«Вопросы Крыма остались близки только людям из Крыма»: проблема аннексированного полуострова в новом правительстве Украины

Вопросами жителей аннексированного Крыма и оккупированного Донбасса после реорганизации в Кабинете министров Украины займется новое Министерство по делам ветеранов, временно оккупированных территорий и внутренне перемещенных лиц. Правительство также уволило четырех замминистров по вопросам временно оккупированных территорий. Среди них оказался и Юсуф Куркчи, который занимался крымскими вопросами в министерстве с 2016 года.

Как проходит реформа МинВОТ? Что удалось и не удалось сделать в министерстве для жителей Крыма? Что нужно, чтобы решить проблемы вроде создания сервисных зон для крымчан на админгранице? Эти и другие актуальные темы в студии Радио Крым.Реалии обсуждают ведущий Сергей Мокрушин, бывший первый замминистра по вопросам временно оккупированных территорий Юсуф Куркчи и координатор Офиса по разработке гуманитарной политики Украины, исполнительный директор благотворительной организации «Восток SOS» Александра Дворецкая.

– МинВОТ просуществовало три года, с 2016-го. С чего именно вы начали, Юсуф?

Куркчи: После того как мы набрали функциональные способности, министерство начало действовать, и первые программные документы появились уже в начале 2017 года. Это была и стратегия по интеграции внутренне перемещенных лиц, по построению мири. Позже появился закон о внутренней политике по отношению к оккупированным территориям, конкретно по Крыму. В этих документах задачи касались практически всех министерств. В будущем при реализации этих программ и стратегий каждая из них должна была учитывать задачи из наших программных документов и в своих бюджетах закладывать определенные средства.

– Какие именно это были задачи?

Куркчи: Главные задачи были связаны с тем, чтобы сохранить связь между гражданами, проживающими на оккупированных территориях, и государством. Она важна не только нам как государственному институту, но по большому счету и людям. С той стороны, если мы говорим про оккупированные районы Донецкой и Луганской областей, государства нет. Из того, что нам удалось реализовать, это алгоритмы того, что должен сделать гражданин, чтобы иметь доступ к этим услугам. Затем были попытки поработать в области высшего образования, высшей школы. Они были очень удачными, и в этом есть огромная заслуга Министерства образования, потому как все наши инициативы практически поддерживались. Мы проводили дни открытых дверей в вузах, готовых принимать абитуриентов с оккупированных территорий.

Юсуф Куркчи

– Можете ли сказать, сколько студентов с оккупированных территорий учатся на подконтрольной Украине территории?

Куркчи: Пускай динамика по увеличению не самая яркая, но она существует. На сегодня цифр по 2019 году еще нет, потому что кампания заканчивается в 20-х числах сентября. В прошлом году, несмотря на то что на оккупированных территориях определенная пропаганда ведется по поводу недопущения или минимизации того, чтобы ребенок учился в украинских вузах, эта динамика даже выросла по сравнению с позапрошлым. На сегодняшний день более 3,5 тысяч абитуриентов с оккупированных территорий учатся в высших учебных заведениях нашей страны.

– На какой стадии сейчас находится обустройство контрольно-пропускных пунктов въезда-выезда на административной границе с Крымом?

Куркчи: Нашими усилиями и усилиями наших коллег из Министерства инфраструктуры – а именно оно было обозначено как основное по обустройству КПВВ – ресурсный потенциал был в первый раз выделен из резервного фонда. Что стоило того, чтобы этого добиться, знаем только мы. Это 106 миллионов гривен на «Чонгар» и «Каланчак», где предполагалось обустройство самих пунктов и создание сервисной зоны, которая включала бы в себя центры административных услуг, автостанцию, объекты быта вроде фастфудов. Но из-за той процедурной волокиты, связанной с реализацией любого проекта, с выделением земли под капитальное строительство, усложняется практически вся остальная работа. По «Чонгару» этой проблемы не было, а по «Каланчаку» проблема с выделением земли до конца также не решена. На сегодня проведены тендеры, по «Чонгару» и по «Каланчаку» определены победители, которые должны будут заниматься их обустройством. Пока что сервисные зоны у нас не в стадии строительства: проектная документация утверждена, деньги обещали найти, но до конца года будут приведены в порядок пункты перехода. Наши пограничники в очень сложных условиях, не говоря уже о людях. Там нет обыкновенной питьевой воды, и человек лишний раз думает, сполоснуть ему лицо или выпить эту воду. Главное, что процесс пошел, остановить его будет нельзя. Мы будем иметь нормальные пропускные пункты и сервисные зоны, которые должны там появиться.

