Последняя битва за Москву. Крымский поход 1591 года. Часть 6

Специально для Крым.Реалии

Чтобы не подпустить крымские войска к стенам столицы и избежать повторения великого пожара двадцатилетней давности, московские воеводы расположили гуляй-город южнее – в излучине реки. Теперь хан не мог обойти вражеские позиции и должен был штурмовать их в лоб.

Первые бои

1 июля 1591 года на пути крымского войска оказалась Тула. Гази II «прежде пришел к Туле и посады пожег», но терять время на штурм каменной крепости не стал. На следующий день хан дошел до Серпухова «и тут посады же пожег». Поскольку на Оке не было противника, крымцы беспрепятственно преодолели реку по броду под Тешиловым и двинулись дальше.

3 июля, за час до рассвета, в Кремль прискакал Степан Колтовский, «которого по государеву указу оставили бояре и воеводы на берегу у Оки-реки». Он рассказал, что Гази II прошел по дороге 20 верст от Серпухова и остановился на ночь на реке Лопасне, «а идет крымский царь прямо к Москве, а войны от себя нигде не распустил».

Федор Иванович «писал тотчас» главному воеводе Федору Мстиславскому, чтобы тот отправил по Серпуховской дороге князя Владимира Бахтеярова-Ростовского и 250 детей боярских с приказом «промышлять над крымскими передовыми людьми и проведывать допряма про крымского царя приходу» (РК).

Московский летописец уточняет, что на разведку, кроме Бахтеярова, были высланы еще два отряда: на Калужскую дорогу – Василия Янова, на Каширскую – Григория Пушкина. Все три головы вели с собой по 500 «дворян и детей боярских и казаков лучших» (что еще раз показывает, сколько московских «бранных людей», если они не дети боярские, не учитывается в разрядах). Бахтеярову не повезло – он в тот же день наткнулся на главные силы крымцев на реке Пахре и был разбит («и тут по грехам христианским много побито»), так что «прибежал к Москве к обозу изранен».

Того же 3 июля Федор Иванович приказал Мстиславскому вновь «идти из-под Коломенского со своих станов из лугов со всеми полками к обозу к Даниловскому монастырю, и придя бы к обозу стать бы в обозе всеми полками по росписи, где которому полку велено быть». Одновременно была сделана и последняя перегруппировка сил – к уже объединенным «береговому» и «заречному» разрядам «прислал государь с Москвы в обоз в полки прибыльных своих государевых ближних бояр и воевод со многими людьми».

Это повлекло за собой и перемены в командовании. Большой полк по-прежнему возглавлял Мстиславский, но теперь его заместителем («товарищем») стал Борис Годунов. Полком правой руки командовал князь Никита Трубецкой, в «товарищи» к нему назначили Степана Годунова; передовым полком – князь Тимофей Трубецкой с «товарищем» Иваном Годуновым. Полки сторожевой и левой руки возглавляли братья князья Черкасские – Борис и Василий.

Разрядная книга неоднократно перечисляет состав объединенной рати: «государевы большие дворяне», «чашники, и стольники, и стряпчие, и жильцы», «из городов выборные дворяне», дети боярские, стрельцы, даточные люди, донские и яицкие казаки, «черкасы» (украинские казаки) и даже «ротмистры с литовскими и немецкими людьми». Виталий Пенской оценивает их суммарную численность в 40-45 тысяч человек (одно это опровергает его же оценку крымской армии в 30 тысяч – атакующие должны превосходить числом защищающихся в крепости; идти малой конной лавой на многочисленную пехоту «с огненным боем» и пушками – самоубийство).

Войска Мстиславского-Годунова расположились в обозе («дощаном городе») на одной линии с Даниловым монастырем – в том месте, где изгибы Москвы-реки ближе всего подходят друг к другу – прикрывая путь на столицу с юга. Собрать все силы в одном месте, и тем получить преимущество над крымцами, было недостаточно. Ведь стоило всего одному чамбулу подойти вплотную к городским стенам, как в 1571 году – и Москва могла погибнуть в пламени пожара, что делало бессмысленной победу в полевой битве. Поэтому в этот раз российский гуляй-город был расположен так, чтобы не допустить крымского прорыва к московскому посаду. Хану пришлось бы осуществить лобовой штурм деревянных стен обоза или каменных монастырских, чтобы двигаться дальше. Теоретически, Гази II мог бы обойти Москву, чтобы атаковать ее с севера, но такого еще ни разу не случалось – хану было бы опасно в ходе маневра оставлять в тылу вражескую рать. Поэтому московиты дали бой крымцам на своих – выгодных – условиях.

