«В Черном море Россия поломала все»: чем вызван кризис рыболовства у берегов Крыма

В Черном море резко сокращается популяция хамсы и других видов рыб, об этом в пресс-центре информагентства «Россия сегодня» рассказала руководитель лаборатории фиторесурсов отдела биотехнологий и фиторесурсов исследовательского центра «Институт биологии южных морей имени Ковалевского» Наталья Мильчакова.

Она отметила, что, по данным Азовского научно-исследовательского института рыбного хозяйства, в 2019 году квоты на промысловый вылов хамсы уменьшились вдвое, поскольку «из-за варварской добычи в позапрошлом и прошлом году воспроизводство и восстановление популяции не произошло». По словам Мильчаковой, если в 1980-ые годы в Черном море добывали 26 видов рыб, то сейчас только шесть, и ждать восстановления пока не приходится.

Ведущий научный сотрудник Института биологии южных морей имени Ковалевского Игорь Бондарев на той же пресс-конференции выразил мнение, что сокращение популяции – это естественный процесс и что за ним последует восстановление:

«Есть такой доктор географических наук Брянцев, и он на основании своих исследований показал, что в Черном море продуктивность имеет некие циклы в развитии. Эти циклы примерно составляют 65-70 лет, когда происходит очень сильное колебание численности биомассы всех морепродуктов. Я по своим исследованиям подтвердил его предположение и показал на примере мидий, что действительно существуют такие популяционные волны с периодом примерно 65-70 лет, когда поселения мидий могут исчезать из биоценоза или же иметь максимальные показатели до десятков килограммов на метр квадратный».

Украинский морской биолог, директор Национального антарктического научного института, старший научный сотрудник Центра экологии моря Евгений Дикий полагает, что на данные, которые приводит крымская ученая, полагаться не стоит.

– Согласно практике Европейского союза, основным источником для принятия решений должны быть не сведения от рыбаков о вылове, а именно независимые съемки, которые должны проводиться научными организациями. Проблема в том, что сейчас ни в России, ни на оккупированных территориях, ни в акваториях Украины такие съемки не проводятся – просто нет финансовых возможностей у соответствующих институтов. Никто, грубо говоря, не дает ни средств, ни кораблей, для того чтобы ученые делали независимую съемку. Поэтому мы точно не знаем, что происходит с популяциями рыб – только то, что с уловами. А это показатель косвенный, который зависит не только от количества рыбы в море, но и от целого ряда экономических факторов и чисто технических возможностей рыбаков.

Евгений Дикий подчеркивает, что по популяциям рыбы в Черном море попросту нет долгосрочной статистики, которая позволила бы надежно судить о глобальных циклах численности рыб.

– По поводу осетровых, тут к гадалке не ходи – браконьерский перевылов. Это очень давняя проблема, она просто постепенно доходит до пика. Еще год назад европейские специалисты, в отличие от российских, всерьез обсуждали вопрос, существует ли еще черноморский осетр как вид, не вымер ли он. В этом году с использованием тестов ДНК нам удалось доказать, что все-таки популяция еще есть, но, судя по всему, она уже на критической грани. Это касается именно крупных промысловых видов. Относительно хамсы,ситуация несколько другая, ее так просто не переловишь. Сегодня того флота, который есть на Черном море, не факт, что хватило бы, чтобы подорвать ее запасы. У грузинских коллег вылов также падает сейчас, но тут надо вспомнить, что это мигрирующий вид: он набирает вес в Азовском море, а зимовать уходит к берегам Грузии и Турции. И все было хорошо, пока не появился «Крымский мост» прямо на пути этой миграции.

По мнению Евгения Дикого, вероятность того, что строительные и взрывные работы в Керченском проливе негативно повлияли на популяцию хамсы, достаточно высока, однако российские власти не позволят подтвердить или опровергнуть эту гипотезу.

Заместитель директора по научной работе украинского Института рыбного хозяйства и экологии моря Константин Демьяненко предполагает, что ситуация пока что не настолько критична, как утверждает Наталья Мильчакова.

– Наверное, истина всегда находится посередине. У нас очень много специалистов, которые готовы кричать «караул», не располагая достаточным объемом информации. В Черном море уже на протяжении ряда лет пытается наладить мониторинг ресурсов и управление Генеральная комиссия по рыболовству в Средиземном море. С 2015 года она также занимается Черным морем. Ученые Румынии, Болгарии, Турции, Украины, Грузии объединяют данные, чтобы рассматривать, что же происходит с ресурсами. Так вот, сказать о том, что происходит обвал ресурсов в Черном море, нельзя. Хотя, безусловно, антропогенное влияние существует, промысел есть. Большинство видов рыб в Черном море рассматриваются этой комиссией как эксплуатируемые выше, чем допустимый уровень, однако численность ресурсов и состав запасов относительно стабильны в последние годы.

Константин Демьяненко указывает на то, что по некоторым видам, в частности черноморскому калкану, есть даже тренд по увеличению запасов.

– Помимо вылова, необходим контроль загрязнений – все, что в связи с человеческой хозяйственной деятельностью попадает в море, должно тщательно наблюдаться. Надо просчитывать, каким образом этого можно избежать. В первую очередь это и промышленные стоки, и бытовые стоки, и влияние судоходства. Черное море и восточная часть Азовского – районы очень активного судоходства, и очень много посторонних загрязняющих агентов попадает в воду с этих судов. Человек должен всеми путями минимизировать свое влияние на среду обитания. Есть комиссия по охране Черного моря с секретариатом, который расположен в Стамбуле. Это единственная комиссия, где официально представлены все шесть стран бассейна Черного моря, но и здесь возникли большие проблемы в связи с оккупацией Крыма Россией. Своими действиями в Черном море Россия поломала все, что только можно.

Константин Демьяненко сетует, что в последние пять лет исключительное право Украины по использованию, охране и регулированию ресурсов в своей морской зоне, в том числе у берегов Крыма, «пытается подмять под себя Россия».

Участник проекта ЕС – ПРООН «Совершенствование экологического мониторинга Черного моря: избранные меры» Елена Марушевская рассказывает, как за экспедицией экологов наблюдали российские военные корабли у берегов Крыма.

– Мы, как кооперация с Европейским союзом, не используем данные, полученные в Крыму, потому что ни о каком обмене данными с российскими организациями речи идти не может. Наша общая позиция: Крым – это Украина. Единственное, что мы делали – это картографические работы. Мы определяли уязвимые участки моря, но делали это на основании своих исторических данных. Мы на огромном исследовательском корабле путешествовали через все Черное море и по пути отбирали пробы, но даже находиться неподалеку от Крыма, я бы сказала, достаточно опасно. Можно увидеть военные корабли, которые наблюдают за нами со стороны оккупированного полуострова – при том, что мы были в нейтральных водах. Отобрать воду там невозможно. Россияне считают, что для этого мы должны получить разрешение, но мы не можем подавать заявку на него, поскольку Крым – украинский.

По результатам исследований за 2017-2019 годы , в которых принимала участие Елена Марушевская, в Черном море содержится почти вдвое больше мусора, чем в Средиземном. Согласно этим данным, концентрация некоторых загрязняющих веществ превышает пороговое значение и может быть опасна как для морской жизни, так и для человека.

(Текст подготовил Владислав Ленцев)