Космическая гонка: шансы Рогозина против Маска и история космической дыры. Российская космонавтика в юбилейном году

Юбилейный для мировой пилотируемой космонавтики 2021 год начался бурно. Международная космическая станция латает дыры, в России приостановлено строительство первого частного космодрома, а новый государственный будет, по выражению Дмитрия Рогозина, "строиться всегда". На Марс прибыл еще один исследовательский аппарат, а Илону Маску удалось посадить прототип межпланетной ракеты Starship. Впрочем, через несколько минут после приземления аппарат взорвался.

Будущее МКС и позиции российской космонавтики в мире обсуждали в эфире Радио Свобода эксперты Вадим Лукашевич и Александр Хохлов.

Сергей Добрынин: Минувшей ночью в Техасе впервые успешно приземлился прототип сверхтяжелой ракеты "Старшип", которую разрабатывает компания SpaceX Илона Маска. Ракета стартовала, достигла высоты около 10 тысяч метров, ее двигатели отключились, аппарат начал контролируемое падение в горизонтальном положении. Затем двигатели снова включились, ракета снова приняла вертикальное положение и успешно вернулась на стартовую стойку. Два предыдущих подобных испытания "Старшип" закончились взрывами. Из-за неправильной работы двигателей ракеты врезались в землю. На этот раз посадка получилась относительно мягкой, казалось, что испытания прошли успешно. SpaceX даже завершила прямую трансляцию. Но через примерно 10 минут и этот 10-й прототип "Старшип" взорвался. Скорее всего, это произошло из-за разлива топлива. Сегодняшнее испытание, чем оно знаменательно помимо того, что произошел взрыв, но это уже не кажется чем-то удивительным, тем более, он произошел после окончания испытаний? То, что удалось посадить этот прототип, это какая-то важная веха?

Вадим Лукашевич: Безусловно. Сегодня произошло историческое событие, потому что впервые прототип будущего межпланетного корабля для полетов на Луну и на Марс сел. Что произошло этой ночью, пока мы спали? Обычно ракеты горят на старте, взрываются на старте, взрываются в полете, падают на землю. В этом запуске Илон Маск объединил все. Потому что ракета сначала не смогла взлететь, отсечка произошла до одной секунды до старта, первая попытка, уже были включены двигатели. Соответственно, через два часа была произведена следующая попытка, это старт. Обычно нужны дни, недели, чтобы все это запустить по новой. Корабль взлетел на трех двигателях, поднялся на 110 километров, лег горизонтально, выключил двигатели, осуществил аэродинамическое торможение за счет отклонения управляемых поверхностей. Перед посадкой включил все три двигателя, протестировал их в полете, выбрал два лучших. Потом таким же образом выбрал один из двух. Сделал вертикальный кувырок и сел. На этом программа полета закончилась, весь план полета выполнен. Взрыв произошел уже после полета. То есть Маск умудрился и посадить ракету, и одновременно ее взорвать. Если в прошлый раз он написал: "Марс, готовься, мы идем". То сейчас он написал: "Полный успех. В добрый путь. Почетная отставка". Главное, что они все задачи решили. То, что там возник пожар, – это в связи с тем, что, во-первых, это стенд, там нет никаких противопожарных систем, как это бывает на современных ракетах. Там много еще недоработок. Задача выполнена, он уверенно идет дальше.

Сергей Добрынин: Александр, вы не могли бы нам коротко напомнить, что это за ракета "Старшип", для чего она готовится и что она даст мировой космонавтике?

