«Второго шанса не дам. Ни в мирной жизни, ни на Донбассе». Монолог «Смайла» о людях на войне

В хорошо разогретой сковородке шкварчит подсолнечное масло. Карасей размером с ладонь солят, перчат, обмакивают в муке и отправляют жариться. За плитой в паре километров от боевых действий пыхтит военный лет 35-ти. Вытирает с загорелого лба предательски выступившие капли пота и шутит, что «во время готовки будто смену на заводе отработал – начал в три часа дня, а сейчас на часах уже почти восемь вечера». В когда-то богатом, а теперь разбитом войной поселке базируется взвод снайперов 58-й отдельной мотопехотной бригады. Они здесь не просто служат – живут большой военной семьей. И если, по данным фонда «Повернись живим», 65% армейцев увольняются из ВСУ после первого контракта, в это подразделение стоит очередь из желающих.

В монологе для Радио Донбасс.Реалии командир уникального взвода снайперов с позывным «Смайл» рассказывает, что нужно, чтобы солдаты хотели идти вслед за офицерами, какие три вопроса всегда задает бойцам во время собеседования и почему на передовой кто-то должен быть менеджером – тем, кто готов погибнуть за Украину, но не был «затянут» строгим военным уставом.

Готовность вкладываться

«Я не думал, что окажусь в армии, даже когда началась война. В 2014-м занимался вместе с друзьями волонтерством, а потом мы, скажем так, объединились в группу по интересам. Выполняли кое-какие задачи для 58-й бригады и неоднократно слышали от тогдашнего командира: «Ребят, давайте уже на контракт!»

В 2016 году армию стали серьезно перестраивать, поменялись и правила пересечения блокпостов. После одного из очередных досмотров я подумал: «Ну, в самом деле. Хватит уже партизанить: если есть желание воевать – нужно идти на контракт». Позвонил командиру, взял отношение, быстро прошел в военкомате медкомиссию. Когда приехал на место – командир сказал: «Серый, есть у меня проблемный взвод снайперов. Заберешь?» Ну, ок, чего ж не заберу – попробую.

Взвод действительно был проблемным: на тот момент в нем были, в том числе, люди, которые не понимали, куда вообще и зачем попали. Я присмотрелся и сделал «чистку» – попросил убрать того, того и того. Всех, на кого я указал, убрали – куда-то перевели на следующий день. Сейчас с подобными движениями непросто, но, на мой взгляд, в любое время все зависит от командира. Если командир бригады – амеба, которой ничего не надо, кроме своего благополучия и поднятия по карьерной лестнице, то все, бригаде ж..па. Если же командир живет жизнью солдата, знает его проблемные вопросы – все легко решается и делается путем аргументированного разговора.

Одним из своих лучших качеств командир снайперов считает организаторские способности. Они, в том числе, помогли ему сделать взвод успешным

После «чистки» мне нужно было набирать новых людей. До событий на Донбассе я занимался бизнесом. Не могу сказать, что был прямо лучшим начальником, но организовывать и менеджерить – это однозначно мое.

При этом искать достойных людей для того, чтобы вместе воевать, было очень сложно. Я заманивал их любыми обещаниями, любыми «пряниками». Что, спросите, обещал? Ничего такого заоблачного. Говорил, что у них будет все необходимое для работы в пределах разумного. Обещал, что работа будет всегда, и, что им за эту работу ничего не будет. Кроме этих обещаний, которые выполняются до сих пор, я также задавал и задаю три вопроса:

– Готов ли ты не употреблять алкоголь от слова вообще? Я сам выпил раз в жизни в 15 лет, и с тех пор не пью. Соответственно, в моем подразделении это – табу.

– Будешь ли ты воевать, если тебе не будут платить зарплату?

– Сможешь ли ты без статутных отношений всегда сохранять дисциплину и уважительно относится к другим?

Если на все вопросы слышу «да» – у человека есть шанс. Если хоть в чем-то он замешкался – его личное дело, но мы друг другу не подходим.

Несмотря на восьмой год боевых действий, не все потребности снайперов закрывают ВСУ. Но у нас есть друзья, есть спонсоры. Они видят адекватность подразделения, видят нашу работу, знают, что их помощь оседает во взводе и никуда не девается. И им хочется нам помогать. Само собой, мы помогаем себе и сами. У солдата на передовой зарплата сейчас около 32 тысяч гривен, у меня, а я – лейтенант, – 38 тысяч. И эти деньги, точно часть из них, необходимо вкладывать в себя и в ВСУ.

Если ты – командир, который не готов вкладывать в свое подразделение, то ничего не будет. Правда. И с бойцами – то же самое. Допустим, солдат говорит, что у меня нет того-то, и поэтому я не буду делать вот это. И тогда ему нужно отвечать: «Хорошо. Пойди и купи то, чего не достает. Это же тебе надо, а не кому-то». Если в ответ будет, мол, а чего я должен вкладывать в армию – с этим бойцом можно прощаться. Потому что он пришел сюда на работу. Он не пришел служить, он не пришел воевать, он не пришел погибать за свою страну. Он пришел просто на работу. И толку от него не будет. Ведь любой взвод, как и любое предприятие, необходимо развивать. Если не будет развития предприятия – не будет прибыли.

