Крымское ханство. Иллюзорная независимость

(Продолжение, предыдущая часть здесь)

Истории Крымского ханства не повезло дважды: в Российской империи ее писали преимущественно в черных красках, а в Советском Союзе вообще попытались забыть. Да и жители современной Украины, чего скрывать, по большей части находятся в плену российских мифов и заблуждений о крымских татарах. Чтобы хоть немного исправить ситуацию, Крым.Реалии подготовили цикл публикаций о прошлом Крымского ханства и его взаимоотношениях с Украиной.

Наш предыдущий разговор мы закончили на вторжении в Крым русских войск в 1771 году, причем вы обратили внимание на тот факт, что определенная часть крымской знати воспринимала россиян как союзников и надеялась – очень недальновидно, конечно, надеялась – что союз с Россией поможет Крыму разрешить проблемы, накопившиеся в его отношениях с Турцией. В то же время другая часть крымского общества была категорически против любого сотрудничества с Петербургом. Однако русские войска уже находились в Крыму и уходить не собирались. Как жилось Крымскому ханству в условиях этой фактической оккупации?

Да, и последний эпизод, на котором мы завершили нашу прошлую беседу, был тот, что крымская знать в условиях российской оккупации стала готовить выборы нового хана. Напомню, прежний хан Селим III Герай пытался сопротивляться русскому вторжению, но часть крымской аристократии считала россиян своими союзниками, встала на их сторону, и предотвратить нашествие 1771 года хану не удалось. А когда русская армия во главе с Василием Долгоруковым почти бескровно и, так сказать, «вежливо» заняла полуостров, то русские направили хану любезное предложение, чтобы и он добровольно перешел под покровительство российской императрицы. Но Селим III понял, что это лишь уловка, дабы расправиться с ним, и поспешно покинул Крым.

Потому срочно требовался доброволец из числа ханской фамилии, который согласился бы стать российским вассалом, и такой доброволец нашелся: им стал Сахиб II Герай. Он и был избран новым ханом, а калгой при нем стал его младший брат Шахин Герай. Надо сказать, что оба брата с самого начала событий находились в пророссийском лагере, в 1771 году облегчили русским войскам проход в Крым, и потому Россия считала, что на них – в отличие от Селима III – можно положиться. Соответственно, российская императрица сразу признала и горячо приветствовала это избрание нового хана.

Сахиба II Россия называла своим вассалом, я имею в виду, конечно же, его фактический, а не формальный статус. Ведь если говорить о формальном статусе хана, то номинально Сахиб II вовсе не считался российским подданным. Он считался совершенно самостоятельным, свободным и – впервые с XV века – ни от кого не зависящим правителем Крыма. Однако в реальности, конечно, все было совсем иначе.

Командующий русскими войсками в Крыму Долгоруков настоял, чтобы между Российской империей и независимым Крымским ханством был заключен договор о мире и союзе, и этот договор, подписанный в 1772 году, получил название Карасубазарского трактата. В этом трактате Крым декларировался полностью самостоятельным государством, не зависимым ни от Турции, ни от России. Однако далее уточнялось, что до окончания текущей русско-турецкой войны русские войска останутся на полуострове, да и после окончания войны не уйдут отсюда, а поставят свои гарнизоны в крепостях Керчь и Ени-Кале, которые отныне переходят во владение России. Цель постоянного русского военного присутствия в Крыму объяснялась необходимостью защиты союзного России Крымского ханства от турецких посягательств на его новоприобретенную независимость.

Сахиб II, похоже, на какой-то момент и сам уверовал в то, что он свободный и независимый правитель, и даже пытался спорить с русскими, протестовать против их дальнейшего военного присутствия и намерения завладеть крымскими крепостями. В ответ новые покровители доходчиво растолковали хану в том смысле, что пусть, мол, он еще скажет спасибо за то, что императрица по своей великой милости позволила Крыму сохранить независимость, а не напрямую завоевала его; а если хан оглядывается на Турцию, то для Турции, по сути, теперь уже не имеет значения: останется ли Крым независимым или станет российским, потому что, в любом случае, Крым Турция потеряла безвозвратно и навсегда. Сахибу II, конечно, очень не нравилось такое обращение, но спорить с хозяевами положения ему было трудно.