Александр Хохлов: Примерно в 2016 году Илон Маск озвучил свою идею создания мощной ракеты для межпланетных полетов. Изначально эта ракета создается для полетов на Марс. Скорее всего, у нее будет побочная задача – это полеты на Луну. Сейчас компания SpaceX выиграла предварительный контракт на постройку системы полета и посадки на Луну. В ближайшее время будет объявлено, прошла она на следующий отрезок работы по этому контракту или нет. Должны выбрать из трех компаний две. Изначально это проект для полета на Марс. Название поменяли, вместо BFR стала ракета "Старшип", состоящая из двух частей. Это первая ступень многоразовая, испытания мы еще не видели, но они готовятся, и вторая ступень "Старшип", то есть название второй ступени – это корабль и ракета одновременно, имеет название как весь комплекс из двух пунктов, первая и вторая ступень. Первое такое громкое испытание должно произойти в 2023 году – облет Луны. Миллиардер японский Юсаку Маэдзава оплатил компании SpaceX облет Луны на этой ракете "Старшип". Скорее всего, сдвинется на два года. На корабле будет экипаж больше 10 человек, включая 8 человек, которые будут бесплатно отобраны, этот конкурс стартовал буквально на днях. Люди всего мира могут подать заявку на полет на "Старшипе" к Луне без посадки на поверхность, только облет Луны. Людей, которые принесли максимальную пользу человеческому обществу, их Юсаку Маэдзава выберет, и они полетят на Луну. Это будет как раз первое такое пилотируемое громкое испытание системы. Но до этого должен состояться орбитальный полет, должны состояться беспилотные полеты, например, к той же Луне, поскольку нельзя посылать людей, если не уверены в успехе, в том числе возвращение от Луны со второй космической скоростью, что вторая ступень сможет погасить эту скорость при посадке на Землю. Испытание, которое мы сейчас видим, именно вторая ступень "Старшипа" будет возвращаться с низкой околоземной орбиты, с орбиты около Луны со второй космической скоростью, должна в атмосфере погасить скорость прежде, чем садиться на двигателях на стартовый стол.

Вадим Лукашевич

Сергей Добрынин: Главное все-таки – это полет на Марс, я правильно понимаю?

Вадим Лукашевич: У Илона Маска есть интересное применение второй ступени – это полеты между континентами. Ракета, 50 человек туда садится, она вертикально взлетает во Флориде, через 20–25 минут она вертикально так же садится в Австралии. Компания Space X уже начала покупать платформы буровые, которые будут использованы потом для посадок в разных точках мира. То есть это трансконтинентальные сверхбыстрые пассажирские перевозки.

Сергей Добрынин: Я сегодня внимательно следил, обновлял твиттер руководителя "Роскосмоса" Дмитрия Рогозина, ни слова не увидел, ни одного комментария по поводу очередного успеха Илона Маска. Хотя, когда относительно недавно на Марс был доставлен новый исследовательский аппарат, он ответил сразу двумя мемами, во-первых, на одном из них он прифотошопленный к картинке Марса якобы встречает американскую миссию, а на второй марсиане держат плакат "Янки, гоу хоум. Марс для марсиан".

Вадим Лукашевич: Молчание Дмитрия Рогозина в данном случае – это уже успех, это достижение "Роскосмоса". По крайней мере, нет негатива, никто не ржет в социальных сетях.

Сергей Добрынин: Получается, что если на Ровер он мог ответить только шутками, то здесь ему ответить совсем нечего?

Вадим Лукашевич: Абсолютно. Мы должны либо отвечать своими успехами, либо молча над ними работать. Ровер – это все-таки НАСА. Он как глава "Роскосмоса" реагирует на достижения НАСА. По большому счету Маск – это частный предприниматель. Не царское это дело – американских бизнесменов поздравлять главе госкорпорации.

Сергей Добрынин: При этом, мне кажется, Дмитрий Рогозин чувствует личное противостояние с Илоном Маском. Ему так часто говорят: посмотрите, как там все прекрасно, а что у нас?

Вадим Лукашевич: Он у нас является самым цитируемым чиновником в стране. Когда ты каждой бочке затычка, когда что-то случается в очередной бочке, ты молчишь – это вызывает удивление. Глава госкорпорации, главная функция которого – сохранение доступа в космос, решение каких-то задач, которые оговорены в Федеральной космической программе, это нормально. Что-то случилось удивительное новое, можно как-то отреагировать. Что-то случилось у американцев, поздравь, скажи: я вас поздравляю, это большой вклад в общечеловеческие достижения. Точка. Тут удивляет, почему человек такого ранга не понимает, что можно публиковать, а что нельзя. Отсюда и возникает эта история с батутом. Вещи, которые принципиально недопустимые для человека такого ранга.

Сергей Добрынин: Александр, в России тоже есть заявленные планы и по пилотируемым полетам к Луне и даже к Марсу, если я не ошибаюсь?

