Дом предков не вернули, своего жилья лишили. История Рустема Усеинова

Под открытым небом среди зимы остался ветеран крымскотатарского национального движения Рустем Усеинов. Российские власти Крыма снесли его жилье. В доме, в селе Морском возле Судака, мужчина прожил 19 лет. Все эти годы он пытался узаконить участок. Судакский городской суд постановил снести здание крымского татарина. Рустем Усеинов обжаловал это решение в высшей судебной инстанции, но его жилье снесли в окружении омоновцев с оружием. История активиста, вернувшегося на землю своих депортированных предков и оставшегося без дома, – в материале Крым.Реалии.

Обломки шифера и стекла, разбросанные фрукты и табуреты, следы от автомобильных шин на земле. Такую картину можно было увидеть в селе Морское через несколько суток после сноса дома 65-летнего ветерана крымскотатарского национального движения Рустема Усеинова.

Обломки шифера – все, что осталось от дома Рустема Усеинова

О том, что здесь совсем недавно было жилье, напоминают цветы, лоза, пасека и инжирный сад.

Деревья и цветы, выращенные Рустемом Усеиновым

Пасека Рустема Усеинова

Рустем Усеинов построил на этом месте домик собственноручно, 19 лет назад. О сносе узнал, когда лежал в больнице с пневмонией нековидного происхождения. Приехал с утра, чтобы помешать, поддержать его пришли крымскотатарские активисты. Хозяину дома стало плохо, «скорая» забрала его в больницу.

Рустему Усеинову стало плохо во время сноса его дома

Как все происходило, рассказывает житель Судака Эдем Исмаилов, вместе с которым мы побывали на месте снесенного дома, пока Рустем Усеинов был на больничной койке.

«Здесь, где мы стоим сейчас, был спецназ, был вход. В сопровождении спецназа судебный пристав прошел, сломали двери, загрузили все вещи, которые находились у Рустем агъа дома, забрали на хранение куда-то в коммунхоз, на склад. Рустем агъа стало плохо, вызвали скорую помощь, его отвезли в больницу. Я обратился к находившемуся здесь судебному приставу. Они сказали, что вещи находятся на ответственном хранении и нужно их либо все сразу уносить, либо они должны быть там. Я сам судакский, каждый раз проезжаю здесь, очень больно. Больно даже сейчас находиться на этом месте. Вы можете себе представить, чтобы человек уже пожилого возраста, во дворе не май, остался вот так, под открытым небом? Это, по крайней мере, бесчеловечно», – говорит Эдем Исмаилов.

Крымскотатарский активист Эдем Исмаилов показывает место, где был снесен дом Рустема Усеинова

Через несколько дней в больнице Рустему Усеинову стало лучше. Начал приходить в себя от стресса. Из вещей у него остались те, в которых был.

«До последней нитки – ничего. Все, что было в доме, все они вывезли. Когда против тебя десятки вооруженных людей до зубов, не всегда удается контролировать себя. И я… сложно об этом говорить – я не забрал свой Коран. А этот Коран подарили мне дети наших политзаключенных. И я до сих пор не знаю, где он. И это меня угнетает, честно говоря. В каждом доме есть что-то мелкое, хорошенькое, приятное. Видел: по карманам рассовывали… пусть будет им», – рассказывает Рустем Усеинов.

Рустем Усеинов вспоминает, как сносили его дом

Рустем Усеинов (первый слева) и российский спецназ на месте сноса дома. Село Морское, 24 ноября 2021 года

Семья Усеиновых вернулась в Крым из депортации одной из первых, еще в конце шестидесятых. Но жить в родном селе Междуречье (старое крымскотатарское название – Ай-Серез – КР) им не разрешили. Поселились в степной части Крыма, в Ленинском районе. Дом отца Рустема Усеинова сохранился до сих пор.

Село Ай-Серез, 1943 год

«Его дом в Ай-Серезе до сих пор стоит. В нем обитают бывшие переселенцы, их потомки. Не секрет, что на Южном берегу селиться очень сложно, там нашего (крымскотатарского – КР) населения очень мало. Поселиться там было очень сложно в украинский период. К сожалению, Киев на это реагировал очень вяло. А местные власти не давали людям строиться», – говорит крымскотатарский активист Эдем Дудаков.

Земля в Морском, на которой построил дом Рустем Усеинов, не была в частной собственности, это участок муниципальный. 20 лет назад здесь строилось несколько семей крымских татар, которым не давали поселиться законно. К настоящему времени остался только он один.

Возле своей пасеки

«Он жил здесь, надеясь, что рано или поздно ему удастся оформить эту землю», – говорит крымскотатарский активист Ролан Османов.

Годами Рустем Усеинов пытался узаконить участок. После 2014 года на него началось давление.

«Здесь был свет проложен. Воду они протащили. Здесь есть санаторий «Зенит», они договорились с директором, поставили счетчик, получали воду по счетчику, соответственно ее оплачивали. После 2014 были предупреждения: «Разберите, заберите», – рассказывает активист Эдем Исмаилов.

Судакская городская администрация подала на Рустема Усеинова в суд. Вынуждали снести дом своими силами. Причиной указали, что дом возведен без разрешительных документов.

