Крымское ханство. Казаки за хана – против султана

(Продолжение, предыдущая часть здесь)

Истории Крымского ханства не повезло дважды: в Российской империи ее писали преимущественно в черных красках, а в Советском Союзе вообще попытались забыть. Да и жители современной Украины, чего скрывать, по большей части находятся в плену российских мифов и заблуждений о крымских татарах. Чтобы хоть немного исправить ситуацию, Крым.Реалии подготовили цикл публикаций о прошлом Крымского ханства и его взаимоотношениях с Украиной.

Начало 17 века ознаменовалось не просто очередным вмешательством османских султанов в дела ханов Крыма, что случалось и раньше, но и эпизодами прямого сопротивления крымцев усилению османского влияния. Наиболее ярким из них стала, пожалуй, многолетняя борьба за Крым Джанибека Герая с Мехмедом Гераем ІІІ, в которой участвовали и турецкие янычары, и украинские казаки. Давайте вначале обрисуем общую ситуацию с правами обоих на крымский престол и рассмотрим первый этап их борьбы.

Когда Стамбул снял с трона Джанибека Герая, припомнив ему, в том числе, и неудачу в Хотинской кампании, а Мехмед III Герай был посажен на трон вместо него, то поначалу отношения нового хана со Стамбулом складывались вполне позитивно. Но затем султан потребовал, чтобы хан, как и его предшественники, выступил с войском в Иран. И на это последовал жесткий отказ. И этот отказ обеспечил Мехмеду III Гераю всенародную поддержку, потому что после страшной резни, которой крымское войско подверглось там от кызылбашей в прошлый раз, никто в Крыму в Иран идти уже не хотел.

И тогда история Мехмеда II Герая как будто повторилась снова. В ответ на отказ идти в Иран султан объявил о низложении хана с трона и послал в Крым войско, чтобы вернуть на трон покорного себе Джанибека Герая. Но Мехмед III Герай учел опыт своего деда и приготовил оборону. Правда, крымским всадникам было бы практически невозможно сражаться против янычар, а ружейных стрелков у хана было очень мало. Но тут на помощь пришел случай.

Начало 17 века – это разгар крайне активных и удачливых походов на Черное море лодочных флотилий украинских казаков. Казаки чуть ли ежегодно нападали с моря на Крым и громили прибрежные поселения. Вот и теперь, в 1624 году, в руках крымских дозорных оказались участники очередного такого похода, чья флотилия была выброшена на берег штормом. В обычное время их, без сомнения, просто продали бы в Турцию на галеры, но теперь, в условиях войны с султаном, работорговля между Турцией и Крымом приостановилась, и казаков привели к ханскому брату, Шахину Гераю. В обмен на жизнь и свободу пленные казаки согласились помочь ханскому войску достойно встретить янычар. А казаки были на тот момент, пожалуй, единственными в Крыму, кто мог на равных поспорить с янычарами в ружейном и пушечном бою.

​И когда османский паша, высадившийся в Кефе, двинул свою армию к Бахчисараю, чтобы силой низложить взбунтовавшегося хана, объединенное крымско-казацкое войско встретило его под Карасубазаром и дало такой отпор, что паша бежал в крепость Кефе, сел на корабль и ушел в море, докладывать султану о поражении.

Однако важно заметить, что Мехмед III Герай не объявил о разрыве отношений Крыма с Турцией. Он лишь восстал против несправедливости в отношении себя, но саму крымско-турецкую унию под сомнение не ставил. И когда султан, загнанный в тупик разгромом османских войск под Карасубазаром, был вынужден прислать Мехмеду III Гераю указ, возвращавший и подтверждавший его права на престол, хан с почтением принял эту бумагу – и отправился себе править в Бахчисарай.

Но брат и ближайший советник хана, Шахин Герай – который, по сути, сам и организовал карасубазарскую оборону – занимал куда более радикальную позицию. Он считал, что Бахчисараю следует окончательно порвать со Стамбулом, который лишь нещадно эксплуатирует крымских татар, тысячами губя их в чужих землях в бесполезных для Крыма войнах. Но было понятно и то, что Крым не имеет сил для настоящей большой войны с Турцией. И потому Шахин Герай стал собирать коалицию, участниками которой видел давних врагов османов, а именно Иран с подвластными ему правителями Кавказа и Польшу с ее многотысячным украинским казацким войском.