Александр Хохлов: С Россией очень сложно. Наверное, вы видели новость, что Россия начинает проект по "Венера-Д" – это аппарат для посадки на Венеру примерно в 2029 году. То, что "Венера-Д" будет финансироваться в следующее десятилетие, поскольку в России проекты делаются на десятилетия – это следствие того, что "Роскосмос" отказался в следующую 10-летнюю программу включать ракету "Енисей" – это сверхтяжелая ракета для полетов к Луне. Соответственно, в следующее десятилетие у нас ракета сверхтяжелая не заложена, вместе нее будет создаваться водородная "Ангара-А5". Дальше для нее должны сделать верхнюю водородную ступень, еще будет разгонный блок ВТК, тоже водородный. Планируется летать на Луну с помощью нескольких пусков. Планируется сделать легкий двухместный, а не четырехместный корабль для полета к Луне, "Орленок" его Дмитрий Олегович назвал, который должен полететь по многопусковой схеме с помощью ракеты "Ангара" водородной. Но там есть такой нюанс, что изначально, когда планировалось летать на Луну на "Ангаре", должны были сделать два стартовых стола на космодроме Восточный. На следующее десятилетие убрали из программы по космодромам строительство второго стола для "Ангары-А5". Объяснили это тем, что сделают сверхтяжелую ракету с одним стартовым столом, не нужно тогда два стартовых стола для "Ангары". Теперь строится только один стол, на следующий стол финансирование не планируется. Соответственно, непонятно, как летать к Луне на "Ангаре", поскольку там сейчас сложные схемы, экипаж летит на МКС, ждет на МКС, пока подготовят очередную ракету, она стартует, все это потихонечку успешно соберут, полетят к Луне. Это очень сложная схема, непонятная. Конечно же, про Марс вообще речи не идет, потому что на "Ангаре", даже водородной, собирать комплекс для полетов к Марсу очень долго, дорого и бессмысленно, для Марса нужны сверхтяжелые ракеты, а не тяжелые ракеты.

Сергей Добрынин: Теперь наша планета Венера главная, потому что там недавно якобы нашли следы бывшей когда-то жизни. Мы же там были на Венере.

Вадим Лукашевич: Наши успехи на Венере существенные по сравнению с американцами, потому что первая мягкая посадка на Венере наша, первый зонд аэростатный в атмосфере наш, первая карта Венеры наша, первая фотопанорама Венеры тоже наша. Считается, что Венера – это русская планета. Уже на закате СССР, конец 80-х годов, возникает проект "Венера-Д", то есть долгоживущая станция, которая должна быть на поверхности порядка недели. При том, что там давление 99,9 атмосфер, температура 480, почти 500 градусов Цельсия – это очень сложная задача. Сейчас "Венера-Д" выродилась в то, что аппарат будет несколько часов всего. Когда возникли попытки обоснования, что на Венере есть жизнь, мы тут же возбудились: да-да, "Венера-Д", мы летим. Буквально через месяц опровергли данные, что неправильно интерпретировали, никаких там следов жизни нет, "Венера-Д" у нас уходит в 2029 год. Федеральная космическая программа 2016–2025, все, что находится за 2025 годом, находится за горизонтом планирования. Это хотелки, это желания, это бла-бла, это демагогия. Никакой ответственности, обязанности за то, что будет после 2025 года, нет. У нас сейчас есть концепция российского освоения Луны – это порядка пять-шесть листочков, на основании которой некое обоснование, чего мы делаем, как и зачем. Для освоения Луны нужен супертяж, ракета, которая выводит на низкую околоземную орбиту порядка 120-130 тонн. Без этого всерьез осваивать Луну бессмысленно. Туда можно попасть, увидеть в иллюминатор, но ничего там делать нельзя. По большому счету это такой процесс, в котором движение – все, конечная цель – ничто. Потому что ракета за полтора триллиона рублей сама по себе без создания экспедиционного корпуса, ну что, полетит туда "Орленок" в сторону Луны.

Сергей Добрынин: Давайте резюмируем: полетов пилотируемых к Луне ждать в этом периоде не стоит?

