Крымское ханство. Экономика

(Продолжение, предыдущая часть здесь)

Истории Крымского ханства не повезло дважды: в Российской империи ее писали преимущественно в черных красках, а в Советском Союзе вообще попытались забыть. Да и жители современной Украины, чего скрывать, по большей части находятся в плену российских мифов и заблуждений о крымских татарах. Чтобы хоть немного исправить ситуацию, Крым.Реалии подготовили цикл публикаций о прошлом Крымского ханства и его взаимоотношениях с Украиной.

Теперь перейдем к теме крымской экономики в ханский период. В старых учебниках нередко встречается постулат о том, что Крым являлся паразитическим государством, жившим исключительно за счет работорговли. Насколько обоснована эта точка зрения? И в целом: за счет чего добывал Крым средства к существованию?

Вначале, пожалуй, разберемся с постулатом. То, что Крым жил исключительно за счет работорговли, – это, конечно, тенденциозное преувеличение, и оно с легкостью опровергается документами того времени.

Османские налоговые реестры рынка Кефе 16 века показывают, что доля налога с торговли невольниками на этом рынке составляла максимум 15% общего налогового сбора, значительно уступая таким статьям, как торговля азовской рыбой, сивашской солью, тканями и так далее. В остальной османской части Крыма, помимо Кефе, этот сбор составлял еще меньше – 5%. По рынкам Крымского ханства статистики нет, но там она без всякого сомнения должна быть куда ниже кефинской – уже просто потому, что Кефе был главным перевалочным центром всей северопричерноморской работорговли, и живой товар туда стекался не только из Крыма, но и с Северного Кавказа.

Совершенно очевидно, что статья, которая дает от 5 до 15% валового налогового сбора, основой экономики являться не может. И, стало быть, выводы о паразитическом характере экономики Крымского ханства критики не выдерживают. Однако, при всем этом, те самые 15 или даже 5 процентов рыночного сбора в год – это ведь, в абсолютном исчислении, десятки тысяч человек.

Вот, к примеру, в 1578 году налог с работорговли в Кефе в абсолютных цифрах составил 4,5 миллионов акче. Разделив данную сумму на известную ставку налога за одного невольника, получим больше 17 тысяч угнанных в рабство человек. И это лишь за один год. А ведь таких «добычливых», в кавычках, годов за все годы истории Крымского ханства были десятки. Так что количество безвозвратно сгинувших в Крыму людей из соседних стран, и в первую очередь украинцев, на земли которых походы были наиболее часты и масштабны, исчисляется не одной сотней тысяч человек.

Потому в той же мере, в какой приведенный вами образец кабинетной пропаганды, выдуманный, конечно, с целью обосновать сталинскую депортацию, является грубой ложью, в той же самой мере являлось чистой правдой представление о Крыме современников тех событий, в глазах которых Крым – даже несмотря на нечастые эпизоды позитивного сотрудничества с ним – в большинстве случаев выглядел ненасытной прорвой, пожирающей людей.

Однако такой общий образ всего Крыма был справедлив лишь при взгляде извне, издали. А если смотреть изнутри Крыма, то в вопросе появляются бесчисленные полутона и градации, поскольку проблема работорговой индустрии имела не только внешнеполитический, но и внутриполитический аспект, куда менее очевидный для стороннего наблюдателя.

Ведь Крым, по сути, изначально отнюдь не планировал превращаться в поставщика невольничьей силы для турецких рынков. Основатель Крымского ханства, Хаджи Герай, видел для своей страны совсем иное будущее: он хотел превратить Крым в крупный центр международной торговли, он начал строить собственный торговый флот. Ни о каких добычливых набегах за рабами при нем не шло и речи, почему этого хана, вспомните, поляки и прозвали «стражем украинских земель».
Невольники, в частности черкесские, конечно, продавались и на этих новых рынках Хаджи Герая – это было нормой для тех времен, и такая торговля велась в Крыму уже многие столетия, однако о том, чтобы специально снаряжать военные экспедиции за рабами при Хаджи Герае, повторюсь, речи не шло.