А что касалось Турции – то да, действительно, Крым она с тех пор потеряла навсегда. Более того: поражения в войне с русскими на других причерноморских фронтах вынудили турок через два года официально признать номинальную независимость Крымского ханства. Эта капитуляция Стамбула была зафиксирована в Кучук-Кайнарджийском мирном договоре, который Россия и Турция заключили между собой в 1774 году.

Единственная уступка, которой османскому двору удалось добиться в крымском вопросе, была та, что за падишахом сохранили привилегию посылать символическое благословение каждому вновь избранному хану – поскольку ему все же удалось оставить за собой статус халифа, то есть верховного авторитета в религиозных делах крымских мусульман. Однако при этом право вмешиваться в сам процесс выборов или подбора кандидатур султан утратил.

А в Крыму продолжалась жизнь в новых условиях так называемой «независимости». Русские войска продолжали пребывать в стране. И хотя русское командование предписывало своим солдатам не раздражать без нужды местное население, когда такая нужда все же возникала, то это же самое командование давало своим офицерам добро на проведение точечных, дозированных карательных акций. И неудивительно, что весьма скоро от соседства с такими союзниками застонали даже те, кто в 1771 году встречал русские войска если и не с цветами, то, во всяком случае, с надеждой на перемены к лучшему.

Недовольные представители крымской аристократии и духовенства тайно от хана ездили в Стамбул, где просили султана разорвать договор о независимости ханства, восстановить прежний порядок назначения ханов и прислать в Крым османские войска им на помощь, и Сахиб II знал об этом. Учитывая растущее в обществе недовольство, хан довольно скоро заметно охладел к своим российским покровителям и даже решился на недружественные акции в отношении них, наподобие ареста российского посла при своем дворе.

Но исправить свой имидж он уже не успел, потому место во главе растущего антироссийского тренда уже занял другой лидер: Девлет IV Герай, который вместе со своими сторонниками переправился с Кубани в Крым и ­– весной 1775 года – занял Бахчисарай. А Сахибу II пришлось скрываться от него, бежав на корабле в Стамбул. Переворот Девлета IV стал сюрпризом для всех: как для русских, которые уже вывели из Крыма значительную часть своих войск, так и для турок, которые вовсе не рассчитывали на такой его успех.

Что касается, в частности, турок, то султанское правительство просто-таки утопало в проблемах, будучи вынужденным собирать последние силы, чтобы быть готовым к войне одновременно на два фронта: и с Россией, и с Персией. И понятно, что на этом фоне проблема Крыма просто померкла и ушла далеко назад в списке приоритетов – на кону теперь стояло уже не освобождение Крыма из-под российской оккупации, а выживание самого Османского государства. Как тайком признавался один из османских чиновников, Стамбулу было бы куда легче, если бы проблема Крыма вообще исчезла с повестки дня, пусть даже ценой окончательного его захвата русскими. В Стамбуле было, конечно, множество и консервативных деятелей, требовавших немедленной помощи Крыму, однако тон при дворе задавали не они, а реформаторы, которые категорически не желали воевать с Россией.

Но забыть о крымской проблеме столичным чиновникам не давали крымскотатарские эмигранты, которые с 1771 года тысячами переселялись в Стамбул и там громко и упорно требовали немедленно организовать поход для освобождения Крыма из-под российской власти. У немалой части османского правительства эти люди вызывали лишь раздражение. Потому что, во-первых, их громкие призывы не позволяли реформаторам предать крымскую проблему забвению и навлекали на Турцию новые конфликты с Россией. А во-вторых, потому что само собой подразумевалось, что истощенная османская казна должна за свой счет обеспечить все множество этих знатных переселенцев поместьями, домами в Стамбуле и пожизненным денежным содержанием согласно тому статусу, который они прежде имели в Крыму. Потому, рассчитывая, что имитация бурной деятельности поможет утихомирить этих назойливых диссидентов, османы позволили Девлету IV с группой активных единомышленников отправиться на Кубань, чтобы они там, на далекой периферии крымских владений, строили планы, как проникнуть в эти владения и пробиться на родину.