Вадим Лукашевич: Я вас уверяю, и до 2030 года их не будет. А Марс, как правильно было сказано, у нас вообще про пилотируемые полеты на Марс речи нет в принципе. Когда говорят, что в 2029 году мы полетим – это примерно такая же достоверность планирования, как в 2090 году мы летим на Альфа-Центавра на фотонном звездолете.

Сергей Добрынин: Поздравим еще раз Илона Маска с очередным успехом на земле. Тем временем на орбите разворачивается настоящая драма. Российские члены экипажа Международной космической станции Сергей Рыжиков и Сергей Кудь-Сверчков латают трещины, возникшие в обшивке модуля МКС "Звезда". История этих трещин в сюжете моей коллеги Анны Хламовой.

Технические неполадки на МКС

Сергей Добрынин: Для меня "трещины в обшивке космической станции" звучит катастрофически. Если бы это было кино, зазвучали бы сирены, через несколько мгновений весь воздух бы вышел через огромную дыру. Тем не менее, трещины появились как минимум полгода назад, некоторые латают, появились другие, но до сих пор никакой паники нет, воздуха хватает. Как это может быть, можете просто объяснить?

Александр Хохлов: Трещины небольшие, их было даже тяжело найти. Были новости на днях, что нашли несколько кандидатов царапин в трещины, стали их проверять, две подтвердили, что утечка есть небольшая, остальные не подтвердили. Это очень небольшие трещины, утечка медленная. Более того, в последние месяцы экипаж часто закрывает люк в эту промежуточную камеру для того, чтобы уменьшить утечки воздуха. Поскольку для прилета "Прогресса", который недавно прилетел на станцию, была проблема, что со станции ушло много азота. Азот нужен и для здоровья экипажа, и для пожаробезопасности. В итоге на станции стало достаточно много кислорода, меньше азота, чем нужно. Американцы не доставляли его до этого, поэтому ждали "Прогресса", сейчас все хорошо. Отверстия действительно очень маленькие, утечка небольшая. Можно вспомнить, что когда они в последний раз закрывали люк, то там за выходные, если в основном модули давления 700 с чем-то миллиметров ртутного столба, то за выходные в этой переходной камере, она очень небольшая, диаметром немногим больше метра, до 400 миллиметров ртутного столба упало. То есть все-таки утечка есть – это серьезное. И самое опасное – это потеря азота. Но никаких серьезных проблем нет. Нужно вспомнить, когда Сергей Крикалев рассказывал в самом начале версии, он говорил, что все расчеты и показания показывают, что это вряд ли усталостные разрушения, это вряд ли динамические нагрузки, с микрометеоритом вообще непонятно. Микрометеорит, если бы ударил снаружи, если бы он пробил весь корпус, то это было бы отверстие, а не трещины, какие находят сейчас. Скорее всего, это какое-то воздействие изнутри каким-то предметом, один раз надавили, другой раз надавили. Поскольку там узкий проход, там не только переносят грузы, в том числе механические из "Прогресса" и обратно в "Прогресс" для удаления мусора, но и зачастую в этой переходной камере хранили какие-то предметы, например емкости для воды. Это такие алюминиевые ведра, в которых хранится вода или какое-то время урина прежде, чем ее удаляют на "Прогрессе" или передают американцам для переработки урины в воду.

Сергей Добрынин: Насколько я знаю, эти трещины, о которых мы много говорим, их раньше никто не видел. Вадиму удалось принести нам их изображение, как эти трещины выглядят. Наивное понимание, но очень маленькая трещина, почему ее нельзя замазать пластилином или скотчем заклеить?