И здесь встречаем в документах очень интересную, красноречивую деталь. В своем письме к польскому королю Шахин Герай пишет ему, приглашая к антитурецкой коалиции: не присылайте нам больше в качестве даров золота и меховых шуб, как это велось исстари, а вместо того лучше пришлите нам пороха и свинца, потому что прежде мы покупали эти запасы у турок, но теперь, будучи нашими врагами, они перестанут продавать их нам.

А казаки, уцелевшие в карасубазарском сражении, отправились домой, на Запорожье, с хорошей наградой и с поручением собрать как можно больше своих товарищей на службу Шахину Гераю. Казакам даже дали повозки, чтобы доставить домой посуху их лодки, на которых они прибыли в Крым как пираты, а ушли, по чудесному стечению обстоятельств, как герои и союзники.

А Мехмед III Герай благополучно продолжил свое правление, и этот мирный период продлился четыре года, пока хану снова не довелось схватиться со своими противниками.

​Раз уж мы затрагиваем эту тему, давайте поговорим об общей ситуации в крымско-украинских отношениях в первой половине 17 века. Только что мы видели казаков и крымцев по разные стороны баррикад в Хотинской войне, еще раньше запорожцы вошли во вкус морских походов на Крым – и вдруг все переменилось, и вот старые враги сражаются плечом к плечу. Почему давние обиды были позабыты, и как в дальнейшем развивалось крымско-украинское сотрудничество? Удалось ли запорожцам отстоять самостоятельность ханов?

​Я твердо придерживаюсь той точки зрения, что Крымское ханство и украинское казачество неверно считать как старыми врагами, так и старыми друзьями. Потому что каждое из этих двух крайних утверждений очень легко опровергнуть несметным множеством противоположных фактов. Какие ж они враги, если не раз, как вы и говорите, плечом к плечу сражались против общих противников? И какие ж они друзья, если на протяжении нескольких столетий с большим мастерством и огромным рвением пускали кровь друг другу?

Вот кем они действительно были – то это старыми соседями. Соседями, которые не испытывали по отношению друг к другу ни страха, ни, соответственно, иррациональной ненависти. И которые – в случае совпадения их интересов – действовали слаженно и эффективно. А в случае несовпадения интересов наносили один другому разрушительные удары.

Такова была политическая культура средневековья, и это следует учитывать при анализе событий тех лет. И именно по этой причине обречены на провал любые попытки характеризовать события средневековья в модных современных терминах «вечной вражды», «вечной дружбы» и при помощи прочих упрощенных ярлыков.

Если вернуться к событиям 1620-х годов, о которых у нас сейчас идет речь, то описанная мною закономерность проявилась в них весьма ярко.

Итак, правители Крымского ханства на этот момент были заинтересованы в союзе с Польшей и с украинскими казаками для совместного противостояния Османской империи. Украинские казаки были заинтересованы получить максимальную автономию от Польши, но в то же время получать от нее жалование за то, что они охраняют границы Речи Посполитой от крымскотатарских и буджакских нападений. А Польша была заинтересована, во-первых, прекратить эти татарские нападения, а во-вторых, превратить своевольное украинское казачество в жестко контролируемый инструмент государственной политики, но при этом максимально компактный и необременительный для казны. А в войне с Турцией Польша не была заинтересована абсолютно, потому что такая война грозила огромными осложнениями, а Крым не являлся ни достаточно сильным, ни достаточно надежным союзником для такой войны. В Польше были политики, горячо поддерживавшие идею борьбы против Турции совместно с Ираном и Крымом, но король не верил в успех такого необычного альянса и, как показало будущее, был прав в этом.

​И добавлю: наконец, еще один весьма важный мотив украинского казачества – заработок. Ведь у казаков было мало иных источников дохода, помимо военных трофеев: королевского жалования подавляющее большинство из них не получало, некая экономическая деятельность у них, конечно, велась, но была далеко не главным занятием этого военного сообщества. В этом казаки весьма походили на буджакцев и определенные прослойки крымского общества, которые тоже зачастую были вынуждены воевать просто для того, чтобы прокормиться. Именно поэтому строгие запреты на самовольные походы в соседние страны и вызывали у военных сословий по обе стороны границы возмущение и открытое неповиновение. Поскольку что бы ни велели своим подданным на пограничьях турецкий султан или польский король, Запорожье и Буджак, а порой и Крым, ходили в походы не тогда, когда им это было позволено, а тогда, когда им это требовалось.

