но вот, взглянув на рубеж 16 и 17 веков, мы внезапно обнаруживаем сразу несколько подряд походов войск из Крыма в Венгрию. Возникает закономерный вопрос: что забыли в Центральной Европе ханские всадники? Им было мало иранской кампании? Или все дело в неукротимом воинственном духе крымцев, требующем все новых побед?

В защиту крымцев скажу, что их воинственный дух хотя порой и весьма тяжко давал о себе знать перечисленным вами странам, однако при этом никогда не вел к аннексиям и захватам территорий. Потому что цели территориальных приобретений Крым перед собой никогда не ставил. И не имел захватнических интересов ни в Иране, ни в Венгрии.

​В целом, внешнеполитическая стратегия Крыма строилась на так называемом «законе Селима», который был сформулирован еще в 16 веке и которому ханы старались следовать на протяжении значительной части истории своего государства. Этот закон заключался в том, что в конфликтах своих восточноевропейских соседей – в частности, Польского королевства и Московского царства – Крым поддерживал ту сторону, которая на данный момент была слабее. И, напротив, воевал с той стороной конфликта, которая на данный момент набирала силу.

Мотив ханов тут вполне понятен: ведь Крыму было крайне нежелательно, чтобы какая-либо из двух этих сторон окончательно победила вторую и вышла бесспорным победителем, полновластным лидером всего восточноевропейского региона, и стала, так сказать, региональной супердержавой. Потому что такая супердержава, объединив свои силы с силами покоренных ею соседей, смогла бы превратиться в смертельную угрозу для Крымского ханства. И уничтожить его, просто стереть с карты. Как, собственно говоря, и случилось впоследствии, в 18 веке.

Ни Венгрия, ни Иран не были непосредственными соседями Крыма; они не являлись – и даже гипотетически не могли являться – угрозой для Крымского ханства. Эти страны лежали далеко за пределами зоны насущных внешнеполитических интересов Крыма. Потому Крым просто не имел поводов воевать с ними. И тот факт, что крымским войскам все-таки пришлось сражаться там, и сражаться не раз, объяснялся вовсе не воинственным духом крымцев, а захватническим духом турок, которые сумели заставить Крым служить своим интересам. А у Османской империи, в отличие от Крыма, внешнеполитические интересы в этих регионах имелись, и эти интересы были чисто экспансионистскими. В этом Турция мало чем отличалась от своего северного стратегического партнера, Московии, которая в тот же самый период тоже активно расширялась на восток и на запад за счет чужих земель.

В частности, на западном направлении Османская империя вела многолетнюю войну за покорение Венгрии. И на протяжении 16 столетия ей удалось захватить большую часть этой страны. В эти завоевательные походы несколько раз приглашались и крымские войска, однако роль их там была вспомогательной, поскольку ханская конница просто не была приспособлена для позиционной войны, для осады крепостей, и потому ее главной функцией было разорение территории противника и пресечение его коммуникаций. В отличие от иранских походов, где крымским татарам противостояла конница кызылбашей – столь же искусных наездников и потому смертельно опасных противников – в Венгрии основную тяжесть боевых столкновений несли османские янычары, и потому для крымских всадников эти походы были не слишком опасны и поначалу даже прибыльны. Во-первых, за участие в венгерских походах им платила (хотя не каждый раз и весьма понемногу) турецкая казна, а во-вторых, в Венгрии было легко поживиться добычей из разоренных сел противника, что в Иране было сделать значительно труднее.

Однако позже, когда турецкий фронт вплотную приблизился от Венгрии к границам Австрии и османы стали покушаться уже на саму Вену, эти походы из, так сказать, приятной прогулки превратились в серьезнейшую проблему для Крыма.

​Дела турок на фронте обстояли все хуже, султан призывал ханов в эти походы все чаще, и османские командующие все чаще стали бросать крымское войско на передовые участки фронта, где вооруженным всего лишь луками всадникам противостояли позиции австрийской артиллерии, косившие их своим огнем. Начались серьезные боевые утраты, и, соответственно, ропот в войсках. При этом османы стали запрещать своим крымским союзникам (иногда даже под угрозой суда и смертной казни!) разорять венгерские села, чтобы не провоцировать враждебности покоренного населения в тылу – а это значило, что отныне крымское войско потеряло возможность как-либо себя вознаграждать за тяготы военного похода в чужой стране.

Но главное неудобство, которое начали причинять ханам эти походы, это то, что ханам теперь приходилось порой годами неотлучно находиться на венгерском фронте – а ведь тем временем их пристального внимания требовал сам Крым, ситуация вокруг которого с каждым десятилетием лишь осложнялась, и страна в отсутствие правителя сталкивалась все с новыми угрозами.

​Даже, к примеру, Гази II Герай, который в первые годы 17 столетия провел весьма длительное время на венгерском фронте и, в целом, был весьма верным и преданным союзником османов, не раз имел серьезнейшие конфликты со стамбульским двором именно по той причине, что не хотел лишний раз бессмысленно губить там своих людей, самовольно покидал фронт и возвращался в Крым, когда этого требовали интересы его страны.

Словом, необходимость постоянного присутствия крымских ханов в захватнических кампаниях Османской империи на чужих территориях, где Крым не имел прямых внешнеполитических интересов, со временем превратилась в серьезную проблему и начала ослаблять Крымское государство, бессмысленно растрачивая его ресурсы и отвлекая внимание его правителей от насущных проблем государства. И по мере того, как ситуация вокруг Крыма осложнялась, эта проблема становилась все более острой. Потому что отказаться от таких походов ханы не могли, а когда все-таки набирались смелости и отказывались – у них неизменно возникали конфликты в отношениях со Стамбулом, которые, как в случае с Гази II Гераем в 1596 году, иногда даже заканчивались отстранением их от власти.

Продолжение следует.

Взгляды, высказанные в рубрике «Мнение», передают точку зрения самих авторов и не всегда отражают позицию редакции

Текст впервые был опубликован Крым.Реалии в апреле 2018 года​