Вадим Лукашевич: Давайте начнем с того, что конструкция этого модуля "Звезда" была изготовлена в конце 80-х годов прошлого века. То есть металл, из которого все сделано, ему уже более 40 лет. Соответственно, любой металл, возникают структурные изменения за счет старения металлов, если его не нагружать. Этот модуль был выведен в космос, он там уже больше 20 лет. Дело в том, что эта промежуточная камера диаметром около метра, внутри воздух, там космонавты, когда пристыковывается к торцу этой камеры грузовые корабли, они его разгружают, там же таскали робота Федора и так далее. Вокруг этого цилиндра арматура топливная двигателя, она снаружи закрыта как раз наружной обшивкой. Получается труба в трубе, во внутренней трубе как раз утечки, снаружи оборудование, оно закрыто еще одной герметичной обшивкой. Поэтому с улицы посмотреть эти трещины невозможно, как они расположены, какой у них характер и как они себя ведут. В чем еще проблема: к этому стыковочному узлу, который на конце камеры, туда стыкуются грузовые корабли, включая, допустим, пилотируемые. Пока грузовой корабль, допустим, "Прогресс" пристыкован к станции, происходит двигателями "Прогресса" коррекция орбиты. Так как импульсы не совпадают с массой этой станции, то там возникают сложные всякие движения, возникают выламывающие моменты на этом узле, поэтому здесь и возникают трещины. Но самое интересное, что был период станции, когда сюда был подстыкован не наш 7-тонный "Прогресс", а европейский 20-тонный грузовик, а с другой стороны стоял "Шаттл" американский, когда они еще летали. Коррекция орбиты проводилась двигателями американского "Шаттла". Получалось, что вся станция болтается, то на этом нашем узле еще 20 тонн нерасчетного европейского грузовика. Именно сейчас основная версия – это не робот Федор, не какие-то грузы, которые там хранились, потому что в противном случае были бы помимо трещин какие-то задиры, сосколы, были бы следы на металле. Это как раз именно усталостные трещины, которые возникли при нерасчетных нагружениях во время ориентации.

Сергей Добрынин: Если это то место станции, та ее часть, на которую потенциально может прийтись очень высокая нагрузка, почему это тонкая труба толщиной всего стенок пару миллиметров?

Вадим Лукашевич: Это сами стенки, она на самом деле прочнее. Нагрузки, которые передаются на 400 тонн станции, они как раз приходят на этот узел, он, соответственно, дышит. Что такое усталостная трещина? Это идет циклическая нагрузка в одном месте, плюс уже металл старый.

Сергей Добрынин: Почему так сложно ремонтировать, почему нельзя просто заклеить скотчем? Все новые виды замазки доставляют, почему это нельзя заварить? Почему это занимает столько времени?

Вадим Лукашевич: Потому что эта стенка, внутренняя труба, она не гладкая, там масса аппаратуры, там масса трубопроводов. Саму поверхность, на которой трещины, ее просто не видно. Все эти трещины, а их не три, их больше, они разной длины, они разного направления. Именно поэтому это говорит о том, что это усталостные дела. Все гипотезы по поводу того, что метеориты, чтобы метеорит сделал эту трещину, он должен пробить сначала наружную обшивку, потом пробить трубопроводы, магистрали, топливные баки и попасть туда. Более того, они со всех сторон. Получается, что метеориты летят из космоса и еще со стороны Земли, что тоже невозможно. Трещины разного направления, разной протяженности. И это как раз говорит о том, что прикладывалась нагрузка от стыковочного узла в разные стороны. Ситуация очень быстротекущая, она меняется изо дня в день. Там есть одна трещина, которую можно как бы засверлить, но для каждой трещины должна быть своя методика залатывания. Есть еще одна проблема, о которой мы не говорили, американцы нам сейчас ставят палки в колеса. Пока полгода были трещины, американцы нам не мешали, ваш сегмент – занимайтесь. Мы разрабатываем методику ремонта, мы отправляем на "Прогрессе" достаточно серьезный арсенал инструментов. Когда сейчас уже в программе по разработанным методикам нужно эти трещины заделывать, американцы говорят: стоп, это ухудшение и изменение безопасности всей станции. Интересные возникают сейчас предложения в Центре управления полетами, допустим, пять трещин, давайте три трещины залатываем мы, а две по вашим технологиям. При всем ужасе этой ситуации это уникальный эксперимент, такого не было: в реальных натурных условиях мы начинаем заделывать усталостные трещины, которые возникли в течение 40-летней эксплуатации.

Сергей Добрынин: Александр, Вадим уверен, что это усталость металла, я так понимаю, у вас другая версия. Тем не менее, понятно, что это связано с возрастом некоторых сегментов станции, в частности, модуля "Звезда". Как эта история влияет на перспективы МКС? Насколько я понимаю, сейчас обсуждается, что она будет летать до 2028 или 2030 года. Прозвучали высказывания, что после 2025 года пойдет лавинообразное отключение системы. Теперь мы скорее находимся в ситуации, что она не сможет летать так долго, или все это мелочи, удастся все залатать и новых таких проблем не возникнет?

