«Крики были слышны нечеловеческие». Массовая попытка суицида в колонии Калининграда

Заключенные калининградской колонии №8 вскрыли себе вены, протестуя против избиений надзирателями. По их словам, жалобы за пределы колонии не уходят, а неугодные администрации месяцами сидят в ШИЗО.

Исправительная колония №8 в Калининграде

Информация об инциденте в калининградской ИК-8 в начале сентября появилась в соцсетях и на сайте Gulagu.net в разделе "Открытые письма". Авторы обращения без подписи подробно описали, как восемь человек вскрыли себе вены "в отчаянной надежде привлечь к себе внимание надзорных и контролирующих ведомств".

"Крики были слышны нечеловеческие"

Ни одна жалоба не покидает стен колонии, и нанося себе раны, осужденные хотели придать проблеме огласку, говорилось в письме. Однако события стали развиваться по-другому.

"На следующий день после массовой попытки суицида, начиная с 7 часов утра вплоть до обеда всех осужденных строгого режима, находящихся в ШИЗО (штрафной изолятор. – СР), начали выводить из камер по одному в прогулочные дворики, туда, где нет камер видеонаблюдения. Во двориках осужденных заставляли принять так называемое "безопасное положение", после чего стали зверски избивать их, помимо кулаков и ботинок используя "спецсредства", электрошокеры и резиновые дубинки. Всем этим беспределом руководил начальник строгого режима майор внутренней службы Яковлев, помогал ему начальник отдела безопасности Садыков, а также инспектора двух смен. Подобные действия иначе как бесчеловечными пытками в духе "гестапо" назвать нельзя", – сообщают авторы письма.

Позже было уточнено, что "вскрылись" не восемь, а шесть человек. В текст открытого письма авторы добавили их фамилии.

Появились и другие детали: вскрывали не только вены – осужденный Щукин вскрыл себе живот, руки и шею. Заключенным удалось снять видео, как его выносят на носилках. Оно было выложено в сеть, однако практически сразу удалено (видео есть в распоряжении СР).

С редакцией Север.Реалии через соцсети связался заключенный ИК-8, который подтвердил, что все это правда. На условиях анонимности заключенный рассказал, что только Щукин сейчас находится в медсанчасти, остальные участники инцидента – в ШИЗО. При этом все были избиты.

– После "вскрытия" приходили с утра и продолжали изгаляться, поверьте, крики были слышны нечеловеческие. Я хочу, чтобы общественность знала, что творится на ИК-8, – сообщил он. – Я списывался с некоторыми родственниками, которые обращаются в прокуратуру, там им рассказывают, что все хорошо, что у осужденных нет побоев. То есть опять хотят вывернуть так, что это зэки виноваты, после электрошокеров не остается синяков. И никто не хочет просто проверить камеры видеонаблюдения, где видно, как гоняли осужденных по ШИЗО, где видно, что сотрудников чересчур много для обычного дня.

"Волосы дыбом"

Анжелика Ашурмамедова – сестра Максима Осипенко, одного из избитых осужденных. Именно он недавно был признан "злостным нарушителем".

Анжелика Ашурмамедова

– У меня, честно говоря, волосы дыбом встают. Мне сказали, что у него порезаны вены и что он сильно избит. Я видела видео, как сначала выводят пятерых и выносят на носилках человека. Но пока никакой информации нет. Я звонила в прокуратуру, меня отправили к представителю по правам человека (подразумевается помощник начальника УФСИН по Калининградской области по соблюдению прав человека в уголовно-исполнительной системе. – СР). Мне сказали, что она была там, в колонии, но никаких действий не предприняла. Я звонила в отдел собственной безопасности, но там они принимают только голосовые сообщения, – рассказала Ашурмамедова.

Сестра другого заключенного сообщила, что также не имеет достаточной информации о случившемся с ее братом – связи с ним нет.

– Мне позвонил из колонии парень, сказал, что мой брат просил от его имени обратиться в прокуратуру. Но в нашей районной прокуратуре мне сказали: будут доказательства, тогда и приходите. Я просто не знаю, к кому обращаться. Этот мальчишка мне сказал, что сам он не "вскрылся", но его выволокли во двор и избили, применяли электрошокеры, – говорит она.

Сестра заключенного просит не называть никаких имен, чтобы не навредить брату, который сейчас в ШИЗО.

– Но если этих, извиняюсь, "козлов" под суд отправят, я выступлю тоже, – добавляет она.

В ответе на запрос редакции Север.Реалии врио начальника регионального УФСИН Евгений Буркин сообщил, что "акт членовредительства, носящий демонстративно-шантажный характер, совершили трое заключенных. Им была своевременно оказана необходимая медицинская помощь. По данному факту проводится проверка".

По информации Буркина, эти граждане отбывают наказание за тяжкие и особо тяжкие преступления. "В штрафной изолятор они были водворены за систематические нарушения режима отбывания наказания и отказ выполнять законные требования администрации колонии. У каждого более 50 взысканий", – сообщил Буркин.