– Строится ли новое жилье для вынужденных переселенцев? Поднимался ли этот вопрос за пять лет?

Куркчи: Наше министерство предложило формулу «пятьдесят на пятьдесят»: 50% субвенций из государственного бюджета и 50% средств местных органов. Правда, сумма денег, которая выделялась по этой программе, была мизерная – можно сказать, пилотная. Для решения жилищной проблемы всех переселенцев, по нашим расчетам, необходима была бы сумма, приближающаяся к годовому бюджету Украины. Это практически построить еще одну Одессу со всей инфраструктурой. Невозможно это решить даже за десять лет. Тем не менее за два года мы выделили около 50 миллионов гривен, и на сегодня по этой программе было обеспечено жильем около 88 семей. Это в основном город Мариуполь и небольшие города в Донецкой области.

– Александра, вы последние пять лет работали в общественном секторе. Можете ли оценить эффективность государственной политики в отношении Крыма?

Дворецкая: Надо смотреть на разные сферы. Если говорить о вопросе Крыма на международной арене, мы его стараемся все пять лет поддерживать, напоминать, что он аннексирован, что Российская Федерация продолжает нарушать права человека на этой территории, фиксировать нарушения. Мне кажется, менее всего была эффективна работа, связанная с сохранением связей с людьми на оккупированных территориях. Например, до сих пор не урегулирована административная процедура получения свидетельств о рождении и смерти, до сих пор люди должны обращаться в суд, чтобы это устанавливать, хотя уже год существует закон, обязывающий правительство принять подобные постановления. Также до сих пор сложно поступать абитуриентам, они все еще ограничены перемещенными вузами и определенным списком университетов, не могут конкурировать на равных с другими абитуриентами. Также сложно получить паспортные документы, верификация длится около двух месяцев, чтобы подтвердить, что вы гражданин Украины. Это все усложняет и разрывает связи. Если за пять лет не обустроены сервисные зоны на КПВВ, наверное, это не очень удачная государственная политика – не важно, кто в этом виноват.

Александра Дворецкая

– Но вы приветствуете, что на КПВВ создадут центры оказания административных услуг для крымчан?

Дворецкая: Я очень сомневаюсь в том, что ЦНАП очень нужен на админгранице, поскольку те услуги, которые он предоставляет, и те, которые нужны людям, часто не совпадают. Например, большая часть людей хочет получить нотариальные услуги, которые не предлагает ЦНАП. Миграционная служба не будет предоставлять паспортные услуги из соображений безопасности на территории, настолько приближенной к Крыму. Суд тоже не находится там. То есть те услуги, за которыми, по нашим наблюдениям, в основном приезжают жители оккупированных территорий, не предоставляются в ЦНАПах. Второе – мне кажется, мы все-таки должны вытягивать людей и показывать им, как живет обычный город. Если люди получат все услуги на КПВВ, у них не будет поводов ездить, общаться с украинскими гражданами, смотреть украинское телевидение. Этого ли мы хотим?

