«Мешковщина» как первый постсоветский триумф популизма в Крыму

Рубрика «Мнение», специально для Крым.Реалии

30 января 1994 года выборы президента Крыма завершились избранием Юрия Мешкова

Я хорошо помню те дни. В 90-х годах не составляло труда создать какое-нибудь движение или объединение, это даже представляло собой некую моду на политическую активность. Направляемый российскими политиками Контантином Затулиным, Сергеем Бабуриным, командующим Черноморским флотом России Эдуардом Балтиным бывший адвокат, депутат Крымского областного совета Юрий Мешков создал под идею автономии Республиканское движение Крыма (РДК), вокруг которого тогда и были сконцентрированы сепаратистские силы. Они не были ни многочисленны, ни сильны, но крикливы и, порой, радикальны.

Эти силы подпитывались Москвой как бы «на общественных началах», поскольку в Ельцинской Москве еще не был выработан курс на отторжение Крыма от Украины и «присоединение» его к России.

Крымские аналитики сегодня искажают ту политическую атмосферу, в которой все происходило. В интервью службе новостей ForPost нынешний председатель Общественной палаты Крыма, а тогда –заместитель председателя Совета министров АРК Александр Форманчук утверждает: «Люди были в шоке от беловежского сговора и того, что Крым оказался в составе независимой Украины, но до конца еще толком не понимали этого, не верили. Только к 1994 году Крым начал просыпаться и спрашивать, а что такое Украина. К чему она идет?».

Александр Форманчук

Это манипуляция. Крымчане не спали: с 1954 года они знали, что такое Украина и как она воссоздала послевоенный Крым, в школах уже 40 лет все изучали государственный украинский язык, украинскую литературу, и тем более никто не был в шоке от Беловежских соглашений. Наоборот. Все ждали перемен в жизни, и связывали их именно с кончиной СССР.

Поддержка пророссийских сил в обществе Крыма была незначительной, достаточно сказать, что за автономию в Крыму проголосовало 94% избирателей, за независимость Украины – 54%. Считалось, что пророссийские настроения в Крыму не превышают всего трети голосов избирателей даже при том условии, что русские составляли 58% населения. Многие из них хотели стабильности и поддерживали пребывание Крыма в составе Украины.

Обманывают аудиторию те СМИ, которые пишут, что Крым в начале 90-х годов уже представлял собой практически независимое государство. В мае 1992 года была принята первая конституция тогдашней Республики Крым, которая провозглашала пребывание Крыма в составе Украины, хотя и декларировала договорные отношения с ее государственными органами. Никакого независимого государства не было. Тем более, не было и речи о его признании кем-нибудь. Уже в сентябре 1992 года по требованию Верховной Рады крымская конституция была приведена в соответствие с Конституцией Украины. А конституция 1998 года вообще не вызвала таких вопросов. Фактически это было понятное в то послесоветское время стремление к самостоятельности регионов и расширение их прав, поэтому политики Украины не видели в этом никакой опасности или враждебности.

С близкого расстояния, например, для наблюдателей в самом Крыму, этот процесс, в том числе и выборы, воспринимался как некая политическая игра, поскольку крымчане видели и любительский уровень Юрия Мешкова, и непрофессионализм его команды, усилия и декларации которой вызвали порой только усмешку. Крымчане просто ждали того момента, когда Юрий Мешков и его советники дискредитируют сами себя.

Выборы президента были необычными только в том плане, что избирался президент региона, и для того времени это было необычно. В выборах принимали участие председатель Верховной Рады и один из авторов первой конституции Крыма Николай Багров, который декларировал пребывание Крыма в составе Украины, но только потому, что не видел путей перехода его в Россию. Юрий Мешков представлял избирательный блок «Россия», Сергей Шувайников представлял Русскую партию Крыма, Леонид Грач – лидер Коммунистической партии Крыма. Как видим, был представлен весь спектр пророссийских сил, от реалиста Багрова, мечтателя Грача, романтика Шувайникова, до радикала Мешкова.

Леонид Грач

Все они, кроме, пожалуй, Николая Багрова, агитировали схожим образом, зазывая крымчан в Россию, но только разными путями, кто – сейчас и быстро, кто – медленно и позже. Также баллотировались как беспартийные: заместитель председателя Верховного Совета Крыма и представитель президента Украины в Севастополе Иван Ермаков и предприниматель Владимир Веркошанский, набравшие минимум голосов.

Помню дебаты по крымскому телевидению Николая Багрова и Юрия Мешкова. Багров «брал слушателей» изложением своей концепции развития Крыма, перспективными программами, называл источники финансирования, раскрывал возможности, взаимосвязи, направления сотрудничества и с Россией, и с Украиной, раскрывал потенциал Крыма. По всему было видно: он был уверен, что, выслушав эту глубокую и компетентную программу, крымчане проголосуют за него. Так думали все члены его команды и сохраняли спокойствие.