У нас с ребятами есть так называемый «общак». Мы каждый месяц сбрасываемся на свои какие-то актуальные потребности. Это, например, мелкий ремонт автомобилей подразделения, бытовые вопросы, вроде установки на базе бойлера. Словом, что угодно. Во взводе не возникает ситуаций, когда что-то нужно, скажем, стиральная машина, а мы не можем себе этого позволить. Помню, как-то приехал в одну роту, это было не в нашей бригаде, и смотрю там у ребят микроавтобус. Машина вообще неплохая, но убитая – еле ездит. Говорю: «Вы что, гоните? Та скиньтесь и почините! Это же для вашего удобства – банально съездить посылку забрать или в магазин». А командир отвечает: «Та не, куда там! Народ тяжело расстается со своими деньгами – никто не будет сбрасываться на тачку». Не понимаю такого, хоть убейте. Такого не должно быть.

Свои люди

Не новость и даже банальность, но на передовой самое важное – найти своих людей. Тех, в ком будешь уверен на 100%. Раньше я ставил своим людям конкретные задачи, мы все детально обсуждали. А сейчас это может быть максимум легкая корректировка.

Во взводе "Смайла" нет статутных отношений — бойцы по умолчанию уважают друг друга и поддерживают дисциплину

Ребята стали настолько самодостаточными, что сами знают, где, когда и куда им ехать. Все. Я сейчас могу, разве что, подкручивать организационные моменты. Они все сами. Я горжусь своим взводом не только за их эффективную работу, но и за то, как они ведут себя в быту. Приятно смотреть, когда бойцы, даже в свое свободное время, продолжают самосовершенствоваться. Они читают профильную литературу, смотрят обучающие видео, занимаются спортом, «холостят», то есть, лежат с винтовкой, отрабатывают «лежку» и «вкладку». Все они просто очень мотивированы. И тут возвращаемся к трем вопросам: тот, где речь о готовности воевать без зарплаты – как раз о мотивации.

Вместе с этим, само собой, у нас тоже бывают конфликты и, как говорят военные, залеты. Как с моей стороны, так и со стороны бойцов. Главное – вовремя все решить, обсудить и постараться больше не повторять. Я сам по себе очень открытый, очень всем доверяю Но это до тех пор, пока человек не допустит хотя бы один прокол. Второго шанса я ему уже не дам. Ни в мирной жизни, ни на Донбассе.

Правильный быт

Как ни крути, но хорошая организация быта – это тоже одна из составляющих успешной работы подразделения. Когда нам говорят, что мы будем в таком-то районе, я приезжаю на место и ищу локацию для размещения базы. Сейчас это два дома. В один мы практически не вкладывались, а вот в ремонт второго вложили 86 тысяч гривен. Теперь уже больше, но это я говорю о растратах «со старта». Опять же, скинулись. Я всегда нахожу хозяев помещений, где мы собираемся жить. Знакомлюсь, объясняю, что так и так, разрешите пожить, если хотите какую-то компенсацию – говорите, но знайте, что мы, в любом случае, обязательно наведем у вас порядок, присмотрим за тем, что осталось. Вот сейчас ни один из хозяев не сказал платить. А коммунальные услуги официально оплачивает Министерство обороны.

Не хочу плохо отзываться о ребятах, чьи базы были в этих домах до нас. Просто уточню, что в коттедже, где у нас сейчас полноценно работают три уборных, туалет находился на улице. Они поставили деревянный туалет на улице, когда можно было немного потратиться и сделать так, как сделали мы. Мы же сами создали себе комфортные условия: пробурили скважину, провели полностью проводку, сделали канализацию и возобновили водоснабжение. Кинули все новое – вплоть до насосной станции. Кроме уборных, у нас есть три душа. Есть стиральная машина, бойлеры, большой холодильник. На прошлой базе изначальные условия были гораздо хуже, но мы и там умудрились нормально обустроиться. Например, один из бойцов своими руками сделал кухню. С большим обеденным столом, столешницей и с кучей кухонных полок. Все сбил из деревянных поддонов, которые собирались выбрасывать. Покрыл лаком, и, вуаля, не хуже модных дизайнеров.

Взводу снайперов помогают друзья и спонсоры, но часть вопросов военные закрывают сами, и сбрасываются деньгами, например, на мелкую починку машин

Знаю, мой монолог прочтут бойцы, которые живут в блиндажах. И, да, я понимаю, что у нас разные вводные. Но, если бы мне пришлось постоянно находиться на переднем крае – я бы просто построил там, условно, трехэтажный блиндаж. Не ждал бы, пока ВСУ дадут что-то. Сам бы прибил досточку к досточке, выделил бы деньги на бревна, на клеенку – на все необходимое, чтобы сделать максимально возможный комфорт. И я, и мои ребята, можем спать под открытым небом, можем умирать от жары летом и мерзнуть зимой, но зачем? Если можешь улучшить свой быт и – сделай это. Просто не жди никого, и сам о себе заботься».