Александр Хохлов: Буквально сегодня Юрий Гидзенко, это заместитель Соловьева, озвучил, что принято принципиальное решение, что Россия продолжит работу в составе МКС до 2028 года, поскольку все партнеры должны принимать каждые четыре года продление. С 2020 по 2024 год будут принимать решение, чтобы продлить станцию с 2024 до 2028 года. Примерно около Нового года шла речь, что руководство страны, правительство должно принять решение, продлевать ли станцию либо начинать строить свою российскую орбитальную служебную станцию, о которой говорил Соловьев, когда он на совете по космосу РАН озвучил все проблемы, которые МКС ждут. Видимо, посчитали и поняли, что создать за короткое время свою станцию все-таки нереально и дорого, лучше продолжить работу в составе МКС. Самое худшее, что может нас ждать, – это закрытие люка и отрезание переходной камеры, тогда просто у российского сегмента будет три стыковочных узла, а не четыре, как сейчас. Это будет очень плохо, поскольку сильно сократит логистику, усложнит логистику, в том числе полеты туристов. Поскольку сейчас есть контракты, что три года подряд будет летать коммерческий "Союз" с двумя туристами, скорее всего, эти контракты захотят продлевать и дальше. Три стыковочных узла вместо четырех – это плохо для станции, но она сможет продолжать работать, просто в ограниченном режиме немного.

Сергей Добрынин: Интересно, что МКС – это не просто станция международная, где работают в том числе российские космонавты, но это одна из тех сфер, где Россия может сказать, что вы без нас пока что обойтись не можете. Поэтому для России лишиться МКС – это достаточно неприятно.

Вадим Лукашевич: Когда мы говорим о том, что Россия соглашается продлевать эксплуатацию с 2024 до 2028-го, надо понимать очень простую вещь: затраты России на содержание станции – это одна пятая часть, четыре пятых – это американские деньги. Россия сама не в состоянии будет поддерживать функционирование МКС, если Америка откажется. Поэтому по большому счету быть МКС после 2024 года или не быть – это решает далеко не Россия. Притом что с 2024 года начинается сборка окололунной орбитальной станции, все партнеры по МКС будут строить там, куда нас не пустили или не взяли. Поэтому у них другие задачи. Я подозреваю, что после 2024 года она вообще станет неинтересна. Все прогрессивное человечество, цвет технологий уйдет к Луне, а нам оставят это, эксплуатируй, ради бога. Наши желания, наши хотелки в дальнейшей судьбе МКС совершенно не являются определяющими – это раз. Во-вторых, надо понимать, что один стыковочный узел – это плохо, это не просто логистику изменяет, это снижает безопасность станции в случае экстренной эвакуации и так далее. Когда иностранные партнеры сейчас будут принимать решения о продлении еще на четыре года, они будут учитывать в том числе состояние текущего нашего модуля "Звезда".

Сергей Добрынин: То есть история с трещинами может повлиять на мнение партнеров России?

Вадим Лукашевич: Конечно. Мне кажется, сейчас нам интересно использовать "Звезду" в таком виде, опыт ремонта нарабатывать, его ни у кого реально нет, ни у нас, ни у американцев. При всем при том интереснейшая инженерная проблема. В свое время, когда у нас был комплекс "Мир", мы фактически в последние годы занимались просто поддержанием его работоспособности, чтобы его можно было тянуть еще дольше. Сейчас возникает такая же интереснейшая проблема техническая, это просто сама жизнь подарила.

Сергей Добрынин: Если мы говорим про перспективы МКС для России, как я понимаю, в этом году должен быть запущен новый модуль "Наука", который не могут запустить с 2007 года, если я не ошибаюсь. Россия как раз вкладывает большие усилия в развитие МКС сейчас.

Александр Хохлов: Да, это очень важно, поскольку наконец-то у России появится лабораторный модуль. До этого на станции было три лабораторных модуля, американский, европейский и японский, где установлено большое количество оборудования, научные стойки и проводятся эксперименты. Россия 20 лет пилотируемой эксплуатации станции была лишена нормального лабораторного модуля, где находилось бы большое количество научного оборудования как внутри, так и снаружи. Наконец-то через 20 лет мы этот модуль получим, я очень надеюсь, что он будет пристыкован, наконец-то начнут проводиться научные эксперименты в большем объеме. Конечно, все мы очень ждем этого модуля.