Николай Багров

Мешков же сразу, как только появился на экране, вскинул вверх руку со сжатым кулаком, весело заговорил о рублевой зоне, об объявлении Крыма самостоятельной республикой, о российском правительстве. У него не было никакой внятной и реалистичной программы, он говорил набором лозунгов, в конце призвал голосовать за него. Позже этот стиль назовут популизмом, но именно с этих дебатов и началось его триумфальное шествие по постсоветскому пространству.

На другой день к вечеру, когда журналисты пришли в избирательную комиссию, там все держались за головы. Оказывается, практически на всех избирательных участках большинство голосовало за Мешкова. За него проголосовало 72,9% избирателей, за Багрова всего 23,35%. Инаугурация Мешкова состоялась 4 февраля. Для него организовали специальное место в зале заседаний Верховной Рады, где он любил сидеть, что-то подписывать, и периодически утверждать решения возгласом «Быть по сему!».

Вместо того, чтобы возглавить правительство, как было предусмотрено конституцией, он начал создавать незаконный орган – администрацию президента, ввел должность даже министра иностранных дел. Управлять экономикой Крыма оказалось не под силу не только ему, но и «московскому» правительству Евгения Сабурова, которому депутаты вскоре выразили недоверие. Единственное обещание, которое Мешков выполнил, был перевод часов на час вперед.

Николай Багров воспринял свой провал как трагедию, с ним случился нервный срыв, он ушел в себя, уехал в Ленинград, где и проходил психологическую реабилитацию. Еще какое-то время он будет оставаться спикером Верховной Рады, но потом и его заменит Сергей Цеков, не меньший популист, чем Мешков. В борьбе этих двух популизмов в крымской политике погибнет и реализм, и здравый смысл.

Александр Форманчук считает, что и «победа Мешкова на выборах, как и его будущий провал, были очевидными»: «Пообещав крымчанам скорый переход в состав России и вступление в рублевую зону, он обеспечил себе поддержку избирателей, но это была авантюра, это было недостижимо».

По его мнению, кроме неопытности Мешкова-политика, институт президентства и карьеру самого президента погубил любительский уровень команды «мешковцев». «Непрофессионализм. Я видел, как пили кофе, коньяк в зале заседаний Верховного Совета. Могу сказать, что это одна из самых трагических страниц истории современного Крыма. Украина обыграла их очень легко и лишила Крым всей независимости», – говорит Форманчук.

И здесь можно возразить только по двум утверждениям. Во-первых, Украина не играла и не переигрывала «мешковщину», она вела реалистичную политику относительно своего региона, предоставляя ему права удовлетворять все, в том числе и русские национальные, потребности. Была бы команда президента реалистами, а не толпой марионеток Москвы, если бы она реально воспринимала свою победу и смогла разработать правильную программу развития Крыма, у полуострова была бы совсем иная судьба. Ведь, по сути, со стороны Украины это была самая первая после СССР попытка децентрализации, о которой заговорили только спустя двадцать лет. Но со стороны самого Крыма – это была игра в популизм.

И второе – Украина никогда не лишала Крым всех полномочий. В марте 1995 года была отменена только конституция и сепаратистские «законы», которые российские эмиссары и крымские сепаратисты использовали не во благо, а во вред Крыму. Мешков показал свою неспособность руководить Крымом, поэтому от него и избавились таким радикальным образом. И Верховная Рада Крыма вздохнула с облегчением, продолжая спокойно работать. И даже из Москвы возражений не последовало. До 18 марта 2014 года Крым оставался и, согласно международному праву, остается до сих пор автономией со всеми правами конституции 1998 года в составе Украины. Вот только воспользоваться ими крымские популисты не смогли. Видимо, автономией с правами быть сложнее, чем областью под управлением Москвы.

Итак, опыт избрания президента в Крыму не оправдал себя в 90-ые годы. Однако этот урок в России оказался не усвоенным. Назначение Сергея Аксенова российским главой Крыма – фактически с такими же полномочиями, как у тогдашнего президента, после аннексии в 2014 году имеет те же последствия. Допустим, как бы жил Крым, если бы ему сейчас предоставили условия 90-х годов – без 75% дотаций из российского федерального бюджета, без ФЦП и других программ? Это означало бы только одно – банкротство.

Более того, остаются на бумаге и те обещания, которыми искушали крымчан перед «референдумом» 2014 года. Жить крымчанам в Крыму из-за марафонского бега цен трудно. Жить крымчанам в Крыму из-за репрессий и дискриминации опасно. Как и прежде выполненным остается только пункт о переводе часов.

Николай Семена, крымский корреспондент, обозреватель Крым.Реалии

Взгляды, высказанные в рубрике «Мнение», передают точку зрения самих авторов и не всегда отражают позицию редакции