Сотрудники ОНК и УФСИН провели беседу с осужденными. Жалоб и заявлений о незаконном применении физической силы и специальных средств не поступало, отметил врио начальника УФСИН. Также он сообщил, что вся корреспонденция заключенных исправительного учреждения зарегистрирована и отправлена почтой.

Условия содержания в ИК-8

Информация, представленная УФСИН, недостоверна: лиц, совершивших акт членовредительства, было не трое, а шестеро, сообщил прокурор по надзору за соблюдением законов в исправительных учреждениях региона Игорь Покшиватов. "Изначально УФСИН подало информацию о трех осужденных. Но в ходе проведенной проверки мной были выявлены еще трое осужденных с повреждениями, которые характерны для совершения акта членовредительства – порезы на предплечьях. То есть это уже шесть человек, – отметил прокурор. – Мне трудно сейчас визуально определить, в тот ли период времени они (раны) были нанесены или нет. Но я, наверное, склоняюсь к версии осужденных".

По его словам, всем заключенным была оказана медицинская помощь, угрозы их жизни и здоровью нет. По словам Покшиватова, уже можно говорить о нарушениях в ИК-8.

"Это, как минимум, наличие у осужденных запрещенных предметов, а именно лезвий от одноразовых бритвенных станков, которыми они порезались. Это свидетельствует о том, что работа по изъятию лезвий надлежащим образом не производилась. Осужденным выдается бритвенный станок на период проведения гигиенических мероприятий и потом забирается. Как у них оказались лезвия – вопрос к сотрудникам", – заявил Покшиватов.

По свежим следам со случившемся пытались разобраться члены Общественной наблюдательной комиссии. Председатель ОНК Светлана Кондратьева сообщила, что не подтверждает факт избиения осужденных надзирателями. По ее данным, трое заключенных действительно порезали руки, но медпомощь им была оказана.

– Мы вообще пришли в тот день в колонию по другому поводу. В журнале было зафиксировано, что заключенные сами занимались членовредительством. Есть все заключения медиков, описано, какие раны, сколько. С врачом разговаривала – им зашили, оказали помощь. На избиения они не жаловались нам, хотя могли бы. Но тут надо пожаловаться на какого-то определенного сотрудника, а они молчали, – говорит Кондратьева.

По ее данным, заключенные нанесли себе раны из-за несогласия с правилами внутреннего распорядка.

– У них есть положение: когда они гуляют, дежурный должен подмести двор после прогулки, убрать бумажки. А у них какое-то понимание, что именно они это делать не должны, – говорит Кондратьева. – В камере они у себя убирают, а именно там – не согласны.

– В прогулочных двориках их заставляют убирать плевки и бычки, которые они туда не кидали. Спрашивается, почему они должны убирать это за кем-то. За отказ выходить на прогулку жарят током. Аверьев Михаил Вячеславович, инспектор в ШИЗО, неоднократно провоцировал осужденных, чтобы потом преподнести смене, что осужденные сами провоцируют, – а потом их выводят во дворики, и снова ток, – говорит один из осужденных.

В ШИЗО на год

Одна из причин массового членовредительства – протест против постоянного помещения в ШИЗО. Выйти оттуда быстро невозможно, а попасть можно за любую мелочь. По словам Анжелики Ашурмамедовой, ее брат практически всегда в штрафном изоляторе. Пребывание там ему постоянно продлевают.

– Понимаете, его закрывают постоянно. Он в колонии четыре года. На три недели его пускают на "живую зону" и шесть месяцев он сидит в ШИЗО. Я спрашивала у Сычева (начальник ИК-8. – СР), почему, ведь они должны на 15 суток в ШИЗО, а потом их должны спускать (возвращать в общие камеры. – СР) хотя бы на три дня. А они как делают: спускают на комиссию и сразу же продлевают. Сначала 15 суток, потом еще 15, и еще 15. И они там находятся по полгода. Брат рассказывал: "С нами парень сидит, я уже здесь год, я его ни разу не видел – он все время в ШИЗО", – говорит Ашурмамедова.

Поводом для помещения в ШИЗО может стать любая мелочь в нарушении режима: не застегнул пуговицу, не подшил правильно бирку, не поздоровался с начальством.

– Брат говорил: не так прошел, не так сказал – и все, в ШИЗО, – подтверждает родственница другого осужденного. – Уже несколько месяцев он находится там, в ШИЗО, безвылазно. Хотя в ШИЗО не могут держать более 15 суток. А тот мальчишка, который со мной связывался из колонии, вообще там двести суток безвылазно.

"Осипенко и Андрюшин сидят в ШИЗО с 31 мая, Малышев – с декабря, Щукин – с января, может, февраля, Иванов и Нарубень только заехали в ШИЗО. И это еще не целый список посидельцев. Сейчас если проверить, то ребята сидят в ШИЗО безвылазно, кто по полгода. Отсчет идет не на сутки, а на месяцы (...) В изоляторе сидят месяцами все неугодные начальнику Сычеву, рапорта фальсифицируют, заставляют подписывать рапорт, что согласен, если отказываешься, то применяют силу. Раньше это были резиновые дубинки, теперь это электрошокер, то есть там делают искусственных "злостников", – пишут авторы открытого письма.