Сергей Добрынин: Останется ли у наших космонавтов время, чтобы заниматься научными экспериментами в новом модуле?

Вадим Лукашевич: Как раз сейчас это главная интрига. По договорам станция существует до 2024 года, потом, допустим, не продлевается соглашение. Есть два варианта: либо мы отстыковываем российский сегмент и из него пытаемся делать самостоятельную российскую станцию; если мы сейчас модуль пристыкуем к этой станции, то фактически мы его через два-три года потеряем. Для чего создавалась станция? Все наши партнеры занимались наукой, а мы занимались поддержанием жизнеобеспечения. Мы до сих пор не достроили российский сегмент в том виде, как мы его планировали. Сейчас возникает вопрос, куда идти дальше.

Сергей Добрынин: Зато Россия много лет была единственной страной, которая доставляла экипажи на МКС и увозила их обратно.

Вадим Лукашевич: Мы были извозчиками – это являлось предметом нашей гордости. Этот модуль "Наука" запоздал, он должен был полететь пять лет назад, тогда бы мы были совершенно в другом положении. Если мы говорим о том, что мы будем создавать нашу станцию после 2024 года, то тогда есть смысл сейчас подождать еще какое-то время.

Сергей Добрынин: У нас юбилейный год. 12 апреля исполнится 60 лет со дня первого пилотируемого полета Юрия Гагарина. 60 лет назад Советский Союз на некоторое время закрепил за собой явное лидерство в космосе. Сегодня российская космонавтика это положение во многом утратила, если не везде, то в очень многих сферах. Сегодня мы спросили прохожих на московских улицах: удастся ли России вернуть лидерство в космосе?

Сможет ли Россия вернуть лидерство в космосе?

Опрос прохожих в Москве

Сергей Добрынин: Интересно, что респонденты разделились на две категории, одна категория считает, что все будет хорошо, потому что у нас великая страна, а другие конкретно указывают на Дмитрия Олеговича Рогозина. Народная нелюбовь совершенно очевидная к Дмитрию Олеговичу достаточно распространенная, она заслуженная?

Вадим Лукашевич: У Рогозина есть совершенно четкая функция. Надо понимать простую вещь: Рогозин – это прокладка, это собиратель всего недовольства по нашей космонавтике. Кто виноват? Рогозин. Космонавтика наша, "Роскосмос", включая, естественно, работы на оборонный заказ – это не только престиж страны, это национальная безопасность. Все, что происходит в "Роскосмосе", за все отвечает наш президент. Потому что Рогозин личный его ставленник, и он непотопляем потому, что это благодаря отношению Владимира Путина. Достаточно серьезные люди, включая и Юрия Борисова, министра обороны Шойгу, неоднократно обращались к Путину с тем, чтобы снять Рогозина. Путин говорит: я сам разберусь.

Сергей Добрынин: Такие чиновники, мы знаем примеры, был Мутко, был Дмитрий Анатольевич Медведев, которые собирали на себе народную нелюбовь.

Вадим Лукашевич: Это прослойка, которая вбирает в себя недовольство состоянием дел в космонавтике. Рогозина убери, станет понятно, кто виноват. В этом году запланирован полет в космос оператора и артиста, которые будут снимать там фильм. Илон Маск сказал, что в следующем год полетит Том Круз, который будет снимать там игровой фильм. Соответственно, мы побежали вперед, что мы должны снять раньше американцев, сломав всю программу, планы подготовки и так далее. Есть письмо Константина Эрнста и Дмитрия Рогозина президенту, есть виза президента "согласен". То есть мы в конце этого года будет из нашей космонавтики наблюдать балаган с визой президента. У Дмитрия Рогозина своя функция.

Сергей Добрынин: Сегодня появилась новость о том, что под угрозой срыва из-за бюрократических проволочек строительство первого российского частного космодрома. Я так понимаю, что этот проект и так был неоднозначный. Тем не менее, осталась ли в России какая-то частная космонавтика? Мы видим Илона Маска, мы видим Безоса, частная космонавтика – очень важная большая вещь.