Пока войска обустраивались в лагере, Федор Иванович держал совет «с отцом своим и богомольцем Иовом патриархом и с боярами, и с дворянами, как стоять против царя. А прежние великие князи бегали с Москвы на Белоозеро. А благочестивый государь царь не хотел того сотворить, надеясь на Бога и на пречистую Богородицу, и на свою праведную молитву» (ПЛ). В итоге Федор остался в Москве.

Битва 4 июля

Всю ночь рать простояла наготове, а ранним утром в воскресенье 4 июля 1591 года появилось ханское войско. Как писал голландский купец Исаак Масса, побывавший в Москве в 1601 году, крымцы двигались «подобно туче, с таким грохотом, что тряслась земля». Гази II традиционно расположился у Коломенского и лишь тут «распустил войну» – «села выжигая и людей забирая в плен» (НЛ). «И таковое опустошение содеял, какое и описать трудно» (Лызлов).

Затем «послал к государеву обозу крымский царь царевичей со многими крымскими людьми травиться против Даниловского монастыря от Курганов и от Воробьева». «И все государевы бояре и воеводы послали из обоза изо всех полков голов с сотнями со многими людьми…, а велели им с крымскими людьми травиться» (РК).

Эскалация развивалась постепенно. Все началось с того, что утром к московским позициям подъехали двое крымцев, «на что московиты без всякого разумения принялись стрелять из больших пушек». В ответ «за первыми двумя прискакало несколько сот, а потом несколько тысяч татар, которые, подобно граду, устремились на московское укрепление и беспрестанно метали стрелы, так что, казалось, небо было усеяно ими, и долго перестреливались и, наконец, возвратились в свой лагерь» (ИМ).

Небольшие стычки второстепенных сил продолжались весь день и закончились вничью с небольшим перевесом в пользу крымцев. «И стали травиться непомногу от Воробьева да от Котла; и тот день весь травились» (ПЛ). «И крымские люди к обозу пролазили, и Бог сохранил – бой был ровно» (МЛ). «Люди же государевы бились с ними из обоза и не могли их одолеть; они же, поганые, топтали московских людей и [гнали] до обоза. Бог же создание свое миловал: мало русских людей убили, их же, татар, от себя отбивали» (НЛ). «И те головы с крымскими людьми бились и многих крымских людей побили и языки поймали многие» (РК).

Вскоре после полудня для московитов наступил критический момент. Когда Федор Иванович из своего московского дворца осматривал поле боя, за ним «стоял боярин Григорий Годунов и плакал горько». Царь спросил его о причине слез, и тот ответил: «Глядим, государь, [на] сего басурманина, воюющего и православную веру, и твое государство». На это Федор предрек: «Не бойся: сей ночью поганые побегут и завтра тех поганых не будет» (НЛ).

Для оптимизма царя были основания. Пищальный и пушечный огонь наносил ощутимый вред легкой крымской коннице и не давал ей приблизиться вплотную к стенам гуляй-города. Да, «московиты стреляли весьма беспорядочно, как не умеющие обращаться с орудиями, хотя имели их у себя много, ибо стреляли они столько же в свое войско, сколько в неприятеля» (ИМ), т.е. испытали на себе понятие «дружественного огня», но потери крымцев наверняка были больше. Османские отряды были явно слишком малочисленны для штурма даже деревянных стен, а крымские луки и сабли для этого подходили плохо.

Ситуацию могла изменить генеральная битва главных сил в поле, но обе стороны не спешили ее начинать. «А сами государевы бояре и воеводы по государеву наказу стояли в обозе готовые, а из обоза в то время вон не выходили для того, что ждали самого крымского царя с его полками и хотели к нему тогда выйти из обоза вон на прямое дело. И царь крымский к государевым боярам и воеводам на прямое дело не пошел и полков своих не объявил, а стоял на Котле в оврагах в крепости» (РК). Мстиславскому и Годунову было выгодно затягивать дело – время играло на них. Что же до Гази II, то, скорее всего, он просто не рискнул поставить все свое войско на кон, опасаясь потерять его в случае неудачного штурма гуляй-города. Девлету Гераю так и не удалось сделать это в 1572 году у Молодей, так что и нынешнему хану следовало быть осторожным.

Итак, как сообщает другая редакция Разрядной книги, Гази II «того же дня вечером отошел от обоза» к Коломенскому и «стал на станах за Москвою-рекою».

Судьба всей кампании должна была решиться той же ночью.

Роскомнадзор пытается заблокировать доступ к сайту Крым.Реалии. Беспрепятственно читать Крым.Реалии можно с помощью зеркального сайта: https://d3vtolv0wn6192.cloudfront.net/ следите за основными новостями в Telegram, Instagram и Viber Крым.Реалии. Рекомендуем вам установить VPN.