«Исковые требования мотивированы тем, что при проведении органом муниципального земельного контроля внеплановой выездной проверки было установлено, что Усеинов Р.А. без правоустанавливающих документов для личных нужд использует земельный участок муниципальной собственности общей площадью 1870,66 кв.м., расположенный по ... Земельный участок не сформирован, на кадастровый учет не поставлен, при этом находится полностью в пределах водоохранной зоны Черного моря. На самовольно занятом участке расположены одноэтажный объект капитального строительства, туалет, хозяйственные постройки. Администрацией г. Судака решений по предоставлению земельного участка не принималось», – говорится в решении суда.

Возле снесенного дома

В материалах решения Судакского городского суда значится, что Рустему Усеинову якобы сообщали о заседании. Но он утверждает, что суд прошел без него.

«Три суда прошли, и обо всех трех судах я узнавал постфактум. Они прекрасно знали, где я живу, они отправляли свою почту по тому адресу, по которому я уже 20 с лишним лет не живу. А я здесь, у них под носом, почти каждый день они меня видят, и мне по факту проживания ни одно сообщение не приходило. Думаю, что это было специально», – говорит Рустем Усеинов.

Когда пришли сносить дом, Рустем Усеинов показывал судебному приставу сообщение о том, что он обжалует решение суда в высшей инстанции.

«Копия этого сообщения исполнителям была предоставлена. И по сей день, на сегодняшний день, нет решения Верховного суда Крыма относительно этой апелляционной жалобы. То есть по их законодательству никаких действий они не могли предпринимать», – отмечает Рустем Усеинов.

Перед сносом дома Рустема Усеинова, 24 ноября 2021 года

Крымскотатарский активист Эдем Дудаков предполагает, что Судакская горадминистрация могла действовать в чьих-либо интересах.

Эдем Дудаков, крымскотатарский активист

«Они исподтишка подали в суд, видимо, договорились с судьей. Возможно, если бы он приехал на суд, то по российскому закону, если человек уже десять лет живет на какой-то территории, он имеет право подать заявление и сказать: «Вот я десять лет проживаю, меня никто не сносил, ничего не делали» – он имеет право на эту землю. Я думаю, что кто-то «положил глаз» на эту землю, наверное, может уже и продан этот участок, что очень похоже на российскую действительность», – считает Эдем Дудаков.

Крым.Реалии обратились за комментариями в Судакскую горадминистрацию, а также в службу судебных приставов. Ответа пока не получили.

Ситуацию со сносом дома Рустема Усеинова крымскотатарская общественность связывает еще и с тем, что он всю жизнь активно отстаивает права народа. В последние годы он участвует в деятельности «Крымской солидарности», поддерживает политзаключенных, приходит на суды.

Рустем Усеинов говорит, что останавливаться не собирается и сейчас.

«Наше старшее поколение – очень мудрые люди, дальновидные. Они избрали путь ненасильственного сопротивления и возвращения на Родину. И мы идем по этому пути, не свернем. Многие из нас имели возможность прийти и сказать: «Вот это – мой дом». Мы этого не делали. У нас не стояла такая задача, была задача вернуться домой, жить и развиваться. Мы возродились, вернулись, и ни капли крови мы не пролили, никакой слезы чужой не уронили. Мы вгрызались в землю, в палатках люди жили, строили новые дома, но это была цель, это была задача, и мы ее тщательно добивались», – говорит Рустем Усеинов.

Междуречье: село под «ясновидящей» скалой (фотогалерея)

За снос своего дома должен заплатить сам Рустем Усеинов. Судакский городской суд насчитал расходы почти в сорок три тысячи рублей. Их забирают с пенсии мужчины.

«Попробую мягко сказать: пусть подавятся. С пенсии они удержали уже большую часть, там немного осталось. Ну, получат, конечно, все. Это коварство русской фемиды», – считает Рустем Усеинов.

Но крымскотатарская общественность объявила марафон и собрала эти деньги.

«Он пенсионер, мы прекрасно понимали, что ему не из чего все это оплатить. Собрано более 80 тысяч рублей. Помощь поступает ежедневно, к Рустем агъа каждый день приезжают люди со всех уголков Крыма, приезжают в больницу, по звонку, без звонка», – рассказал активист Эдем Исмаилов.

Рустем говорит: в день ему звонят сотни людей, если бы не такая поддержка, не оправился бы от стресса. Друзья подкармливали и его две собаки.

Эдем Исмаилов показывает собаку Рустема Усеинова

«Кота не видели уже недели две-три, наверное. А собаки во дворе живут, не уходят. Я думаю, что они понимают: нам с ними другого пути нет, мы будем там жить», – говорит Рустем Усеинов.

Крымскотатарские активисты уговаривали Рустема принять решение, где будет жить. Волнуются за его здоровье. Но он долго твердил, что, когда выпишется из больницы, поставит палатку на месте разрушенного дома.

«В 1968 году мы вернулись. И моя, ныне уже усопшая, мама до 1987 года не распаковывала то, что упаковала в Узбекистане. Мама ждала, что мы к себе в деревню переедем. Девятнадцать лет, пока отец не умер, у мамы были такие свертки, которые она не трогала: «Домой приедем, там распакую». В 1987 году отец скончался. Мама сказала: «Все, наверное, и я здесь останусь». И распаковала… А теперь я здесь. Обратно дороги нет. Это та земля, которая дает силу. И надежду», – объясняет Рустем Усеинов.

Рустем Усеинов

Рустем Усеинов уже выписался из больницы. Крымскотатарским активистам удалось уговорить его хотя бы зимой пожить в нанятом ими для него жилье.