Словом, как можно видеть, интересы сторон во многом были противоречивы. И это противоречие поставило серьезную проблему перед Крымом, пытавшимся создать антитурецкий союз с королем и с казачеством. Потому что интересы короля и казачества были далеко не одинаковы.

Лично побывав на Днепре, в 1625 году Шахин Герай заключил с казаками союз. Но тут же в Крым поступило повеление хану от османского султана выступить на Польшу. Султан, понятно, хотел рассорить союзников и поставить хана в политический тупик. Однако вышло иначе: казаки сами попросили крымское войско вступить в украинские пределы, потому что готовились к схватке с польским войском. И в итоге Мехмед III Герай совершил такой поход, тем самым ублажив на время султана и оказав услугу украинским союзникам. Но такой поход грозил разрывом с другим партнером – польским королем. Потому Шахину Гераю пришлось умасливать и короля. Поскольку король жестко требовал от казаков, чтобы те не ходили по Днепру в самовольные морские рейды на Крым и на Турцию, чтобы не навлекать ответных ударов оттуда на Украину, то Шахин Герай счел, что Польше будет приятно, если он построит на Нижнем Днепре новые крепости, которые пресекут такие морские набеги. Шахин Герай и построил их, с помощью турецких инженеров, но король остался недоволен, потому что предпочитал контролировать морскую активность казачества самостоятельно – тем более, что казацкие флотилии могли еще пригодиться Речи Посполитой.

В 1628 году против крымского хана выступил мирза Кан-Темир, предводитель Буджакской Орды, действовавший в интересах султана. Его войску удалось ворваться в Крым, захватить полуостров и осадить Мехмеда III и Шахина Гераев в крепости Чуфут-Кале. Осада продлилась месяц, и изнуренный голодом гарнизон крепости был уже готов пасть, но тут от Перекопа к крепости подошли 4 тысячи украинских казаков, разгромили буджакцев, сняли осаду и спасли хана. При этом на переходе от Перекопа погиб гетман казаков, Михайло Дорошенко, дед знаменитого в будущем гетмана Петра Дорошенко.

​Ханские войска и казаки загнали орду Кан-Темира в крепость Кефе, но захватить его там не смогли, а тут на помощь мирзе явился и турецкий флот. Крымские беи заняли сторону султана, Мехмед III и Шахин лишились поддержки собственного войска, и им пришлось вместе с казаками бежать на Запорожье. Оттуда Шахин Герай просил помощи у польского короля, предлагая ему даже, чтобы Крым вошел третьим государством в состав Речи Посполитой. Но король, опасаясь войны с Турцией, ответил, что не нуждается в этом, потому что его держава и без того достаточно могущественна: ее доходы за один день равны годовому доходу всего Крыма. Потому Польше будет достаточно, если братья, вернувшись к власти, просто будут хранить мир с Речью Посполитой. Однако тайным поручением король разрешил казакам всемерно помочь крымским беженцам. Осенью того же года братья пытались вместе с казацким войском пробиться в Крым, но потерпели неудачу. Попытка была повторена в мае следующего года, но закончилась полным провалом и гибелью Мехмеда III Герая и множества казаков.

Подводя итог этой главе крымско-украинских отношений, я не думаю, что запорожцы целеустремленно действовали в интересах независимости Крыма от Турции. Мало того, они едва ли были заинтересованы даже в вечном мире с Крымом – потому что в гипотетическом случае такого мира всякая нужда в украинских военных поселенцах на польской границе отпала бы, и король первым бы позаботился, чтобы очистить эту границу от анархического элемента.

Для казаков этот союз имел иное значение: с ними впервые в истории напрямую старалась договориться иностранная держава, Крым, как если бы казаки сами были государством. Это сильно поднимало их ставки в политическом торге с центральным польским правительством за правосубъектность и автономию.

Продолжение следует.