Александр Хохлов: Есть небольшие компании, которые занимаются частной космонавтикой. Но здесь сразу надо сказать, если мы посмотрим на опыт других стран, то частные компании крупные и мелкие развиваются в основном за счет государственного заказа. Например, можно было увидеть новость, что компания Blue Origin, одна из новых частных компаний ракетных Джефри Безоса в Америке, она сдвинула вправо пуск своей ракеты по той причине, что не получила от американских военных контракт на пуски этой ракеты с полезными нагрузками Министерства обороны США. Всем нужны большие деньги для развития, а строить ракеты – это дорого, строить серьезные спутники – это еще дороже. Получить какое-то финансирование от инвесторов можно только, если в дальнейшем отобьется это финансирование от государства. То есть инвесторы будут вкладывать в частные компании, ожидая, что потом государство будет покупать у этих частных компаний какую-то продукцию, они получат свою прибыль. Это замкнутый круг. Частная космонавтика в России не может развиваться без интереса государства, без вложений государства – это просто обязательное условие. Иначе должно вкладывать какое-то другое государство, например, заказчики из стран третьего мира, которые не спешат вкладываться в Россию, в том числе по многим организационным причинам, сами понимаете, что мы все меньше и меньше работаем с другими странами, в первую очередь с Америкой, которая очень многое покупала у нас в 90-е, нулевые годы из продукции космонавтики. Поэтому компании эти небольшие, это производители спутников, компании, которые пытаются делать сверхлегкие ракеты. Нужны большие миллионы рублей, а лучше долларов для того, чтобы сделать хотя бы простую ракету.

Сергей Добрынин: То есть российскому Илону Маску взяться неоткуда?

Вадим Лукашевич: Очень правильно сказано, что государство развивает частную космонавтику, создавая спрос. Как поднялся Маск? Государство сказало, что мы тебе выдаем деньги, заказы, а потом мы будем покупать у тебя пусковые услуги. В России "Роскосмос" монополист, причем это даже не федеральное агентство – это госкорпорация, которая берет, сама рисует себе бюджет космический, сама его тратит, сама себе заказчик, производитель и прочее. Ей, конечно, ни с кем неинтересно делиться каким-то куском этого пирога. По закону о космической деятельности у нас имеет право этим заниматься только "Роскосмос". Яркий пример – компания "Даурия", первая мало-мальски серьезная компания, возглавлял ее Михаил Кокорич. Он лично договорился о том, что они сделают спутник, запустят, а потом "Роскосмос" его купит. Они его запустили, он год отлетал, "Роскосмос" отказался, они его продали американцам. У нас не создаются условия частникам, у нас они давятся, как только ты начинаешь становиться заметным. Даже наши частники эффективнее государства, государство в лице "Роскосмоса" никогда не даст понять, что есть частник, который лучше работает и дешевле.

Сергей Добрынин: Давайте очень коротко резюмируем, отвечая на вопрос про восстановление лидерства или сохранение его в каких-то направлениях. Где в космонавтике России еще есть те направления, где мы можем быть, если не лидерами, то на уровне остального мира?

Вадим Лукашевич: На сегодняшний день нигде. Можно только говорить о создании ядерного буксира, но в ближайшие 15 лет его в космосе не появится. Мы еще не говорили про Марс, что сейчас американский марсоход на Марсе, китайский вращается вокруг Марса, ожидая места посадки, там еще арабский аппарат. То, что мы там не участвуем – это национальный позор России. То, что сейчас делает Маск – это национальный позор России. Слава богу, что мы сейчас еще промолчали.

Сергей Добрынин: Может быть, нужно сконцентрироваться на пусках и не заниматься другими проектами?

Вадим Лукашевич: Когда-то недавно мы занимали первое место по количеству пусков, но из-за аварии "Протона" и появления того же самого Илона Маска мы утратили это дело. Для того, чтобы хоть какую-то картину "Роскосмосу" показать более-менее розовую, мы теперь в состав пусков стали считать пуски баллистических ракет. Ты поставь батарею "Градов", отстреляй ее, всех заткнешь за пояс.