Крымскотатарская автономия: хождения вокруг да около

Специально для Крым.Реалии

В последнее время в украинском политическом пространстве что-то не очень слышно о крымскотатарской автономии. Дело с ее законодательным воплощением, даже на самом общем уровне, без конкретики, то есть в виде записи в Конституции только как «права крымскотатарского народа на национально-территориальную автономию» – не продвигается. Если и слышны, то только разговоры о том, что это сложная вещь. Или очень и очень сложная.

А вместе с тем не только среди «ватников», но и среди значительной части украинских интеллектуалов, бывших сторонниками этой автономии, доминируют теперь другие настроения. Если коротко, то их можно сформулировать так: предоставление крымским татарам автономии может отсечь приверженность Киеву части украинцев полуострова, до сих пор хранивших верность Украинскому государству. Мол, они будут чувствовать себя преданными, и даже если не перейдут в лагерь сторонников Путина, то займут нейтральную позицию. И тогда мощность проукраинских сил в Крыму значительно уменьшится. Поэтому в случае гипотетического референдума или выборов под международным контролем эта большая масса электората не проголосует за возвращение в состав Украинского государства или за украинские партии, скорее всего, она просто не придет на избирательные участки. И хотя, если подумать, где они – эти свободные выборы, кроме как в воображении той категории истинных патриотов, которые со дня на день ожидают падения империи Путина, фактор таких настроений, по-моему, отнюдь не следует игнорировать.

Зато, если свободные выборы в Крыму видятся в некоем заоблачном будущем, то всеукраинские выборы в следующем году ‒ это реальность. Президентские, парламентские и местные. Поэтому все политические силы, которые претендуют на то или иное место во власти, по-своему (иногда очень уж по-своему) учитывают крымскотатарский фактор. «Пятая колонна» и «миротворцы» различных сортов уже де-факто сдали Крым путинской России, прикрываясь, конечно, разными «гуманистическими» словесами ‒ мол, нам нужен мир, а без России нам не прожить, давайте передадим «спорные территории» под некое «общее управление» и займемся экономикой, перед тем провозгласив свой нейтралитет. Иными словами, эта публика уже сдала мысленно не только Крымский полуостров вместе с крымцами и их проблемами, но и всю Украину. Здесь все понятно. Но и среди «нейтрального» и «патриотического» лагеря, при всей условности этих терминов и размытости соответствующих социально-политических явлений, есть несколько миллионов избирателей, которые и сегодня настороженно относятся к крымским татарам, несмотря на то, что массовое знакомство с историей и культурой крымцев за последние годы существенно увеличилось, а многие подсознательные предубеждения, сложившиеся еще в советские времена, сошли на нет. Такие настроения среди потенциального электората побуждают партии, рассчитывающие на поддержку этих избирателей, быть крайне осторожными и откладывать вопрос крымскотатарской автономии «в долгий ящик». Можно было бы, конечно, активно вести разъяснительную работу, направленную на предвзятых избирателей, но это требует значительных усилий и средств, проще отложить все на будущее, на время после выборов, не так ли? Опять же, есть реальный фактор, который нельзя не замечать и делать вид, что с реализацией права крымчан на автономию все в порядке.

Указанные перед этим установки дополняет, а порой и сплетается с ними еще одна: мол, для Украины это крайне рискованно ‒ давать автономию народу, традиционно являющемуся исповедником ислама. Этот народ имеет отличающуюся от украинской культуру, он будет смотреть в сторону исламских стран, прежде всего тюркоязычных. Это отнюдь не будет способствовать интеграции крымскотатарского народа ни в украинский социум, ни в политическое пространство Украины. И при первой же возможности, окрепнув и выйдя в люди, мол, крымскотатарская автономия попытается отделиться от Украинского государства.

И это тоже не что-то маргинальное. Вспомним: даже при Викторе Ющенко, которого некоторые называют «самым украинским президентом», и при министре обороны Анатолии Гриценко, который сейчас намерен выдвигаться в президенты от определенных «патриотических сил», учения Вооруженных сил Украины в Крыму, как стало недавно известно, были посвящены, в частности, отражению турецкого десанта и ликвидации вооруженного крымскотатарского мятежа ‒ а вот противодействие российскому «гибридному» вторжению не рассматривалось и не планировалось...

На лицо негативные тенденции, созданные не сегодня, которые длительное время препятствуют продвижению в реализации права крымскотатарского народа на национально-территориальную автономию. И нельзя делать вид, будто этих тенденций не существует.

С другой стороны, среди активистов-крымчан, которые вынуждены были после 2014 года выехать с полуострова на материковую Украину, возникла ‒ вероятно, в силу пассивности значительной части «патриотического» украинского политикума ‒ определенная группа сторонников преобразования всего Крымского полуострова в практически чисто крымскотатарскую автономию, где в органах власти представители этого народа будут иметь автоматическое большинство или «право вето», то есть право заблокировать любые постановления и акции как представительной, так и исполнительной власти. Как по мне, рациональное зерно в идее «права вето» есть, но с определенными ограничениями, то есть только тогда, когда непосредственно затрагиваются интересы крымчан, а не тогда, когда, скажем, принимаются решения о сплошной вакцинации детей от кори для остановки опасной в общенациональных масштабах эпидемии. Рациональной может быть и определенная процентная норма-минимум представительства крымскотатарских депутатов в советах всех уровней. А вот относительно всей АРК, то можно ли всю ее превращать в крымскотатарскую национально-территориальную автономию в условиях, когда абсолютное большинство населения полуострова составляют другие этносы и этнические группы? И может ли в АРК депутатский состав высшей представительной власти совершенно не зависеть от принципа «один избиратель ‒ один голос», что является одной из основ демократии как таковой? Лично я в этом сомневаюсь.

Впрочем, при этом не забывайте, что основа всех указанных проблем и настроений объективна, так как имеем сейчас своеобразную этнополитическую «квадратуру круга»: весь Крым является исторической родиной и геокультурным ареалом крымскотатарского народа, однако на полуострове народ составляет абсолютное меньшинство. И если колонистами и их потомками можно мотивировано считать тех, кто добровольно или не совсем добровольно переселился в Крым после 1944 года, то как быть с теми, кто жил там раньше, и их потомками? Скажем, мой коллега Игорь Лосев ‒ крымчанин в девятом поколении; достаточно ли почти двух веков, которые твои предки прожили на той или иной территории, чтобы считаться коренным жителем ‒ и не только Крыма, но и любой геокультурной целостности? Проблема, как видим, далеко и не только теоретическая, не так ли?

Автор этой статьи далек от того, чтобы раздавать рецепты полного и окончательного решения всех проблем Крыма, тем более, что полуостров сейчас остается (и неизвестно еще сколько останется) оккупированным Россией. Моей целью было, во-первых, привлечь внимание к определенным негативным явлениям, большего или меньшего масштаба, связанным с реализацией права крымчан на национально-территориальную автономию, а во-вторых, призвать всех заинтересованных не выпускать эти явления из поля внимания. А еще я хотел бы напомнить максиму, приписываемую Уинстону Черчиллю: политики всегда заботятся о следующих выборах, а настоящие государственные деятели ‒ об основных национальных интересах.

Взгляды, высказанные в рубрике «Мнение», передают точку зрения самих авторов и не всегда отражают позицию редакции