На стенах и потолках – плесень

Осужденные рассказывают про условия содержания в ШИЗО: громкая музыка с пяти утра и до отбоя, нехватка воды, грязь, сырость и грибок на стенах.

"Все передвижения бегом, даже с мокрыми ногами после душа. Полный досмотр происходит под камерой, где оператор женщина, так же в камере камера видеонаблюдения выведена на того же оператора-женщину (...) Отсутствуют унитазы, вместо них армейские дючки, где справлять нужду приходится на корточках, отсутствует также водяной затвор в этих дючках, из-за чего в камере зловоние. (...) Письма от родных и близких как не уходят, так и не приходят, рапорта фальсифицируют, заставляют подписывать, что согласен, за отказ бьют (...) – утверждают осужденные. – Книги и письменные принадлежности выдают на два часа, если не забудут. В камерах перебои с водой – если в двух камерах включены краны, то в остальных ее нет. Обходы медработник делает, но помощь не оказывает. По прихоти администрации выводят во дворики на "растяжку" и заряжают шокерами, регистраторы практически не включаются! Жалобы не уходят".

"Я сам в этом "стакане" вскрывался"

– Брат мне рассказывал про какой-то "стакан" – их раздевают полностью, заводят в это маленькое помещение. И их там бьют, – говорит Ашурмамедова.

"Стакан" – это место, где издеваются над зэками, поясняет бывший заключенный ИК-8 Александр Богацков, который освободился в июне этого года. Он отбывал заключение за сбыт наркотиков.

– Тебя там на "растяжку" ставят – заставляют широко расставить ноги. А потом еще подбивают, и так стоять можно несколько часов, ноги потом как колодки. Избивают в "стакане", чтобы никто не видел. Официально это комната обыска. На "семерке" такая комната была. Там были массовые избиения, началась проверка, приехали прокурорские опера, чем-то опрыскали "стакан", было видно, что все стены в крови. У нас так же. Я сам лично в этом "стакане" вскрывался. Они, когда бьют и промахиваются, остаются полосы от дубинок на стенах. На следующий день там уже все вымыто, все чистенько, выкрашено, – рассказывает Богацков.

Александр Богацков

Богацков живет теперь на сильных обезболивающих – после двух лет пребывания в колонии заработал инвалидность, сейчас ждет операции по замене сустава.

– Когда ты приезжаешь в лагерь, тебя здесь сразу подавляют. Я прибыл в лагерь в мае 2017 года. Через несколько дней нас троих отвели в этот "стакан", зашел "отрядник" (начальник отряда, сотрудник ИК. – СР), бывший опер с Балтрайона, сразу начали бить. Когда первый раз нас побили, я достал лезвие и вскрыл вены на руках. А они говорят: "Несите соль, сейчас будем бинтовать". Облить мочой грозились, били ногами, руками, дубинками, с 11 утра до семи вечера. В семь вечера меня повели в изолятор, со мной шла врач, она довела меня до прогулочного дворика, развернулась и ушла, побои не зафиксировала. Зашли двое со смены, растянули меня на растяжку, били дубинкой по косточкам суставным и коленным. Потом ноги были как желе. Они же бьют так, чтобы не сломать ничего. Но тут они перестарались, вся спина была черная.

По словам Александра, надзиратели били его часто, в ШИЗО он попадал постоянно. Причина – в особой "кровожадности" руководства колонии. В других ИК, утверждает Богацков, так не бьют и постоянного людей в ШИЗО не держат.

– Искали причину, чтобы закрыть в изолятор. Не поздоровался с сотрудником – в ШИЗО. Но я с этим отрядником поздоровался с утра, а мне говорят: в законе не написано, сколько раз в день надо здороваться. На минуту позже встал после подъема, хотя там часов нет, снял куртку, сел на пол – продлевают, продлевают… Если ты согласился с рапортом, сказал, мол, да, я виноват, ты можешь выйти через 15–30 суток. Если нет – будешь сидеть, – рассказывает Богацков.

Из-за постоянного холода спать приходилось в куртках. Грибок на стенах, плесень. Стали сильно болеть суставы. Сестра писала многочисленные жалобы на условия содержания брата (жалобы есть в распоряжении СР). Через год Богацков попал в больницу при колонии, а потом вышел на свободу по состоянию здоровья.

– Самое страшное, что оттуда с этим невозможно бороться. Жалобы не выходят за стены колонии. У нас заключенный, Максим, как-то писал жалобу. Я, когда был в больнице, лично отдал ее уполномоченному по правам человека. На следующий день отрядник приносит [жалобу] в отряд и говорит: "Не положено, Максим, мимо администрации жалобы писать".

Богацков со своими жалобами и медицинскими заключениями

Сейчас Богацков собирается судиться с УФСИН.

– Когда я сидел, у меня была одна задача – выйти и отомстить им, надзирателям, тем же методом. Но на свободе я понял, что в этом случае будет опять тюрьма. А мои родные столько для меня сделали, что я просто морально не имею права их подвести. Я отказался от мести. И буду действовать другим способом, – говорит он.