И неожиданностью для Стамбула стало именно то, что Девлету IV эти планы удалось не только построить, но и блестяще реализовать. Некоторые чиновники в Стамбуле от страха перед непредсказуемыми осложнениями с Россией даже бросились было писать Девлету IV письма, чтобы он немедленно вернулся из Крыма в Стамбул. Но было уже поздно.

Оказавшись на троне в Бахчисарае, Девлет IV известил о своем воцарении и османского падишаха, и русскую императрицу – как и полагалось согласно договору о независимости ханства. Однако сразу вслед за этим он стал предпринимать шаги, чтобы этот договор аннулировать. И важным символическим шагом на этом пути стала просьба хана к султану, чтобы тот утвердил его на крымском троне не просто духовным халифским благословением, а по полному традиционному протоколу назначения ханов, что подразумевало не только религиозное, но и восстановление политического верховенства Стамбула над Бахчисараем.

И такое утверждение он получил, вместе с обещанием поддержать его – которое, добавлю, не было выполнено. Следует заметить, что в Стамбуле к Девлету IV отнеслись на удивление прохладно: его там не считали подходящим кандидатом на престол, и если бы султан имел возможность сам назначать ханов в Крыму, то назначил бы совсем иного кандидата. Однако факт оставался фактом: Девлет IV овладел Крымом и ясно выражал желание вернуть страну под османский контроль. Потому если этого хана и можно назвать проосманским, то лишь в том смысле, что он сам желал так называться, однако Стамбул его своим ставленником не считал и, более того, опасался, что Девлета IV сочтет турецким ставленником Россия. И Россия действительно сочла его таковым.

Русские сразу поняли, чем им грозит воцарение хана, ориентированного на Стамбул. Потому против Девлета IV стали срочно собирать силы – в частности, вспомнили о давно уже обещанном «кубанском ханстве» для союзных России перекопских ногайцев. Правителем над этим административным образованием поставили Шахина Герая – младшего брата свергнутого Сахиба II. В отличие от Сахиба II, который служил россиянам уклончиво и как бы нехотя, Шахин Герай был горячим и, что называется, идейным сторонником России.

Возможно, этому немало поспособствовала и его недавняя поездка в Петербург для ратификации крымско-русского трактата 1772 года, где Екатерина II оказалась совершенно без ума от 27-летнего крымского принца, искупала его в деньгах и безбрежных милостях, восторженно писала об этом своем новом друге Вольтеру. И нет сомнений, что эта встреча произвела неизгладимое впечатление и на самого Шахина Герая.

Вот такого идеального во всех отношениях кандидата царица и решила возвести теперь на крымский престол – возвести любой ценой, даже если ради этого придется использовать военную силу и поссориться с турками из-за нарушения мирного договора. Русские войска двинулись в марш, и один отряд доставил Шахина Герая с Кубани на крымский берег, а другой крупный русский корпус тем временем встал у Перекопской крепости.

Девлет IV ожидал, что османы пришлют ему военную помощь, чтобы отразить это нашествие, но султанское правительство, как и прежде, снова испугалось войны с Россией, и никакой помощи в Крым не прислало. А собственных сил, чтобы отразить вторжение Шахина Герая, хан собрать не смог, потому что еще в самом начале своего правления весьма недальновидно поссорился с аристократами двух могущественнейших крымских родов: Ширин и Мансур.

Девлет IV считал их виновными в беспринципной поддержке российского ставленника Сахиба II и, конечно, был во многом прав, однако ссориться с беями ему все-таки не следовало, ведь практически все крымское войско находилось в прямом подчинении именно этих беев, а не хана. И когда настал решающий момент, аристократы просто отказались предоставлять ему свои отряды. Это означало провал, и Девлет IV, окончательно убедившись, что беи и мирзы не двинутся с места, чтобы защитить его, уплыл в Стамбул.

А в Бахчисарае тем временем занял трон очередной и последний правитель Крымского ханства: Шахин Герай – целиком обязанный своим приходом к власти российской военной поддержке.

Продолжение следует.

Текст впервые был опубликован в июне 2018 года​