Эти экспедиции, которые потом вошли в обычную практику в Крыму, были целиком и полностью обусловлены негаснущим спросом на невольничью рабочую силу в Османской империи. Которая – в отличие от Крымского ханства с его патриархальным укладом хозяйства – остро нуждалась в такой силе и старалась добыть ее со всех доступных концов света.

Первый крымский набег на Украину за рабами был совершен лишь в 1474, причем тайно от хана Менгли Герая и по заказу именно турок, которые немедленно скупили весь пригнанный тогда в Крым товар, а хану пришлось разыскивать этих пленников, чтоб возвратить их на родину, да было уже поздно: почти все были распроданы.

А затем этот неутолимый спрос османского рынка породил среди крымской знати уже целые прослойки, которые жили тем, что на профессиональной основе этот спрос удовлетворяли. Вот эти прослойки уже вполне можно назвать паразитическими – причем в отношении их собственного государства, Крыма. Ведь эта «партия войны» зачастую готовила свои набеги, невзирая на политические интересы и мирные договоры своей страны, невзирая на плачевные последствия ответных ударов, вопреки прямым ханским запретам, а иногда даже с вооруженными бунтами против ханов. Не раз, не два и не десять крымским ханам приходилось отправлять разорительные кампании в соседние государства, не руководствуясь никакими иными причинами, кроме страха перед этой влиятельной и могущественной «партией войны», которая требовала организовать для нее очередной добычливый набег, а в случае отказа грозила поднять мятеж и свергнуть хана.

​Об этом остром и мрачном моменте крымской реальности можно еще много говорить, и, более того, о нем следует говорить – как раз чтобы в тиши не развивались пропагандистские спекуляции с прицелом в современность, наподобие той, которую вы процитировали. Итак, основой экономики Крыма работорговля не являлась и являться, как показывает статистика, не могла.

Что же тогда являлось основой этой экономики? Как я только что отмечал, хозяйство Крыма было патриархальным – то есть, ориентированным, прежде всего, на внутреннее потребление. Разнообразие природных условий Крыма и типов хозяйствования в нем позволяло выращивать и производить все необходимое на месте, и даже иметь излишки для обмена между регионами Крыма и торговли с Турцией. Скотоводы крымских степей производили на продажу кожу, шерсть, а жители предгорий – фрукты и мед.

В горах рубили для турецкого флота и множества прочих потребностей строевой лес и выжигали древесный уголь, на Сиваше добывали несметное количество соли, с Азова тоннами везли вяленую рыбу, а в предгорьях выкапывали голубую глину, кефекиллит, которую в Крыму и во всей Турции использовали как мыло в банях и для промышленной обработки шерсти.

В причерноморских материковых владениях ханства, помимо скотоводства, занимались еще выращиванием проса и ячменя, причем к 18 веку масштабы производства стали таковы, что Крым этим зерном смог обеспечивать Стамбул. При ханском дворе даже стали задумываться о сооружении портов на Нижнем Днепре для более удобной отгрузки этой массы грузов, а на Днестре строили специальные зернохранилища. Примечательно, что в середине 18 века французские торговцы отмечали, что весьма прибыльным видом торговли в Крыму могла бы стать поставка туда сельскохозяйственных орудий – стало быть, нужда в таком виде оборудования уже приближалась к промышленному уровню.

Причем, это производство зерна в заперекопских степях было не тем, которое мы можем представить себе, думая об украинских пшеничных ланах. Это была иная система, совмещенная с отгонным скотоводством. Это когда полукочевой улус весной засеивает участок и, пока хлеб зреет, уходит со своим скотом на дальние пастбища, а осенью возвращается и собирает созревшее зерно. Урожай с гектара при такой системе хозяйствования получался мизерный, но это покрывалось большим количеством посевных площадей на хорошей плодородной земле.

К 18 веку в Крыму стали появляться ремесленные мануфактуры, которые, помимо разнообразнейших товаров для внутреннего потребления, начали выпускать кое-что и для экспорта – как, например, богато украшенные кремневые ружья и ножи.

Вот такой, в самых общих чертах, была экономика Крыма. Ханство никогда не было особенно богатой страной, однако, при своих скромных потребностях, было вполне самодостаточно.

Продолжение следует.

Текст впервые был опубликован в августе 2018 года​