Куркчи: Во-первых, мониторинг, который проводило наше министерство, показывал, что эти услуги нужны. Во-вторых, для того чтобы посетить город Херсон ради одной административной услуги, человек должен потратить на дорогу 10 часов. Это был основной мотив, который мы рассматривали. Человек, работающий в Крыму, для себя выделяет день на то, чтобы приехать и сдать документы, а потом приезжает и забирает готовые. ЦНАП в том классическом понимании, о котором говорит Александра, должен быть шире на административной границе. Там необходимо закрепить дежурного нотариуса, это не проблема. Банковские услуги – не проблема. Кроме того, документы, которые мы подавали, предполагали именно административную, а не судебную форму регистрации актов рождения и смерти. То есть ЦНАП на админгранице должен отличаться от ЦНАПов в областных центрах. Это не только открытое окно, но и очень гибкий график работы специалистов разного уровня. Что касается миграционной службы, и с ними были сняты все эти вопросы, потому как документы все равно обрабатываются в ее отделах. То есть опасения относительно сложности и секретности будут разрешены. Кроме того, ЦНАП – такая точка, после которой начнется развитие и усиление связей. Там должны работать и информационные центры по образованию, и по всем другим вопросам. Поэтому ЦНАП должен быть в непосредственной близости к админгранице. Может быть, не обязательно делать его на «Чонгаре», но в том, что нужно делать его на «Каланчаке», есть стопроцентная убежденность.

– Сохранится ли в процессе реорганизации министерств преемственность вашей работы?

Куркчи: Появилось распоряжение правительства, согласно которому ряду министерств поручается рассмотреть вопросы по передаче отдельных задач МинВОТ в другие ведомства. То есть теперь, условно говоря, Министерство образования будет само решать, каким образом предоставлять услуги по высшему образованию на оккупированных территориях, Министерство здравоохранения – само, Мининфраструктуры – само. Но в этом процессе упущена наша работа по санкциям. Весь пакет украинских санкций был разработан нашим министерством. Это строительство Керченского моста, наблюдатели на выборах, археологи, военные заказы на заводах – там около 14 пакетов, более 50 юридических лиц, более 170 физических лиц. Как эта работа будет построена сейчас, мне неизвестно. За эти три года мы создали коллектив с определенными навыками, способностями для реализации этих задач.

– Александра, как вы думаете, получится ли у нового правительства ответить на все эти вызовы?

Дворецкая: Я сдержанный оптимист в этом вопросе. Но мне кажется, сейчас нужно определить, есть ли политика у нынешней власти. Если такая политика будет, то слаженности действий им не занимать, учитывая политические реалии. Тут уже нельзя будет говорить, что одно министерство блокирует работу другого просто потому, что на личном уровне что-то не удалось уладить. До этого мы три года не могли встретиться с премьер-министром, доходили максимум до вице-премьера, а сейчас в первые две недели работы нового правительства такая возможность нам предоставилась. Конечно, я не знаю, может, на встречах все и закончится. Но если мы говорим о слаженности действий, введение должности вице-премьера по делам оккупированных территорий было бы тоже неплохим решением, если уже принято политическое решение не выводить отдельный центральный орган исполнительной власти. Кто-то все-таки должен держать в голове эту политику, специфику оккупированных территорий и говорить министерствам, что они должны иметь отдельный фокус, а не воспринимать оккупированные территории как погрешность в реформах.

Куркчи: Вице-премьер, не имеющий своего центрального органа исполнительной власти, не может разрабатывать или влиять на какую-то политику. Если не будет изменений в регламентах, то, конечно, можно будет говорить, что у нас есть целый вице-премьер по оккупированным территориям, но насколько он будет эффективен, это вопрос… В данный момент у меня такое ощущение, что вопросы Крыма остались близки только тем людям, которые из Крыма приехали. К сожалению, нам не удалось добиться того, чтобы эти вопросы были приоритетными практически на любом уровне любой власти. Сегодня есть ожидания, отдельные комитеты созданы в Верховной Раде по вопросам оккупированных территорий, по правам людей, которые там проживают, но кто будет работать с этими комитетами и реализовывать эту политику, до конца не ясно. Для того чтобы определилось какое-то понимание, нам нужно дождаться положения о новом министерстве, посмотреть его штатную структуру. И тогда можно будет говорить, что, например, направление санкционной политики сохранится. Если нет, то будем смотреть.

(Текст подготовил Владислав Ленцев)